Ангел из Сетубала

– Что нового на студии? – спросил я, с интересом следя за процессом восстановления красоты.

– Ничего особенного. Послезавтра съемки заканчиваются, затем монтаж, озвучка, все по плану. Да, третьего числа инвестор приезжает из Москвы. Говорят, он олигарх или что-то в этом роде. Он денег дал нашему Ефиму на фильм.

– Что же, в Питере своих олигархов нет?

– А я откуда знаю. Посмотрит рабочий материал, если понравится, еще один фильм спонсирует. Ну все, я полетела. Люди ждут. На прощанье можешь меня поцеловать.

– Это я с превеликим удовольствием.

Я широко распахнул свои объятия.

– Только, чур, помаду не размазывать и прическу руками не трогать.

– Есть, товарищ генерал.

Она наклонилась ко мне, и я снова ощутил клубничный вкус ее помады на своих губах.

– Я люблю тебя, Андрейка.

– И я тебя люблю, Ленок.

– Все, меня здесь уже нет.

Леночка быстро встала и стремительно, не оглядываясь, пошла к двери, едва не сбив на ходу медсестру, вносившую в палату поднос с моим обедом.

– Какая она у вас стремительная, чуть не стоптала меня, – покачала головой Любовь Васильевна.

Она поставила поднос с едой на стул у кровати.

– Обед, Андрей. Салат витаминный, щи уральские, котлета с гречей, компот из сухофруктов и булочка с изюмом. Кушайте, Андрей, набирайтесь сил. Приятного аппетита!

– Спасибо, Любовь Васильевна. Кормилица и поилица вы моя.

Медсестра ушла.

Я потянулся к стулу, на котором стоял мой обед, и вдруг заметил человека, стоявшего рядом с ним. От неожиданности я даже вскрикнул:

– Эй! Вы кто?

Незнакомец улыбнулся грустной и немного виноватой улыбкой.

– Кто вы, черт возьми?

Он протянул руки ко мне, как бы успокаивая меня, и приложил палец к своим губам.

Я во все глаза таращился на незнакомца, в то время как он излучал приветливость и добродушие.

Странного вида был этот тип. Лет ему было в районе тридцати, не больше. Ростом он был примерно на полголовы ниже меня. Волосы были черные, длинные, собраны на затылке в хвост, перевязанный лентой. Высокий чистый лоб заканчивался темными кустистыми бровями, почти смыкавшимися на переносице. Глаза темно-карие с едва различимыми зрачками. Кожа была почти бронзового цвета, как будто он только что вернулся с турецкого курорта. Лицо обрамляла узкая борода с усами в стиле «а ля Рошфор». В правом ухе его болталась огромная серьга. Одет он был уж очень странно. Белая рубаха с широкими рукавами и высокими манжетами была расстегнута на груди, а на шее повязан красный шелковый платок. Поверх рубахи надет жилет из черной тонкой кожи. Темно-синие шаровары были заправлены в полосатые гетры. На ногах его – темно-коричневые башмаки с тупыми носами на толстой подошве и большими медными пряжками. Из-под жилета был виден широкий кожаный пояс бежевого цвета с двумя рядами отверстий и большой бронзовой бляхой.

Вдруг меня осенила здравая мысль.

– Послушайте, вы актер? Да? Вы приехали вместе с Ефимом, Леночкой, Михалычем? Просто я вас сразу не заметил. Хоть вы точно не из нашей группы. Я вас не узнаю. Кто вы?

Незнакомец потупился и кротко произнес:

– Я – Ангел.

Я рассмеялся.

– Я тоже ангел. Во всяком случае, так утверждают мои родители. И все же, как ваше имя?

– При жизни меня звали Диего Гарсия Перейра.

– Слушайте, хватит дурака валять! Не хотите говорить свое имя и не надо. Проваливайте отсюда. Мне обедать пора.

– Пожалуйста, обедайте. Я вам не буду мешать, – кротко ответил незнакомец.

– Вы, что, так и будете там торчать? – раздраженно спросил я.

– Я могу стать в другое место, – покорно ответил он. – Хотите, я перейду к окну?

– А уйти вы не можете? – язвительно поинтересовался я.

Он начинал меня бесить.

– Уйти я не могу, – грустно проговорил он, разглядывая пряжки на своих башмаках.

– Тогда я помогу вам. Сейчас встану и вышвырну вас вон!

– Нет, что вы, – испугался незнакомец. – Вам сегодня еще нельзя вставать, вот завтра ненадолго можно. Вы лучше кушайте ваш обед, а то щи простынут.

– Заботливый, мать твою… – проворчал я и, подтянув к себе стул, взял с подноса тарелку с салатом.

Вскоре тарелка опустела, и я принялся за щи.

– Имейте в виду. Как вас там… Орейра?

– Перейра, – вежливо подсказал он.

– Перейра. Сейчас войдет медсестра, увидит вас, вызовет охрану, и вас вытурят отсюда взашей!

– Сомневаюсь, – тихо проговорил Перейра и грустно вздохнул.

– И не сомневайся, друг мой любезный Орейра, – уверил его я, хлебая щи.

– Перейра, – терпеливо поправил он меня.

Некоторое время я ел молча.

– Как-то неловко получается, я ем, а вы нет? Вон там, на тумбочке, колбаса, семга, фрукты. Съешьте чего-нибудь, пока вас не выперли отсюда.

– Благодарю вас, но я не ем, – вежливо отказался он.

– Брезгуешь, Перейра?

– Отнюдь. Я уже более трехсот лет ничего не ем.

Я застонал словно от зубной боли.

– Как ты мне надоел, Перейра! Сейчас нажму кнопку, и пусть медсестра с тобой разбирается!

– Прошу вас, Андрей. Не нужно говорить медсестре обо мне.

– Ага, испугался, аферист! Вали отсюда, самозванец! – торжествующе произнес я и картинно указал ему ложкой на дверь.

Перейра обиженно отвернулся от меня. Он молча подошел к окну и застыл, глядя на улицу.

Покончив с обедом, я решил часик-другой вздремнуть. Но присутствие странного типа мешало мне осуществить это желание. Сон не шел ко мне. Я скосил глаза и взглянул на Перейру. Он стоял неподвижно, словно памятник.

– А может быть, он сумасшедший? – пришла мне в голову неожиданная мысль. – Точно, сумасшедший. Больница же все-таки. Сбежал из психушки и у меня в палате прячется.

Я еще раз посмотрел на Перейру.

– Да нет, на психа вроде бы не похож. Хоть, кто его знает, как они выглядят. Я в жизни ни одного не видел. Ну, во всяком случае, этот не буйный. Так, тихопомешанный.

Скрипнула дверь, и в палату неслышно вошла медсестра.

– Покушал, Андрей?

– Спасибо, Любовь Васильевна.

– Молодец, Андрюша. Аппетит хороший, значит, пошел на поправку.

Она собрала пустые тарелки на поднос и направилась к выходу.

Я был в полном недоумении:

– Неужели медсестра не заметила постороннего в моей палате?

– Любовь Васильевна…

– Что, Андрей?

Она остановилась и взглянула на меня.

– Не могли бы вы попросить покинуть мою палату вот этого молодого человека?

– Какого молодого человека?

– Вон того. У окна.

Я ткнул пальцем в сторону Перейры.

– Шутите, Андрей? – спросила она, с беспокойством глядя на меня.

– Нисколько. Вон он стоит.

Я снова указал на Перейру.

Он уже стоял ближе ко мне и нахально улыбался.