Андриеш
Шрифт:
Через пропасти и мели,
Через рощи и луга,
Словно в мягкой колыбели,
Делал в день я три шага.
Я весьма проворный малый,
Что ни день, то беготня,
Но хозяин мой, пожалуй,
Попроворнее меня!
Просыпается с рассветом,
И, едва прогонит сон,
Необутым, неодетым
До полудня бродит он
И умыться забывает.
В полдень ноги обувает
И до сумерек зевает,
В полночь кушму надевает,
Пояском
Девушкам покажется!
Он хотел прибыть сюда,
Но одежда вся худа,
И рубаха — вот беда!—
Не годится никуда:
Порвана повсюду в клочья,
Здесь ничем не мог помочь я!
Десять медведей подряд
Ищут место для заплат.
Ну, налейте по четвертой!
Ведь жених наш — парень тертый,
Несказанно он хорош!—
Узкоглазый, словно еж,
Дыбом волосища,
А на лбу усища,
Острые, как вилки;
Уши на затылке,
Он кривой, он косой,
Пляшет на руках босой,
Кушму носит на ступне!..
Ты не верь, царевна, мне.
Все, что я сказал, — вранье,
Измышление мое.
Вот и солнце низится,
Вот и вечер близится,
Скоро к нам жених придет,
Ох, Пэкале попадет!
Где моя большая кружка?
Хо-хо-хо, да ха-ха-ха!
Вышел Чубэр, старший дружка
Фэт-Фрумоса, жениха;
С белым полотенцем чистым,
С круглым хлебом золотистым,
Что из солнца испечен;
Подошел к невесте он,
Низко-низко поклонился
И с приветом обратился;
— Фэт-Фрумос тебе, царевна,
Свой подарок шлет, любя!
Чудо-подвиги вседневно
Совершал он для тебя.
Сколько он добра поныне
Сотворил с давнишних пор,
Знают только сокол синий
Да гайдуцкий шестопер.
Он прошел моря и реки
И гранитные хребты,
И должна теперь навеки
Стать его женою ты.
Но отдай герою, Ляна,
Руку нежную твою
Не за то, что постоянно
Побеждал он всех в бою,
Не за то, что, витязь гневный,
Лил в сраженьях вражью кровь.
Нет! За то, что вновь и вновь
Нес к ногам своей царевны
Молодой порыв душевный
И бессмертную любовь!
По густой траве атласной,
По ковру гвоздик и роз
Молча подошел к прекрасной
Косынзяне Фэт-Фрумос.
Подошел и рядом стал,
Сжал ей пальчики едва
И тихонько прошептал
Еле слышные слова,
Полные любви и ласки.
Расчудесных слов таких,
Что промолвил ей жених,
Не прочесть и в лучшей сказке!
Слышишь? — Свадебные песни
Раздаются по дубраве!
В целом свете нет чудесней,
Ни звончей, ни величавей.
Звуки хоры в чаще льются,
Разгулялась басмалуца [30] ,
И гудит веселый гром,
Полный радостного пыла,
На венчаньи, где отцом —
Посаженным —
30
Басмалуца -
национальный молдавский танец.Солнце было!
Дышит счастьем пир венчальный,
Лишь пастух сидит печальный,
Мысли — все одни и те ж…
И, звеня стеклом бокала,
Говорит ему Пэкала:
— Нос не вешай, Андриеш!
Песни пой, шути да смейся,
Буйной пляской душу тешь
И на лучшее надейся!
Мы, друзья твои, — с тобой
В счастье и беде любой.
Верь, что ты отплатишь вору,
Что Лупара и Миору
Ты отыщешь, наконец,
И вернешь своих овец.
Тот, кто верен истине,
Доплывет до пристани!
Глянул Андриеш на склон
И опять увидел он:
Бродит стадо по траве
С Миорицей во главе,
И, зарей освещено,
Серебром блестит руно.
Мальчик радостно вздохнул,
Жадно руки протянул,
Но внезапно все пропало —
Косынзяна, Фэт-Фрумос,
Миорица и Пэкала,
Вороха цветущих роз
И толпа гостей нарядных.
Вместо них — нагой утес,
Небо в тучах непроглядных,
Низкое, как свод тюрьмы;
Резкий ветер что есть силы
Гнет безлистый куст унылый,
А вокруг, средь полутьмы,
Обнаженные холмы,
Словно древние могилы.
Вскрикнул бедный пастушок
И проснулся…
Там, у ног,
Змеи выставили жала,
Бездна грозная зияла,
А за ней гора стояла,
Из каменьев сложена,
И о помощи она
Андриеша умоляла,
Глухо плакала, стонала…
Перед пропастью бездонной
Замер пастушок смущенный;
Что придумать — непонятно,
Не вернуться же обратно!
Но летающий ковер
Сам затеял разговор,
Распрямясь пред Андриешем:
— Вижу, ты попал в беду
И шагать не можешь пешим
По змеиному гнезду.
Выход я тебе найду.
На меня садись, пастух,
Мы вспорхнем с тобой, как пух,
Я тебя перенесу
Через пропасть на весу!
И они на самом деле
Бездну вмиг перелетели.
Заколдованный ковер
Опустился между гор
И сказал — Не в силах дале
Я лететь сквозь облака.
Крылышки мои устали
И не держат седока,
Изнемог я в душной мгле,
Воздух тянет вниз, к земле!
И побрел пастух усталый
На ребристый горный склон,
Под его ногами скалы
Издавали тихий стон,
Умоляя мальчугана:
— Мы раздеты догола,
Наши бедные тела
Где ни тронь — сплошная рана.