Андриеш

Смотрит, смотрит в небеса

Андриеш… И на тропинку

Молча уронил слезинку.

И тотчас же из земли

Сотни стеблей проросли,

И меж листьев лопуха,

В теплой молодой дернине,

Начал бить источник синий,

Окликая пастуха:

— Андриеш! Я Бык-Бычок,

Старого Днестра внучок,

И от всей семьи речной

Я отвечу на вопрос,

Расскажу, где Фэт-Фрумос,

Если ты пойдешь за мной!

* * *

И пошел пастух счастливый

За речушкой говорливой

И прозрачной, как хрусталь,

В зачарованную даль.

Даль! Твоей свободной шири

Есть ли где пределы в мире?..

Вдоль потока долгий срок

Брел долиной пастушок,

И привел Бычок проворный

Чабана к подошве горной.

Здесь в сторонку он свернул

И сказал: — Круты дороги

Через гребни и отроги!

Сквозь гранит мне нет пути,

Не пробиться, не пройти,

Надо прежде подрасти!

Пробираясь к трудной цели

Через горный перевал,

Девять каменных ущелий

Наш скиталец миновал

И за пропастью десятой

Увидал издалека

Лес огромный и зубчатый,

Подпиравший облака.

Необъятная дубрава

Простиралась величаво,

Закрывая свод небес

Листвяною шапкой хмурой,

Будто шкурой черно-бурой.

Это был Орхейский лес…

Зорко вглядывались в дали

Исполинские дубы

И стояли, словно ждали

Лязга закаленной стали,

Грома боевой трубы.

И царил в лесу такой

Удивительный покой,

Что казалось — от начала

Ни одной души людской

Эта чаща не встречала,

Что поныне с первых лет

Речь людская не звучала,

Не пролег и малый след,

Не бывало здесь вовеки

Ни тропы, ни лесосеки;

Лишь стволы дубов — сплошной

Непролазною стеной.

Но звучал в разлатых кронах,

Сединой посеребренных,

В мощных сучьях оперенных,

Устремленных в небосвод,

Гомон странный, голос тайный,

Будто средь листвы бескрайней

Песня издавна живет.

Из глубин дремучей чащи,

Что-то глухо говорящей,

Шепчущей самой себе,

Веяло родным наречьем,

Вечным словом человечьим,

Призывающим к борьбе!

Вот один из великанов,

Словно ото сна воспрянув,

Ветви поднял, сам привстал,

Желудями забряцал

И, тряхнувши гривой львиной,

Затянул напев старинный:

— Эх, ты шашка, моя шашка!

Ты молчишь, сестра-бедняжка?

Скучно, знать, в углу стоять,

Почернела рукоять…

Отчего вздыхаешь тяжко?

У ножон сломалась пряжка

Или верное твое

Затупилось острие?

— Рукоять-то золотая,

Только пыль на ней густая!

Кромка ровная остра,

Только я сама стара!

Сотни лет стою без толку,

Позабыли про меня…

Хоть бы раз увидеть холку

И развихренную челку

Богатырского коня!

Потускнел мой стан упругий.

Хоть бы раз еще с собой

Всадник в кованой кольчуге

Взял меня в кровавый бой!

Пусть герой, повитый славой,

Вырвет шашку из ножон,

Пусть хоть раз клинок мой ржавый

Будет снова обнажен!

Я, игрушкой бесполезной

В ожидании стою,

Чтоб гайдук рукой, железной

Стиснул рукоять мою!

Чтобы сызнова могла я

Показать былую стать,

Синим пламенем пылая,

Молодая, удалая,

Над врагами засвистать!

Чтобы крепнул год от году

Воскрешенный мой клинок

И восставшему народу

Воротить свободу мог!

Замолчал певун косматый,

Но вослед за ним второй

Великан молодцеватый

Выступил из мглы сырой;

Подбоченясь ветвью гибкой

И тряхнув листвою зыбкой,

Дрогнул с головы до пят

И завел на древний лад:

— Буздуган ^[19] , мой верный друг,

19

 Буздуган - палица, булава.

Боевая палица!

Лишь взмахну тобою вдруг

Да как выпущу из рук,—

Все холмы гудят вокруг,

Враг на землю валится!

Эх, бывало, мы вдвоем

По витой тропинке

Странствуем в лесу моем,

Встречных супостатов бьем

В честном поединке!

Был немалым наш улов

И в открытом поле!

Сотни вражеских голов

Мы с тобой, без лишних слов,

В битвах раскололи!

К звездам я тебя кидал,

Ввысь, навстречу бурям.

Ты дробил цепей металл

И решетки тюрем.

Но тебя в свои края

Враг унес лукавый,

И теперь остался я

Без гайдуцкой славы!..

Дуб затих, но тут же третий

Вскинул ветви, словно плети,

И, невнятно прохрипев,

Затянул иной напев:

— Лист зеленый, стань на страже,

Спрячь меня в родной тени,

От лихой погони вражьей,

От облавы охрани!

Я в дубраве тиховейной

Починю замок ружейный,

Наточу я боевой

Ятаган тяжелый свой,

Заседлаю вороного

Бурногривого коня

И помчусь на битву снова

Из убежища лесного!

А покуда — спрячь меня,

Лист зеленый, лист дремучий,

Верный друг, товарищ лучший!..

Андриеш средь глухомани

Продвигался, как в тумане.

Вязнут ноги пастуха

В колтуне седого мха.

Вдруг замшелые дубы

Разом встали на дыбы,