Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт

Тётя глянула в него и ужаснулась:

— Ах, беда, беда! Всё заволокло! Соломенный Губерт тоже поглядел и подтвердил:

— Правильно! Всю воду заволокло Парусиной, на которую мы упали, когда перескочили Стену Последнего Приключения.

— Я видела, как Парусина прыгала в воду! А Седло на ней? — спросила Анечка.

— На ней! И не пустое! На нём двое сидят! — сказал, нахмурившись, Соломенный Губерт.

— Кто же это, раз вы так нахмурились? — спросила Анечка и поглядела в глазок. — Один похож на человека, у которого Рачьи Клешни! А другой… — сказала она совсем тихо. — А другой на господина Антонио… Я, правда, не совсем уверена…

— Зато я уверен!

— Что это господин Антонио?

— Нет, что это купец Абаба!

— А что у него в руках?

— А вы как думаете?

— Я думаю — флажок! — сказала Анечка-Невеличка.

— А я не думаю, я вижу это собственными глазами!

— Кажется, на флажке что-то написано!

— Вот именно! Но флажок свёрнут, и виден только кончик надписи. Ну-ка прочитайте! Анечка-Невеличка прочитала по складам:

— «Н» и «А» — «НА» и «М» — «НАМ».

— Знаете ли вы, что это? Это надпись «СТРАШИЛЕ К ИМЕНИНАМ!» — сказал Соломенный Губерт.

— Тихо! Тётя услышит! — зашептала Анечка и вздрогнула. — А не думаете ли вы, что купец Абаба родственник Страшиле?

— Я думаю, что купец Абаба и Страшила — одно и то же лицо! Страшила — Ветер, а у Ветра ведь много лиц, вот он и был то купцом Абабой, то господином Антонио…

— То чёрным Козлом…

— И, если помните, усатым палачом, который проезжал на велосипеде по Заколдованной Площади! — тихо сказал Соломенный Губерт.

Но тут произошло такое, что Анечка просто онемела и перестала слушать Соломенного Губерта.

Парусина всколыхнулась и поползла вверх. Человек, У которого были Рачьи Клешни, подпрыгнул в Седле вместе с господином Антонио, и оба стали подниматься вместе с Парусиной…

— Глядите! Всё поехало куда-то! — прошептала Анечка. — И вроде бы посветлее стало…

— Это оттого, что Парусина поднялась.

— Обрадуйте Тётю! Ой, мы так долго стоим у окошка, что просто невежливо, мы ведь в гостях! — сказала Анечка.

Соломенный Губерт обернулся, чтобы сообщить всем приятную новость, но то, что он увидел, очень испугало его.

Да и как было не испугаться!

В комнате всё словно бы оцепенело. Рыбушмены мелко дрожали и стучали зубами. Русалка сидела, уставясь в одну точку, и едва шевелила губами. Тётя стояла, странно заломив руки.

Анечка-Невеличка подбежала к Русалке:

— Не сердитесь, Русалка, за то, что мы долго глядели в окошко, не сердитесь и поговорите с нами!

Русалка, казалось, не слышала Анечку. Она продолжала шевелить губами, словно бы тихонько шепча что-то.

— Русалка хочет нам что-то сказать! — догадался Соломенный Губерт. — Приложите ухо к её губам!

Анечка так и сделала.

— Ой! — сказала она. — Русалка поёт какую-то песню! И Анечка стала повторять вслед за Русалкой:

Мороз к утру

Весь мир скуёт.

И я умру,

И всё умрёт.

Опять терять

Мне дом родной

И спать опять,

Как ледяной.

Не жить, не петь.

И слёз не лить,

И куклой впредь

Навеки быть.

Утратить речь!

Судьба слепа!

И молвить веч

но па-па-па…

веч но…

веч но… в

еч но па-па-па…

па-па-па

Русалка умолкла. Анечка сквозь слёзы не могла даже слова вымолвить. Она повторила ещё несколько раз вместе с Русалкой:

веч но… веч но

причём всё время всхлипывала, потому что ей казалось, что Русалка тоже всхлипывает. Русалка шепнула напоследок:

. па-па…

Анечка-Невеличка, помахав ей рукой, тоже шепнула:

. па-па

потом отвернулась от Русалки, от Тёти, от Рыбушменов, даже от Соломенного Губерта и горько заплакала.

Соломенный Губерт грустно глядел в пол, и когда Анечка-Невеличка успокоилась, сказал:

— Эх, неудача! Про колесико забыли! Видите, часы остановились. А раз остановились часы, у всех остановились колесики!

— И у Русалки?

— У всех, вам говорят! Погодите-ка! Кажется, Тётя протягивает руки к часам. И у неё, похоже, что-то в руке. Ну да! Колесико! Она, видно, хотела заменить неисправное, но не успела, и часы остановились.

Соломенный Губерт взобрался на кресло и дотронулся до Тётиной руки. Колесико выпало, и Анечка его поймала.

— Вот оно! Ура! Неужели мы сможем всех оживить? — воскликнула она.

— Конечно! Если заменим колесико и починим часы.

Сказав это, Соломенный Губерт стал копаться в механизме, но в часах ведь много колесиков, и поди разберись, какое неисправное!

Для храбрости Соломенный Губерт запел:

Я великий часовщик!

Починю что хочешь вмиг!

Капну масла каплю я

В гусарика с саблею

Или кивер откручу,

Кувыркаться научу.

Киверочек на затылке,

А в головушке — опилки.

Крутим-вертим киверок,

Чтобы сделать кувырок.

Неудача! Ой-ой-ой!

Открутили с головой!

Наконец Соломенному Губерту удалось вставить запасное колесико. В часах сразу что-то загрохотало, и Анечка-Невеличка зачем-то подпрыгнула, причём довольно высоко. Соломенный Губерт тоже зачем-то подпрыгнул и тоже довольно высоко.

— Вы нарочно или нечаянно подпрыгнули? — спросила Анечка.

— Я вообще не думал подпрыгивать. Меня что-то дёрнуло, вот я и подпрыгнул, — сказал Соломенный Губерт и внезапно закачался, точно паяц на ниточках.

— И меня тоже что-то дёрнуло! — сказала Анечка и внезапно тоже закачалась, точно паяц на ниточках. — А часы не идут. Только тарахтят. И Рыбушмены не ожили. Тётя тоже не ожила, и Русалка тоже, — продолжала она.

— Колесико я заменил! Больше ничего нельзя было сделать! — сказал Соломенный Губерт.