Андриеш

— Эх! — подумал мальчик, — что ж,

Неужели ни за грош

Сгинут от жары бедняги…

Где б достать хоть каплю влаги?

Новой мыслью осенен,

Дону вдруг припомнил он!

Полный силы и отваги,

Распустил ремень десаги ^[14] ,

Вынул маковый цветок,

Кинул кверху лепесток

Ярко — огненного цвета,

Словно небо в час рассвета.

И мгновенно вся земля

Утренней росой покрылась,

14

 Десага - пастушья переметная сумка.

Лучезарно озарилась

Ясным блеском хрусталя.

Ветер-Дым проклятый снова

Напустил туману злого,

Задышал опять жарой,

Но тотчас же наш герой

Лепесток метнул второй —

Вырос тут же лес косматый,

Лес дремучий и сырой!

И пошли, за строем строй,

В наступленье, как солдаты,

Буки, ясени, дубы,

Липы, тополи и клены,

Развернув свои колонны

Для решающей борьбы!

Испугался Ветер-Дым,

Еле дышит, еле дует

И трусливо негодует,—

Он ведь столько лет враждует

С грозным войском молодым.

Знает — лес непобедим!

А за этим лесом — новый

В бой спешит резерв кленовый,

Там — другая полоса

Встала над Сухой Долиной

Зоркой стражей тополиной,

А за нею — вновь леса.

Закачались, зашумели.

Сосны, лиственницы, ели

Наступают след во след

Все тенистей, гуще, краше.

На земле цветущей нашей

Суховею — места нет!

А счастливый пастушок

Вновь цветок из торбы вынул

И с размаху третий кинул

Ярко-алый лепесток —

С неба ливень бурный хлынул,

Напоил водой живой

И сады, и огороды,

И пшеницы яровой

Зеленеющие всходы.

Весело шагал пастух,

Звонко дудочка свистела,

Будто радовалась вслух.

Лес ей вторил то и дело,

Полный счастья без предела,

И роняли нежный пух

Над речным простором ивы,

Чабана со всех сторон

Славили поля и нивы;

Радуга земной поклон

Отдала ему любовно,

И качались рощи, словно

Говорили: — Это он,

Пастушок, спешащий мимо,

Спас наш край от Ветра-Дыма!

А днестровская волна,

Провожая чабана,

Пеной на берег плеснула

И по-дружески шепнула:

— Много сделал ты добра

Для широкого Днестра.

Так ступай своей дорогой,

Но, когда придет пора,

Я примчусь к тебе с подмогой,

Вмиг избавлю от беды,

Лишь хлебни глоток воды!

И притоки-сыновья,

Вся текучая семья

До последнего ручья,

Влажной ратью голубою

Изготовят волны к бою!

От седых днестровских вод

По долинам шагом скорым

Андриеш спешил вперед

К неизведанным просторам,

Дальше, от холма к холму.

И шептали вслед ему

Белокурые березки,

Словно девушки-подростки:

— Оглянись еще хоть раз!

Погоди на миг, прохожий!

Сколько есть ветвей у нас,—

Все твои, чабан пригожий!

Ты одну из них сломи,

На прощание возьми,

Положи в мешок заплечный

Как залог любви сердечной.

Если по пути беда

Неожиданно нагрянет,

Помаши, пастух, тогда

Веткой, что вовек не вянет.

И с подмогою придет

Весь дремучий наш народ:

Лес кудрявый, многоствольный,

Сотни лет копивший мощь,

Молодежь зеленых рощ,

Силачи дубравы вольной!

* * *

Долог путь, долга и сказка,

Не близка еще развязка.

До развязки далеко,

Добираться нелегко.

Славно отдохнуть, пожалуй,

Под веселый шум воды,—

Но спешит пастух усталый,

Не окончены труды.

С глаз отхлынь, дневная дрема,

Ибо слышится вдали

То ль небесный голос грома,

То ли грозный гул земли, —

Загремит и оборвется,

Рев — озлоблен и несыт:

С кем-то заново бороться

Андриешу предстоит.

Страх, холодный и колючий,

Наплывает темной тучей,—

Что замыслили враги?

Рев летит с далеких пашен,

Но опять пастух бесстрашен,

И легки его шаги.

Шел весь день чабан веселый

Через горы, через долы,

И прибрел к вершине голой;

На нее взобрался он,

Поглядел на небосклон,

Где тускнел закат увядший…

Вдруг из рваных облаков

Вынырнул — и был таков,

Кэпкэуна глаз бродячий!

И тотчас же день потух.

Сел на камень наш пастух:

— Как шагать, пути не зная? —

Вкруг сгущалась тьма ночная.

И долины, и холмы

Затопило море тьмы.

Полдень — полночи мудрей,

Утро — вечера бодрей.

Солнце, выгляни скорей,

Озари нас, обогрей!

Над притихшею поляной

Полог тянется туманный;

Утомленный пастушок

Постелил свой кожушок

На душистую траву,

И, во сне ли, наяву,

Слышит он в ночи призывный

Звук свирели заунывный,

Блеянье овечьих стад,

Всхлипы маленьких ягнят.

Чудится ему — во мраке

Лают зоркие собаки…

Что же это? Сон, быть может,

Душу дремную тревожит,

Или детские мечты,

Призраки воспоминаний,

Воплотились ночью ранней

И скитаются в тумане

Средь волшебной темноты?

Или на пастушьем стане

Старый бач ^[15] вожак чабаний

15

 Бач - старший пастух.