Анемона или повесть о сладкой скорби

– Пойду, - ответила она.

– Тогда знакомься, это Тявка!

Девочка присела на корточки и выставила руку, оставшийся кусок хлеба, непринужденно скормила собаке, налаживая дружеский контакт.

– Рада знакомству!
– ответила она.

Павел уже собрал сумку в дорогу, но ради Анемоны повернул назад домой, не в силах больше смотреть на ее вид, чтобы подобрать из оставшихся старых вещей подходящую одежду и обувь, взамен на ее старые и просвечивающие лохмотья, уродуя ее природную красоту, и еще не хватало умыться ей как следует.

Павел и Анемона прошли по широкой тропе вдоль тенистых садов, огражденных забором, между высоких деревьев: яблонь, вишен и слив и пышных кустов: калины и черной рябины. Двор был пустым. Во дворе, Павел привязал пса к штакетине и отвел Анемону в баню, еще не остывшую после ночи. Налил в ванну три ведра теплой воды и одно ведро воды оставил в ушате, чтобы ополоснуться.

– Я сейчас принесу тебе чистую одежду и полотенце, -сказал Павел.
– А ты пока прими ванну.

Девочка кивнула.

Павел вышел из прибанника. На полукруглом крыльце деревянного дома, повернул ключ в замочной скважине, открыл на себя привычно скрипучую дверь, обрадовавшись его возвращению, и вошел внутрь веранды. Все в доме осталось стоять на прежних местах: в тристени стояла печь с кухонной утварью, стол у окна, засланный скатертью, с лавой и стульями, несколько висячих шкафов и буфет. В соседней комнате, стояла групка у входа, несколько кроватей за шторой, на лицевой стороне - шкаф, сервант и два диванчика.

Павел перерыл весь шкаф со шмотьем, но все-таки нашел единственный наряд его бабушки: белая льняная рубаха с длинным рукавом. Долго не думая, он приставил к рубахе брюки, которые он носил, но с возрастом стали коротковаты, надеясь, что они подойдут девочке по размеру. Захватил плетеный пояс с кисточками на концах, сандали, гребень для волос и махровое полотенце, отнес вещи в прибанник.

Вскоре, Анемона вышла во двор. Мокрые волосы лежали на плечах, лицо сияло от чистоты. Подпоясанная рубаха закрывала узкие бедра, а брюки были в пору.

Ее природная красота привлекла Павла еще с первой секунды, когда только он увидел ее, подумал: будто ангел спустился с небес, точнее с дерева, или подобна кошке, которая гуляет сама по себе. В одном он был уверен: она не из простых местных дворовых девчонок. Есть в ней что-то пугающее, загадочное, не от мира всего.

– Ну вот, другое дело!
– воскликнул Павел.
– Слушай, не пойми меня превратно, я все хотел спросить, сколько тебе лет?

– А на сколько я выгляжу?
– спросила она.

– Лет на двенадцать - четырнадцать.

– Мне уже есть восемнадцать, а тебе сколько?

– Мне двадцать один стукнуло в прошлом месяце. Знаешь, если вдруг у прохожих возникнут вопросы, говори, что я твой старший брат.

– Ладно.

– А лучше не разговаривай ни с кем. Знаешь, в моей деревне всякое бывало, а в городе и подавно неспокойно.

– А за чем тебе идти в столицу? Неужели дома так плохо?

– В столице перспективы больше, а значит, денег платить будут больше. Да и не могу я жить один, когда все напоминает мне деда. Сума можно сойти в одиночестве в четырех стенах. Хорошо, что хоть Тявка у меня есть - родная душа, по несчастью.

– А где твои родители?
– спросила Анемона.

Павел вздохнул и нехотя ответил:

– Убили их.

– Как?

– Пырнули ножом, а за тем выбросили, как мусор в сточную канаву. Мне было всего четыре года, я толком их даже не помню.

Павел уже давно не вспоминал события темной кровожадной ночи: крики, брань, плачь - все было, как во сне.

– Извини, это закрытая тема, не хочу об этом говорить, - сказал он.
– Идем, нужно поспешить в соседний город.

Анемона успела вдохнуть дважды, как запах скорби бесследно развеялся в воздухе. Павел будто специально дразнил ее, и Анемона разозлилась.

– За чем ты взял меня с собой, если не желаешь рассказывать про себя? Я не смогу с тобой подружиться, если у тебя нет ко мне никакого доверия!

– Анемона, некоторые темы, как мои родители, лучше не обсуждать. Не потому, что я хочу скрыть от тебя правду, а потому что не хочу пережить все снова и ощутить необъятную боль.

– Вся жизнь - боль, - ответила она.

– Может когда-нибудь, я расскажу тебе, но не сегодня.

Анемона вздохнула и разочаровано пошла впереди своего спутника, насупившись. Она хотела надавить на Павла, чтобы тот снова погрузился в свои воспоминания, наполняя сосуд печалью, чтобы смогла насладиться сполна сладкой скорбью. Но не рискнула, подавив в себе пристрастные желания, сжав зубы. Она была слишком умна, чтобы все испортить в один миг, и решила, что шажок за шажочком она заполучит его доверие, и когда придет время, он расскажет ей все.

Впервые Анемона пробудилась, когда ее кормильцу было около двенадцати лет: у него умерла рыжая лохматая большая собака. Он похоронил собаку в саду под яблоней, сам лично вырыл для нее могилу, стоя на коленях, вывозился по уши в грязи, и за тем всю ночь напролет проплакал в подушку, закрывая рот, чтобы никто его не мог услышать. Он стыдился проявлять свои чувства окружению и делиться с болью, будто обнажал свое тело напоказ. Его боль была только его и ничья больше. И на утро, от изнеможения, он слег с температурой под сорок. Тогда, Анемона впервые, ощутила прилив скорбящих сладких чувств, и от наслаждения, и сытости, напевала мелодию, убаюкивая своего юного кормильца.

Всю дорогу Павел и Анемона шли бок о бок и не проронили ни слова, каждый думал про себя о чем-то своем. Павел не спешил с расспросами о жизни девочки, не хотел ее стеснять и причинить неловкость, зацепить больные темы, только изредка поглядывал на сизую макушку и отводил взгляд в сторону. Анемона думала только о новых возможностях, придумывая план, как подобраться ближе к кормильцу, чтобы не спугнуть его и заполучить его всего без остатка.

Через пол часа Павел и Анемона вошли в соседний город Призрак. Уже с утра парило и стояла духота. Тучки собирались в округе, натягивая город серой пеленой, предвещая о возможном скором дожде.

Павел уже не раз бывал в городе Призрак, знает, где что находится и как устроены местные порядки: кому отстегнуть денежку, кого припугнуть, а с кем вообще лучше не связываться, но самое главное, он знал, где можно раздобыть легких денег за пару часов работы; рядом с пакгаузом уже стояли в ряд пустые конные повозки, и несколько плечистых мужичков разлеглись неподалеку в невысокой тенистой траве, под дубом, в ожидании скорой погрузки.

– Анемона, видишь вон ту высокую грушу рядом с забором? Пока я буду работать, залезь на нее и собери груш, - сказал Павел.