Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания

— И какого же батюшку в итоге забрали?

— Конечно, как и обещали ангелы Божии, батюшку Луку. Это потом братья из Спасо-Омутнянской пустыни специально проверяли: послали они в Спасо-Кукоцкий монастырь узнать, скончался ли батюшка Лука. Так и есть, скончался, и как раз в то самое время, когда батюшка Кузьма якобы бредил. Ну так вот, подхватили сразу нашего богоносного старца Кузьму святые апостолы Андрей и Иоанн и повели назад. Вышли они, значит, из того райского града другим путём, идут мимо семи озёр, а в тех озёрах жуткие казни и жестокие муки: в одном — мрак кромешный, в другом — огонь палящий, в третьем — туман вонючий, в четвёртом — черви кишат, а в оставшихся ещё что-то в том же роде. И все семь озёр были полны людей, которые жалостливо стонали и горестно рыдали. Миновали они эти озёра, потом ещё какую-то потустороннюю местность прошли и наконец очутились в той самой Лоне-Авраамле. Поздоровался батюшка Кузьма с Авраамом, а тут апостолы ему, Андрей да Иоанн, — на, мол, золотую чашу с вином, испей-ка, да смотри не захмелей, и бери ещё три ломтя хлеба. Один, говорит, я ломоть обмакнул в вино — сладкое-пресладкое! — и съел, а вино всё выпил и ни пьяниночки в голове не почувствовал, такое чудесное вино, а пиянство — страшный грех, если что, ох и страшный! Два же других куска хлеба сунул себе батюшка Кузьма за пазуху: их он потом и искал на себе, как очнулся в келье своей. А как именно очнулся, не помнит. Помнит только, что провели его святые апостолы мимо того сатаны, а он и скрипит зубами ему вслед: «Убежал, — вопит, — ты теперь от меня. Но ничего, ужо я до тебя доберусь! Как начну теперь искушать и тебя, и твой монастырь!» Вот и всё. А на Спасо-Омутнянскую пустынь потом действительно искушения от патриархии посыпались, но это всё потому, что Господь попустил. Без Его-то попущения ничегошеньки не случается!

— Ого! А знаете ли вы, что вам такое этот ваш батюшка Евсевий рассказал, нет?

— Как что, я же сразу сказала: видение старца Кузьмы Спасо-Омутнянского. Очень духоносный старчик был…

— Да нет, это же известный греческий апокалипсис, который в рукописях озаглавлен «Видение Космы, блаженнейшего монаха, который прежде был спальничим императора Александра, а затем постригся в обители Пресвятой Богородицы в феме Оптиматов, называемой Евсевиевой, страшное и весьма полезное». И жил этот Косма более тысячи лет тому назад, в середине десятого века. Само видение, кстати, точно датировано: третье июня 933 года. А так у вас, надо признать, очень близко к тексту пересказано — обычно много больше искажений. Связь же апостола Андрея с Иоанном известна ещё с так называемого Канона Муратори. Да и греческая традиция…

— Хватит православным голову морочить! Греки какие-то, Автоматы-Муратории — не наши это всё императоры!

— Нет, пусть ещё чего-нибудь расскажет. А то вот стоим мы тут за чем-то святым, а сами толком-то и не знаем. Слышал, что к главе Андрея Первозванного, а что за глава, откуда? Я вот к мощам собирался, а мне жена и говорит: мощи-то твои поддельные — настоящие, по телевизору говорят, в Шотландии лежат, в городе Сент-Эндрюс. Когда-то мол в древности их туда перенесли… Хотелось бы всё же правду знать.

— Тут не знать, тут верить надо!

— Па-а-а-п, ну расскажи им, а? Ты же знаешь сам, ты же мне рассказывал.

— Помолчи, Андрюша. Не видишь, смущаем, понимаешь ли, народ Божий…

— Нет, гражданин, зря вы так. Почему людям стесняетесь рассказать, раз знаете? Типа неинтеллигентно?

— Да нет, что вы! Если и правда интересно, я, конечно, могу рассказать…

— Уж обяжете. Всё равно без дела тут стоим: я вот даже и молиться толком-то не умею.

— Ну, глава… В общем, когда апостола Андрея распял в Патрах Ахейских проконсул Эгеат, то жена последнего Макси-милла и его брат Стратокл погребли останки Первозванного неподалёку от места казни. Причём замечу, распяли апостола не на косом кресте, который у нас называют андреевским, а на прямом, только не гвоздями его прибили, а просто верёвками привязали. Андреевский же крест появился только веке в двенадцатом, в Бургундии.

— Вот это да. Значит, и на флаге, и на ордене крест у нас, выходит, неправильный?

— Ну не то чтобы неправильный, просто не очень древний, да и на Руси его не знали. Это уже потом его Пётр Первый из Европы заимствовал.

— Хорош уже крест наш хаять. Про мощи давай!

— Ладно-ладно, мощи Андрея так и лежали в этих Патрах, покуда император Констанций, сын Константина Великого, не перевёз их в Константинополь, в храм Святых Апостолов, где они навсегда и упокоились. Но в Патрах продолжали чтить Первозванного апостола. Так, один благочестивый монах при храме апостола предсказал царство будущему императору Василию Македонянину. А в начале девятого века апостол, по преданию, вообще чудесным образом спас город Патры от славянской осады. Но это уже не так интересно, а вот мощи…

— Как же это неинтересно?! Тем более про древних- про славян. Я слышал, они всю эту древнюю греческую цивилизацию и основали. Расскажите, пожалуйста.

— Ну хорошо. Только ничего такого славяне не основывали, конечно. Но веке в восьмом — даже в начале девятого (от Рождества Христова, если что) славяне успели обосноваться в Греции, даже до конца её, до полуострова Пелопоннес дошли. О чуде же с апостолом Андреем сообщает в десятом веке Константин Багрянородный… Погодите, сейчас найду у себя на планшетнике, чтоб не соврать… Так-так… Константин Багрянородный, «Об управлении империей», перевод под редакцией покойного академика Литаврина… Вот, нашёл — глава сорок девятая, описываются события, по всей видимости, 805 года: «Спрашивающий, каким образом славяне были поставлены на службу и в подчинение церкви Патр, пусть узнает из настоящего описания. Когда скипетр ромеев держал Никифор, они, находясь в феме Пелопоннес и задумав восстание, захватили сначала дома соседних греков и учинили грабёж. Затем же, двинувшись на жителей города Патр, они разорили равнины у его стен и осадили сам город, имея с собою также африканских сарацин. Когда прошло достаточно времени и у находящихся внутри стен начал сказываться недостаток необходимого, и в воде, и в пище, они вынесли решение вступить с врагами в соглашение, получить заверение в безопасности и тогда подчинить им город. Поскольку, впрочем, тогдашний стратиг — то есть генерал-губернатор — находился на границе фемы в крепости Коринф и была надежда, что он придёт и нападёт на народ славян, ибо заранее был оповещён архонтами об их набеге, жители города постановили — прежде всего отправить посланцев в находящиеся к востоку части гор, понаблюдать и узнать, не приближается ли стратиг, дав наказы и знак посланному, чтобы он, если увидит идущего стратига, при своём возвращении склонил знамя как свидетельство о приходе стратига, а если этого нет, то чтобы держал знамя прямо, дабы впредь они не надеялись на приход стратига. Итак, лазутчик, уйдя и узнав, что стратиг не приближается, вернулся, держа знамя прямо. Однако по благости Божией, ради заступничества апостола Андрея, когда конь споткнулся и всадник покачнулся, знамя склонилось, и жители крепости, видя этот знак и с уверенностью полагая, что стратиг подходит, открыли ворота крепости и храбро бросились на славян. Воочию узрели они и Первозванного апостола, верхом на коне, вскачь несущегося на варваров. Разгромив, разумеется, их наголову, рассеяв и отогнав далеко от крепости, он обратил их в бегство. А варвары, видя это, будучи поражены и ошеломлены неудержимым натиском против них непобедимого и неодолимого воина, стратига, таксиарха — то есть командира по-нашему, — триумфатора и победоносца, Первозванного апостола Андрея, пришли в замешательство, дрогнули, ибо страх обуял их, и бежали в его всесвятой храм…» Та-а-а-к, здесь чуть пропустим… Храм этот, кстати, был за стенами города. Читаю дальше: «Василеве же, узнав об этом, распорядился так: «Поскольку разгром и полная победа одержаны апостолом, долгом является отдать ему всё воинство неприятелей, добычу и доспехи». И он повелел, чтобы и сами враги со всеми их семьями, родичами и всеми им принадлежащими, а также и всё их имущество были уделены храму апостола в митрополии Патр, в которой Первозванный ученик Христа свершил подвиг в борьбе…» К чему же это привело? А к тому, что с тех пор «отданные митрополии славяне кормят стратегов, василиков — то есть царских людей — и всех отправляемых народами в качестве заложников посланцев, имея для этого собственных стольников, поваров и всяких приготовителей пищи для стола, тогда как митрополия ничем не отягчается для этого, а славяне сами доставляли эти припасы согласно распределению и соучастию своей общины».

— Так вот до сих пор их и кормим, тунеядцев… А мощи что же?

— Про мощи в Патрах никаких упоминаний нет, кроме одного пустого апокрифа. Там сказано, что, когда мощи увозили, некий благочестивый горожанин откусил от них мизинец.

— А что? Я знаю одного такого батюшку: он много частичек святых мощей так в свой храм насобирал.

— В общем, когда латинские рыцари заняли Константинополь в 1204 году, то и Патры перешли под власть крестоносцев и вошли в состав Ахейского княжества. В самих Патрах сидел латинский архиепископ. Но в 1432 году их отвоевал деспот — это титул такой — деспот Морей Фома Палеолог, сын императора Мануила. Однако в 1453 году, после взятия Константинополя турками, он вместе с женой и детьми бежал на остров Корфу. А с собой он забрал голову апостола Андрея, которого очень почитал, и даже назвал в его честь своего сына. Кстати, другая дочь его, София, вышла замуж за великого князя Московского Ивана Васильевича, который первым стал называть себя царём, сейчас он больше известен как Иван Третий. Но вернёмся к Фоме. С Корфу он перебрался в Рим и принял католичество, а голову апостола подарил папе, за что получил орден Золотой розы и пенсию в триста дукатов в месяц. В честь этого перенесения главы произнёс проповедь великий византийский интеллектуал — кардинал Виссарион.

— Как же это византийский — и кардинал? Что-то вы путаетесь в показаниях, гражданин.

— Он был митрополитом Никейским, но после Ферраро-Флорентийского собора перешёл в католичество и стал кардиналом.

— Вот иуда!

— Заканчиваю. С тех самых пор глава апостола покоилась в Риме. Её, правда, один раз украли, но потом нашли невредимой. А в шестидесятые годы прошлого века в знак примирения с Константинопольской церковью папа вернул её в Патры.

— А вы уверены, что католики голову… того… не подменили? Я им как-то не особо доверяю.

— Вот и один грек так думал. Взял молоток и хотел её разбить. Мол, не надобно нам ваших латинских подарков.

— Ужас какой вы рассказываете!

— Почему ужас? Обычная история, причём профессионально рассказанная. Сразу видно учёного! Позвольте познакомиться, коллега. Андрей Кефалиди, сотрудник Министерства иностранных дел.

— Очень приятно. Григорий Фоменко, филолог, сотрудник Института древнерусской культуры. Несколько неожиданно видеть в этой очереди работника МИДа. Вы не по Греции часом специализируетесь?

— Нам на работе, конечно, предлагали пропуска для прохода без очереди. Но я отказался: всё-таки согласитесь, мощи — это не дефицитные румынские гардеробы, тем более апостол Андрей — мой небесный покровитель, нельзя мне так с ним. А работаю я, кстати, в архиве министерства.

— А я вот сына в честь апостола назвал, потому что тот мне прямо всю жизнь перевернул. Никогда не думал, что буду заниматься житиями Андрея, а тут прямо как нечто судьбоносное… И не со мной ведь одним всё это приключилось. До сих пор не верится… А у вас, наверное, очень интересная работа, да?

— Как сказать… Хотя иногда что-то забавное и попадается. Вот тут недавно попалось мне как раз одно дело, в котором было и про руку Андрея.

— Да что вы! Одолжите же рассказом.

— Куда уж мне до вашего красноречия! Вы, наверное, знаете руку апостола, что хранится сейчас в Елоховском, а раньше лежала в Кремле, в Успенском соборе?

— Мужчина, вы что тут такое рассказываете? Какая рука? Неужто у нас, в Москве, есть рука самого Первозванного? Что ж мы тогда здесь в очереди-то стоим, а?