Ангард!
Шрифт:
– Да потому что сегодня ночью ты был пьян в стельку! – начал терять терпение Серега.
– Вы мне не тыкайте. Хочу адвоката. – Белкин нагло развалился на стуле.
– А больше ты ничего не хочешь?
– Курить. Дайте мне сигарету.
Алексей переглянулся с Серегой:
– Ты куришь? Нет? И я не курю. Белкин, мы не курим.
– Куда я попал? – удивленно спросил артист.
– Это районное отделение милиции, – терпеливо пояснил Барышев. – Я – оперуполномоченный. Старший лейтенант Барышев.
– А это кто? – кивнул артист на Алексея.
– Алексей Алексеевич Леонидов, начальник
Что тут стало с Белкиным! Он враз забыл и про адвоката, и про сигареты! Побледнел, вскочил со стула, замахал руками:
– Я не убивал! Вы слышите?! Не убивал! Это все он! Самарин! Не убивал я!!
– Белкин, сядьте, – попросил Барышев. – Вас никто не обвиняет в убийстве. В этом убийстве, – подчеркнул он.
– А в каком? – недоуменно спросил Белкин, все еще продолжая стоять.
– Вчера был убит также Евгений Рощин.
Артист вдруг потерял равновесие и рухнул на стул. Определенно, он был невротиком. По тому что начал хохотать, давясь и захлебываясь этим странным, истерическим смехом.
– Леха, воды ему, – слегка перепугался Барышев.
– Не надо, – всхлипывая, сказал артист. – Мне бы сигарету.
– Сейчас принесу. – Барышев поднялся и вышел из кабинета.
– Что вас так рассмешило? – спросил Алексей, внимательно глядя на артиста. Тот постепенно приходил в себя.
– Ирония судьбы. Лет двадцать назад мы были лучшими друзьями. И поклялись во всем помогать друг другу. В вечной дружбе поклялись, – со странной усмешкой сказал Белкин. – И чем все закончилось?
– А почему все так закончилось?
Артист пожал плечами:
– Зависть. Зависть и деньги. В мире, где все решают деньги, не может быть вечной дружбы. Нельзя быть другом человеку, у которого денег больше, чем у тебя. Дружат равные. Рощин – злой демон. Это он нас перессорил. Не мог стерпеть поражения.
– Поражения от кого?
– Знаете, он начал завидовать Петьке Воловому. Я даже подумать не мог…
В кабинет вошел Барышев. Положил на стол пачку сигарет с фильтром, зажигалку:
– Курите.
Белкин потянулся к пачке, руки у него подрагивали. Он даже не смог сразу высечь искру, несколько раз крутанул колесико, прежде чем появился язычок пламени.
Нервы? Алексей ни на минуту не забывал, что перед ним артист. Хороший или плохой, но чему-то же учили его, прежде чем дать диплом? Вон какой монолог выдал о деньгах! Заслушаешься!
Белкин жадно затянулся сигаретой и прикрыл глаза. Веки у него были тяжелые, набрякшие. Алексей внимательно следил, как меняется выражение его лица. Артист! Белкин открыл глаза. Взгляд цвета ультрамарина резанул по лицам допрашивающих его мужчин. Алексей невольно отшатнулся. Артист!
– Насчет зависти, – напомнил он. – Вы сказали, что Рощин стал завидовать Воловому. Поясните, пожалуйста.
– Что? Да. Завидовать. Ведь кто бы мог подумать! Кто бы мог подумать, что нас соберет именно Рощин? Тогда, двадцать лет назад, мы дали клятву. Кто, мол, окажется в беде, может рассчитывать на помощь мушкетеров. Ведь это Рощин пообещал – я помогу другу. Но никто помощи не попросил. А он…
Артист замолчал и глубоко затянулся сигаретой. Алексей подался вперед:
– Он что? Рощин попросил помощи?
– Не совсем так. Он обратился
к Воловому под благовидным предлогом: надо, мол, помочь Роме.– Самарину?
– Да. Самарину. Рощин считал, что Ромке Самарину откровенно не повезло. Мы, мол, богатые, знаменитые… – при этих словах Белкин насмешливо улыбнулся. – А Ромка шабашит. Несколько лет назад он, как бы это сказать… Стал вести довольно-таки странный образ жизни.
– Поясните.
– Был период, когда мы вообще не общались. Даже не перезванивались. Лет семь. Была эта история. Со свадьбой. Когда он не пришел на бракосочетание. Я его понимаю: сам не одну бабу бросил. Но чтобы так откровенно, у ЗАГСа! Подозреваю, что это из-за Марго.
– Из-за Маргариты Лепаш?
– Ну да. Первая любовь. Она же последняя. Из-за нее он и бросал своих невест у алтаря.
– Невест? – удивился Барышев. – Их что, было несколько?
Белкин рассмеялся:
– Странно, да? Я же говорю, он ненормальный! Так вот. Мы долго не виделись. Потом я узнал, что он продал квартиру в Химках и купил дом. Километрах в шестидесяти от Кольцевой. В какой-то деревеньке. И стал жить там постоянно. Один. Заработает денег за лето – и на зиму запирается там. А народу в деревне почти нет. Летом – да. Жизнь кипит. Но летом Самарин там не живет, мотается по области со своей бригадой. А осенью все в Москву – он в деревню. Я, мол, люблю одиночество. Кроме него, зимует восьмидесятилетняя бабка да многодетная семья, переселенцы. Так те скотину держат, кур, кроликов. Самарин с ними не общается. Я был у него пару раз, – словно оправдываясь, сказал Белкин.
– Что ж. Каждый живет, как он хочет, – пожал плечами Алексей. – Не наказуемо.
– Возможно. Но Рома – тяжелый человек. Если бы вы знали его столько лет, сколько я… Понимает его только Петька Воловой…
– Вы хотите сказать понимал, – напомнил Алексей.
И тут Белкин снова весь затрясся. Потянул из пачки еще одну сигарету. Нервно стал высекать искру. Алексей ждал продолжения рассказа.
– Рощин позвонил Петьке и предложил собраться, – хрипло сказал Белкин. – Идея была простая: надо помочь другу. Женька предложил Воловому спонсировать съемки фильма.
Дело в том, что Самарин пишет. Он пишет довольно-таки странные книги. Спросом это не пользуется. Рощин сказал, что все дело в рекламе. Снимем кино, и книга, по которой написан сценарий, разойдется большим тиражом. А дальше все пойдет, как по маслу. Раскрутку он, Евгений Рощин, берет на себя. Мол, не впервой. И Воловой согласился. При условии, что это будет дело всех четверых.
– То есть вы должны были играть главную роль?
– Именно, – нехотя сказал Белкин.
– А деньги с проката? Деньги кому?
– Петька был деловым человеком. Подарков не делал, но и обдирать лучших друзей не стал. Взял свой процент, оговорил в контракте гонорар и процент Самарина. Отдельно взялся оплатить услуги Рощина. И мои. Словом, все четверо были в доле.
– И чем все закончилось?
– Вы сами видите. Продюсер и режиссер почили в бозе, – с неприятной усмешкой сказал Валерий Белкин.
– Их убили, – напомнил Барышев. – Причем одновременно.
– Я не убивал! – вновь встрепенулся Белкин. – Зачем мне это было нужно?! Зачем?! Я не был должен ему денег! Не был!