Ангел для Рыбки

Фундамент, жаль, высокий, просто так в окно не заглянуть… Да и стало немного жаль, что сейчас всё закончится…

Я сейчас посмотрю в окно, узнаю, что это Ивлев, и общение с Ангелом закончится…

— А ты много знаешь Глебов? — спросил он, и я обрадовалась.

Глупая наивная радость от того, что ещё немного побудет интриги.

— Только тебя, — честно призналась я и написала: — Мне хватает за глаза и за уши.

О да, Ивлев, тебя мне хватает, это точно! Ты теперь везде!

— Уже надоел? — поинтересовался Ангел.

— Нет, продолжай. — Ответила я. Мне надо ещё добраться до твоего окна, которое слишком высоко, так что продолжай, мы должны общаться дальше!

И он продолжил. О своём. О любви.

Я вновь растерялась, когда получила новый вопрос о чувствах:

— Ты бы рассталась с парнем ради настоящей любви?

Что?! Это он про себя-то? И про Гошку? Типа бросила бы я Гошку ради него? Конечно, нет!

Но отвечать «нет» не стала. Не было гарантий, что общаюсь с Ивлевым, а обижать постороннего человека не хотелось. Ведь он мог говорить не обо мне и не о Гошке, а просто о какой-то девушке, влюблённой в качка. А откуда мне знать, может, Ангел и правда лучше того белобрысого, о котором он писал?

— Ну, если ради истинной… — ответила я. — Наверно, да. — Так, плохой ответ! Надо задать вопрос, чтоб парень задумался над ответом, а я пока как-нибудь по-тихому взберусь на бочку с водой, что стоит на углу дома и как раз под окном. — Но как понять, что любовь истинная?

О, какой вопрос! Философский! На такой быстро не ответишь!

Однако Ангел ответил быстро:

— Она поймёт.

И всё?! Это ответ, достойный Ивлева!

— Так самоуверен? — спросила и прямо хмыкнула, пока писала.

Конечно, она поймёт! Он ведь весь такой из себя, перед ним же не устоять, и потому та, кого он избрал, просто обязана оценить его чувства и радоваться удачи, что такой шикарный парень — её!

— Да. — Словно отвечая на все мои мысли, ответил Ангел.

Точно Ивлев! Двух таких самоуверенных Глебов, способных меня достать, просто не может быть в природе!

Я представила, что он всерьёз.

Всерьёз поселился рядом со мной, всерьёз считает, что я оценю его чувства и брошу своего парня ради него… Всерьёз верит, что раз уж он полюбил по-настоящему, всё должно сложиться…

Боже, Глеб! Ты настолько мне не нужен, что даже ни капли не жалко тебя и твою любовь!

Стараясь не шуметь, я поставила ногу на деревянную чурку, а с неё намеревалась перебраться на бочку, как Ангел решил продолжить общение. И избрал неожиданную тему.

— Ты спрашивала про парня, а я ответил, что он хочет тебя. — Напомнил Ангел. — Это не так. Он боится тебя потерять.

Я чуть не рухнула с чурки. Ивлев решил меня окончательно сразить? Или он понимает, что сейчас пишет мне о себе? Что тот парень, про которого я спрашивала — это он?

— Ого, помнишь мой вопрос? — поразилась я, чтобы не молчать.

— Да, помню. Он меня удивил — как будто не тобой задан. Ты не из тех, кто пишет о подобном в сеть.

Тут он прав. Надо же, и правда хорошо изучил меня…

— Я была на эмоциях. — Оправдалась вполне искренне — не хотелось, чтобы он думал, будто писать глупые посты — это моё.

— Он сильно обижает? — спросил Ангел.

— Да. — Ответила не совсем правду, лишь бы выиграть время и забраться на бочку.

— Значит, сильно боится потерять.

— Не думаю. — Ответила кратко, потому что мои ответы уже не имели значения — окно близко, только я медлила заглянуть…

— Если не можешь понять, любовь, ненависть или что-то ещё — значит, это любовь.

— Глупое рассуждение. — Бросила я и глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду.

— Может быть. — Не стал спорить он.

И я решилась.

Я заглянула в его окно — благо, парень не плотно зашторил его. Угол занавески зацепился за край стола и как раз открывал мне вид на кровать, где возлежал Глеб.

43

Он держал в руке телефон, и свет от экрана освещал его лицо. Серьёзное, сосредоточенное лицо — с таким выражением не пишут девчонке, чтобы поиздеваться. И не смотрят ролики в интернете…

Это он. И он серьёзно. Он действительно влюблён в меня.

Впервые я посмотрела на этого парня под другим углом, впервые подумала, что за красотой и ветреностью скрывается что-то настоящее, сильное, глубокое. Он давно влюблён в меня…

Сейчас Глеб показался особенно красивым и каким-то печальным: его глаза смотрели на экран, а рукой он зачесал волосы назад и запрокинул голову к потолку. Кажется, диалог с Осетриной давался ему нелегко.

Я попыталась слезть с бочки, но та качнулась, поскольку была полупустой. Попытка удержать равновесие привела к тому, что я вместе с бочкой повалилась на землю, наделав столько шуму, что стало ясно: Ивлев меня заметил.

Меня охватила такая смесь чувств, что я и не подумала попытаться сбежать. Было радостно и волнительно от того, что я оказалась права, было стыдно за то, что сейчас Глеб увидит меня здесь, было страшно от того, что он и правда писал обо мне, а я… я не могла бы полюбить его, потому что он мне совершенно не нужен!

Раздался скрип двери, и я глянула в сторону Глеба, чья фигура отлично вырисовывалась в дверном проёме и подсвечивалась ярким светом от люстры.

Я лежала в луже воды, и мою ногу придавливала металлическая бочка. Глеб подскочил ко мне, оглядев оценивающим взглядом, и быстро поднял бочку, а затем присел возле меня на корточки.

Какой позор! Я прикрыла глаза, чтобы не видеть лица Глеба.

— Сомова, ты жива? — спросил он обеспокоенно, но при этом и раздражённо.

Странноватая реакция на то, что любимая девушка пришла к нему ночью.

— Ага, — отозвалась я и попыталась подняться — нога болела неистово.

Всё же встать я сумела, но от Глеба не укрылось, с каким трудом это было сделано. Я так и не решилась посмотреть на него: это так странно теперь, когда знаешь о его чувствах. Как смотреть ему в глаза? Как не видеть теперь за его ненавистью чего-то большего?

— Давай помогу, — вздохнул парень и легко подхватил меня на руки.

Я ойкнула, но обхватила его шею руками. Вышло неожиданно, и я совсем растерялась.