Андриеш

Той же чернокнижной властью,

В мертвый камень превращен

И, застыв с открытой пастью,

Словно молча лает он.

Взял пастух свой флуер в руки

И поднес его ко рту,

Но застряли в дудке звуки,

Холодея на лету.

И тогда чабан смекнул,

Что коварный враг заснул,

Что в проклятом этом месте

Всё оцепенело вместе

С властелином-колдуном

И забылось мертвым сном,

Превратившись в камень крепкий,

В зачарованные слепки.

Время Вихря пробудить!

Время с Вихрем в бой вступить!

Андриеш идет вперед.

Там, у входа во дворец,

Распахнув огромный рот,

На часах стоит урод

Могылдяца-Могылдец.

Он колюч, как дикобраз,

Борода — до самых глаз.

Косомордый и безлобый,

Он ревет, объятый злобой:

— Подойди ко мне, попробуй,

Ты, пролаза из пролаз,

Познакомишься сейчас,

У ворот, с моей особой!

Проглочу тебя как раз!

Вихрь меня заворожил,

Чтоб я замок сторожил,

Чтоб, не смея отлучаться,

На часах стоял без сна!

И голодный Могылдяца —

Хвать за ворог чабана!

И швырнул рукой громадной

Прямо в яму пасти жадной,

И давай стучать клыками,

Как большими молотками!

Но герой наш не таков,

Чтоб чудовищу поддаться,—

Он забрался меж клыков;

Редкозубый Могылдяца

Лязгал, щелкал без конца,

Извергал слюну густую,

Обливая храбреца,

Но усердствовал впустую!

Так жевал он, а потом,

Утомясь к исходу ночи,

Стал храпеть что было мочи.

Задремав с открытым ртом.

На свободу выйти силясь,

Андриеш из пасти вылез

На подобную горбу

Отвисавшую губу.

Он по бороде скатился,

На кольчуге очутился,

Возле пояса повис,

Осторожно прыгнул вниз

И на землю опустился.

Видит он — густая мгла

Пеленой на все легла,

Волокном заволокла,

И пропали без следа

Заколдованный дворец

И скалистая гряда,

Стороживший у ворот

Могылдяца-Могылдец,

И хребты, и небосвод.

Пастушку невмочь дохнуть,

Мутный воздух давит грудь,

И, безмерно тяжелы,

Серые волокна мглы,

Душат, словно кандалы,

И сжимают, как тиски,

Горло, сердце и виски…

Мгла еще теснее сжалась

И сковала пастушка,

И свободною осталась

Только правая рука;

Он осколок буздугана

Ею кинул в вышину,

Но, взлетев среди тумана,

Тот вернулся к чабану.

Вот внезапно над хребтами,

Над грядой скалистых круч

Взмыло розовое пламя,

И стрелою из-за туч

Брызнул первый звонкий луч:

Солнце наконец взошло!

Блещет плащ его пунцовый,

Стало ясно и светло,

И растаяли оковы!

И на жаркой позолоте

Радуга мелькнула… Нет!

Это буздуган в полете

Радужный оставил след.

Он ударил с небосвода

И насквозь пронзил урода,

Повалил гранитный вход

И расплавил семь ворот,

С каждой двери сбил замок,

Все решетки смял в комок

И в стене проделал брешь.

И спокойно Андриеш,

Не боясь волшебных сил,

Во дворец врага вступил.

Он вошел и увидал

Пред собой огромный зал,

Где столбы ребристых скал

Подпирают, держат своды

Из гигантских темных плит

Вулканической породы.

Между двух колонн лежит

Превратившийся в гранит

Черный Вихрь длиннобородый

И беспечно, крепко спит.

А под ним, как жар, блестит

Золотой песок и щебень.

Рядом с длинной бородой

Флоричика держит гребень,

А в ногах сидит седой

Гном с улыбкою притворной,

Пехливан, дурак придворный,

Изогнувшийся в дугу,

Всюду, будто на бегу,

На одной ноге застыли,

В камень превратившись вдруг,

Толпы безобразных слуг.

Все они похожи были

Выражением лица

На хозяина дворца —

То ли свиньи, то ли волки,

Вислоухие, как псы,

Дыбом шерсть стоит на холке,

Словно хоботы — носы,

А колючие усы —

Как ежиные иголки.

А на близком расстояньи,

В головах у колдуна,

Джана-Зорилор видна,

Волшебством превращена

В мраморное изваянье.

Молча высится она,

Лишь глаза ее живые

Испускают зоревые

Лучезарные огни,

И в проклятом замке этом

Светятся они одни

Благотворным, вечным светом.

Кличет Андриеш везде:

— Миорица, Миорица,

Где же ты могла укрыться

В этом колдовском гнезде?

Он бежит сквозь коридоры

В поисках своей Миоры,

Побывал подряд в шести

Башнях замковых дозорных,

Но в стараниях упорных

Все не мог ее найти.

Наконец пред ним седьмая

Башня, как стрела» прямая.

В башенном стволе пустом

Вьется лестница винтом;

Понял мальчик, что она

Из костей овечьих белых

Чародеем сложена.

Со слезами оглядел их,

Стал взбираться вверх по ним,

По ступенькам костяным,

Круг за кругом, выше, выше,

И добрел до самой крыши.

Здесь нашел он Миорицу;

Вот она пред ним стоит

На камнях замшелых плит.

И сквозь узкую бойницу

Неподвижно вдаль глядит