Анечка из первого «А» и другие

Сердце у Анечки так и екнуло.

Ведь она впервые в школе. А здесь - уже не первый, а какой-то более старший класс. Но тут она вспомнила, как прекрасно прочитала Барборка, как она складывала буквы в слоги и затем в целые слова, и, набравшись духу, произнесла:

Погляди - растет малина Недалёко от Колина. Ягода чудесная, Школа интересная.

– Хорошо прочитала!
– похвалил ее учитель-скворец и, как и в первый раз, удовлетворенно покивал головой.

– А теперь вытрите доску, - засвистел он весело и добавил: - Объявляю перемену!

И в тот же миг на песчаный островок опустились две трясогузки. Они важно прошлись вместе по строчкам, ударяя длинными хвостами по выдавленным на песке буквам. На глазах у всех доска стала снова гладкой, нежной и желтой, короче говоря, чистой, прилежно вытертой.

«Замечательно, - подумала Анечка и огляделась по сторонам.
– Интересно, что бывает в школе, когда начинается перемена?»

Синички попрыгали со своих мест, все окружили Анечку и защебетали, зачирикали, затараторили, так что невозможно было понять что-нибудь.

«Наверное, они интересуются, как мне нравится учиться в их школе», - подумала она...

– Подождите минутку!
– защищалась Анечка.

Она хотела сказать им, чтобы они угомонились, но одна из птичек с налету - тюк!
– ударила Анечку прямо в лоб.

– Ну и хороша же ты!
– отмахнулась Анечка, но птичка снова налетела на нее...

Анечка приподнялась и открыла глаза.

Над ней склонилась мама. Она будила свою крепко спавшую дочку. Было уже семь часов утра.

– Через полчаса за тобой придут пионеры. Так что не залеживайся!

Анечка встала медленно, нехотя.

«Как жаль, что нет больше школы с синичками и со скворцом! Жаль, что не продолжится учеба на лужайке у ручья! Еще неизвестно, какая она будет, эта большая кирпичная школа за углом на соседней улице».

О том, как пионер сообщил Анечке то, чего не должен был говорить; о том, как учительница запомнила Юленьку и как у Павла покраснели уши

Окна кухни выходили во двор. Анечка завтракала и смотрела в открытое окно. Двор у них небольшой, четырехугольный. Со стороны стоящего напротив дома его отделяют гаражи, слева - перекладина для выбивания ковров, справа - несколько ящиков для мусора. Типичный двор большинства пражских домов. Невеселый, холодный.

Но в середине двора, на гладком асфальте, не так уж плохо. Через гаражи сюда заглядывает солнце. Вот Геленка, дочка дворничихи, выкатила свою колясочку. Куклу положила на асфальт, а сама перестилает в колясочке белье.

– Хорошо идти бы в школу завтра, - неожиданно сказала Анечка.

Сказала и испугалась: что же это? Она просто подумала, а слова сами слетели с ее губ.

– Что, что ты сказала?
– Мама подняла брови и немного повысила голос.

– Ничего, - замялась Анечка.
– Это я просто так.

И она опять повернулась к окну.

В этот момент в коридоре раздался звонок. У Анечки по спине побежали мурашки.

«Это уже они!» - с сожалением подумала она.

Пионеры вошли на кухню.

Их было двое. Более высокого, черноволосого Анечка не раз видела на улице. Но сегодня он выглядел так, словно выкупался в чудодейственной реке: чистый-пречистый и волосы расчесаны на пробор, на шее пионерский галстук. Все это ему очень шло!

– Анечка Чейкова, мы пришли за тобой, - сказал черноволосый и замахал руками так, словно хотел схватить Анечку и куда-то ее унести.

– Мы проводим тебя в школу, - добавил второй пионер, меньшего роста, светловолосый, с красным лицом.

Анечка не знала, что сказать.

Она неподвижно стояла в своем наглаженном розовом платьице с голубыми полосками на юбочке, похожая на свечку с новогодней елки. Печальную розовую свечку.

Что-то мешало ей идти по лестнице, потом по тротуару, потом через улицу и снова по тротуару, потом снова через улицу. Это не был страх и не было нежелание.

Так что же это было?

И то и другое понемножку.

Пока они дошли до школы, а это было недалеко - можно было даже шаги посчитать, что-то произошло и с горлом. Его сдавило, и Анечке показалось, что воротничок стал уже.

Но у школы все эти ощущения пропали. Они прошли неожиданно, мгновенно. Детей там было столько, сколько цветов на лугу, и все были веселые и нарядные.

«Сколько нас!
– подумала Анечка.
– Нас много, очень много. Неужели все мы войдем в эту школу?»

– Мы все там уместимся?
– осмелилась она спросить и снизу вверх посмотрела на черноволосого пионера.

Тот засмеялся:

– Конечно. Анечка! Как же иначе! Ты пойдешь в первый «А» класс. У тебя уже есть свое место на парте.

– На нем лежат две груши и одно яблоко, учебник арифметики и букварь, - сказал второй пионер, тот, который был меньше ростом и у которого были светлые волосы.
– Это положено на парту каждому.

– Вот этого ты не должен был говорить, - напомнил ему черноволосый.
– Ведь это сюрприз для первоклашек.

Но слово - не воробей, вылетело - не поймаешь.

Анечка узнала тайну.

Она вошла в класс, и он сразу же очень ей понравился. На стенах висели картины, на подоконниках стояли цветы, на учительском столе - ваза с красными розами. И на каждой парте - две бумажные корзиночки с фруктами и учебники.

Пионеры подвели Анечку к третьей парте у окна.

– Вот это твое место, - сказал высокий пионер, - запомни! Здесь ты будешь сидеть.

Он подал Анечке руку на прощание и удалился.

Светловолосый пионер попрощался тоже, но, уходя, шепнул:

– Твоя корзиночка - вот с этого края. Смотри, чтобы у тебя ее никто не взял!

Кто может у меня ее взять?
– удивилась Анечка, глядя на красное яблоко.
– Ведь я же здесь сижу одна.

Но сидеть одной ей не пришлось.

Через минуту другие пионеры подвели к парте Анечкиного соседа - вихрастого мальчишку с веснушками на носу, крикуна и озорника из их дома Павла Шлехту. Того, кто уже за неделю до начала занятий ходил по улице с ранцем за плечами.

<