Анечка из первого «А» и другие

Павел задержался на лестничной площадке. Гордо прохаживаясь, он поддразнивал Анечку. И в этот момент его взгляд привлекли написанные на стене единички. Их было четыре.

– Так... я скажу в школе, что ты портишь стены!

– Это наш дом!
– подняла Геленка с пола свою куколку и прижала ее к себе.

– Ты не встревай... Ты еще в школу не ходишь!
– оттолкнул ее Павел так, что она едва не упала. И снова замахнулся.

– Павлик!
– раздался из сушилки голос пани Шлехтовой.

Тот сразу весь обратился в слух, но, перед тем как уйти, быстро повернулся и ударил Геленку в спину.

– Ах ты... ты так?
– рассердилась Геленка. Она быстро положила куколку на пол и набросилась на Павла. Она была намного меньше его, доставала ему кулачками только до груди, но зато била его с такой яростью, что две ее черные косички так и подскакивали.

Павел пришел в себя, отступил и затем бросился на Геленку. Она попятилась.

Теперь ей несдобровать. Но ведь рядом - Анечка. Она же не оставит Геленку одну, одну против этого сильного мальчишки!

Они обе набросились на Павла. Загнали его с лестничной клетки на чердак и прикрыли железную дверь.

– А теперь крепко держи ручку!

– Павлик, поди сюда, будешь подавать мне прищепки!
– снова позвала пани Шлехтова сына. В ее голосе слышалось нетерпение.

Павлик отпустил ручку. Замок щелкнул. Дверь закрылась. Девочки крепко держали дверную ручку. Павлик теперь уже ничего не мог сделать. Мать окликнула его в третий раз. Казалось, что голос ее приближается к ним.

– Побежали!
– предложила Геленка, хватая куклу. Анечка собрала куклины одеяльца, и обе они пустились вниз по лестнице.

Остановились только внизу перед квартирой дворничихи.

– Здорово мы ему надавали!
– шумно дышала Геленка, победоносно глядя на Анечку.

– А вдруг он пожалуется в школе?

– Он первый к нам полез!.. Моя мама его тоже не любит. Он из окна бросает бумагу во двор. И маме после этого снова приходится подметать. А ведь сколько у нее работы! Она убирает весь дом. И если бы все дети были такие, как Павел, моя мама сошла бы с ума.

– Но ведь мы писали на стенке, - вспомнила Анечка.

– Ну и что! Это наш дом, - не унималась Геленка.

– Мы здесь живем, но дом принадлежит домоуправлению.

– Нет, нам. Если бы он не был наш, то, по-твоему, моя мама стала бы его убирать?

Анечка помнит, как отец говорил, что дом принадлежит домоуправлению. Но это все равно. Ведь они действительно писали с Геленкой на стене, да еще прищепкой! Так что на стене у чердака появились довольно заметные четыре единички.

– Когда пани Шлехтова уйдет с чердака, я возьму тряпку и все сотру, - утешала Геленка Анечку.

– А вдруг тряпка не поможет?
– сокрушалась Анечка.

И тут ей вспомнилось, как скворец нажимал на перо и на песке оставались буквы. А потом, на перемене, трясогузки все стерли своими хвостиками.

Но ведь то было... во сне.

А это случилось... на самом деле!

– Анечка, ужинать!
– раздался сверху голос пани Чейковой.

– Когда мы сотрем?
– испугалась Анечка.

– Подожди, пока уйдет пани Шлехтова.

Но пани Шлехтова все не шла и не шла.

В доме стояла абсолютная тишина.

Потом раздался какой-то звук. Открылась дверь. Кто-то вышел на площадку.

– Ты слышала или нет? Ужинать!
– крикнул рассерженный мужской голос.

– Это папа! Я бегу!
– шепнула испуганно Анечка.
– Зайди ко мне после ужина!
– повернулась она к Геленке еще раз и помчалась вверх по холодной, безлюдной лестнице.

Что такое счет, и что такое устный рассказ, и как Павел пожаловался на Анечку

– Можно я? Можно?
– размахивал Павел в воздухе рукой и все время оглядывался на Анечку.

«Она знает, что я хочу сказать, - думал он про себя.
– Пусть потрясется от страха. Вот учительница меня вызовет, и я все про нее скажу. Уж тогда я получу свою корзиночку с фруктами. Я ее заслужу. Я на стене не писал. Сейчас подниму руку и дождусь разрешения сказать».

Учительница учила детей счету. Был урок счета, или математики. Какой урок? Математики! Или просто счета. То слово плохо произносится, его трудно запомнить и еще труднее его вспомнить.

Но это не важно. Главное - научиться считать. А если умеешь, то уже неважно, как это называется - счет или математика.

– Один, два, три, четыре, пять. На картинке, лежащей на столе, пять бутонов.

– Один, два, три, четыре, пять. На картинке пять груш.

– Один, два, три, четыре, пять. На картинке пять пирожков.

На учительском столе лежало много разноцветных картинок. На них были нарисованы тюльпаны, цыплята, мячи, автомашины и даже ракеты. Они были красные.

Ребята считали каждую вещь, и их всегда оказывалось пять. И никогда не было четыре или три. Не было их и шесть, потому что считать до шести их еще не учили.

Пять, пять и только пять.

– Так, а сейчас, дети, я задам вам еще один вопрос, - сказала учительница.
– Скажите, сколько у меня на руке пальцев?

Павел, сидящий на первой парте, нетерпеливо тянул вверх руку и потихоньку просил:

– Можно я? Можно?

При этом он все время поглядывал на Анечку.

– Сколько же?
– повторила учительница, обводя взглядом класс.

Она вызвала Павла.

– Четыре!
– бухнул Павел. Потом остановился и хотел далее что-то сказать, но его голоса не было слышно. Дети громко засмеялись и зашушукались.

– Ну, ты и молодец. Павел!
– сказала учительница.
– Целый урок мы учимся считать до пяти, уже все этому научились, и вдруг ты сделал такую ошибку.

– Четыре единички... там на стене... у чердака... Это Анечка испортила стенку, это она писала...

Дети без умолку смеялись.

– Об этом ты скажешь мне на перемене, а сейчас у нас урок счета, - махнула учительница Павлу рукой и вызвала Юленьку.

Юленька правильно ответила, сколько пальцев у учительницы на руке, и та взглянула на Анечку.