Андриеш

Черный Вихрь среди ущелий,

Чародейством победил

И в каменья превратил,

Из камней воздвигнул гору,

Вплоть до неба высотой,—

Самому лишь Вихрю впору

Влезть на склон ее крутой!

И гора во тьме маячит,

И грозит, и глухо плачет

Непрестанно, день и ночь,

Словно просит ей помочь.

Здесь меня не держат крылья,

Трудно мне лететь во мгле,

Здесь я должен от бессилья

Опуститься вниз, к земле.

Ты один ищи дорогу

В эту страшную берлогу,

Но дубраву обойди,

Что темнеет впереди!

В дикой чаще буреломной

Там скитается бездомный

Стрымба-Лемне неуемный,

Глупый великан огромный.

Черный Вихрь наверняка,

Замысел тая лукавый,

Одурачил бедняка —

Сделал сторожем дубравы.

Лучше не ходи туда,

Ну, а если уж придется

И с тобою там стрясется

Неминучая беда —

Дунь три раза на Восток,

И, по всей земле кочуя,

Вмиг на помощь прилечу я,

Мой бесстрашный пастушок!

Войошел поцеловал

Андриеша — и пропал,

Только след его в лазури

Взвился пылью снежной бури…

…В небо зимнее закат

Взмыл полотнищем цветастым.

Брел пастух по снежным настам,

Брел и не глядел назад.

Вот, сопровождая тьму,

Легкий сон слетел к нему…

В чистой зимней тишине

Задремал пастух на пне,—

Но наутро без заминки

Вновь пустился по тропинке.

Спешка тут не помешает:

Пастушонок поспешает

Вдоль заснеженных полей,—

Ощущает пастушонок:

Стало в воздухе теплей,

Жар в лицо — ну и дела!

Зимний холод студит спину.

Тропка хлопца привела

Прямо в Желтую Долину.

Не пройдешь ее с разбегу,

Нету здесь ни льда, ни снега,

Украшенье той долины —

Только комья желтой глины,

Раскаленные пласты

Отвратительно желты,

Глина жутким пышет жаром,

Как расплавленная медь, —

Видно, паренька медведь

Предостерегал недаром!

Заорешь тут, как под пыткой:

Ноги вязнут в глине жидкой!

Вспомнил тут пастух совет,

Что давал медвежий дед:

Понял — тут прохожих ловят,

Плен и гибель им готовят,

И других немало зол!

Только он пока — не пленник!

И пастух тогда пошел,

Не вставая с четверенек,—

Он полез на склон отлогий,

Словно зверь четвероногий.

Из-под глинистого слоя,

Пастушонка беспокоя,

Слышные едва-едва,

Стали долетать слова:

«Пешеходу — стыд и срам!

Он боится по горам

Путешествовать на двух —

Струсил, струсил, знать, пастух!

Встань на две ноги, трусишка:

Трусам здесь, в долине, крышка!»

Верить им пастух не хочет

И на четырех топочет,

И рычит: «Эй вы, внизу,

Всем пупы поотгрызу!»

Он спешит. Болит спина.

Впрочем, вот уже видна

Почва твердая, — иди,

Снег, прохлада впереди!

Андриеш на скалы влез,

Встал, вошел в холодный лес

И проговорил устало:

«Где-то мой дружок Пэкала!

Вот бы на пути моем

Посмеяться нам вдвоем!

Скучно топать в одиночку!»

И по свежему снежочку

Пастушок пошел вперед —

Цель торопит, цель не ждет!

Андриеш побрел один

Мимо вздыбленной дубравы.

Всюду клочьями седин

Мертвые торчали травы.

В неизвестную страну

Шел пастух — и то и дело

Он играл на дудке смело…

Вдруг из чащи в вышину

С дуба ласточка взлетела

И, приветствуя весну,

Неожиданно запела,

Рассыпая трель с небес.

Песней ласточки согретый,

Андриеш забыл советы

И пошел наперерез,

Углубляясь в темный лес

За певуньей белогрудой,

Где лежали, тяжелы,

Друг на друге темной грудой

Буреломные стволы.

Там стоял под старым дубом

Великан в кожоке грубом

И суки вязал в узлы.

Лупоглазый, глуповатый,

С шевелюрою лохматой,

Он железною рукой

Изгибал стволы дугой

И вязал из них канаты.

Закричал он: — Эй! Куда ты?

Признавайся, кто такой?

— Я простой пастух овечий,

Андриешем я зовусь…

— Ишь, какой ты важный гусь

Убирайся, человече,

Не вводи меня во грех,

Не дразни меня, повеса.

Знай, что я сильнее всех,

Стрымба-Лемне, сторож леса,

Не терплю ни в чем помех.

Я — гигант железнорукий,

Погляди на кулаки —

Как пудовые тюки.

— Замолчи, лохмач мордастый,

Перед храбрыми не хвастай!

Не боюсь я болтовни.

Если хочешь потягаться,

То скорее объясни:

Как и чем мы будем драться?

Посмотрел на чабана

Стрымба-Лемне, сплюнул смачно

И воскликнул: — Вот те на!

Больно ты глядишь невзрачно!

Как же ты со мной сразишься?

Неужели не боишься

Сгинуть от моей руки?

Ну, давай-ка на щелчки!

Так вскричал он, брови хмуря,

Загудел в лесу, как буря,

И уже кулак занес,

Будто каменный утес…

Бой, однако, был недолог:

Пастушок без лишних слов

Кинул вверх стальной осколок

Над макушками дубов,—

И на крыльях урагана

Вмиг примчался буздуган,

В грудь ударил великана,—

Пошатнулся великан.

Побелел, от боли ухнул