Ангел-насмешник. Приключения Родиона Коновалова на его ухабистом жизненном пути от пионера до пенсионера. Книга 2. Подставное лицо

Однако время лечит, а иной раз быстро. Подготовку к армии за ненадобностью я забросил, и призывной энтузиазм увял.

Непригодность к службе для меня везением не являлась, но я перестал воспринимать её как несчастье, и зажил в своё удовольствие.

Работалось мне легко. Вообще-то работа на конвейере занятие нудное, поэтому для разнообразия я освоил все операции, и через полгода мог заменить любого на нашем участке. Сменный мастер Анатолий Иванович ценил меня за это, и ещё за то, что я никогда не скандалил, и работал там, куда поставят. В бригаде было много молодёжи, и со всеми я был в хороших отношениях. Но больше всего я подружился с Саней Буровым и Мишей Хохловым. Мне нравилось бывать с ними в компании, потому что хотя они и смеялись над моими промахами, но не возносились, и считали меня своим младшим товарищем. Я тоже не возносился, и, как младший член команды, при нужде становился гонцом на посылках. Саня играл на саксофоне в дворцовом ансамбле, и научил меня некоторым словам музыкантского сленга. Оказалось, что существует и такой. Но этим его таланты не ограничивались. Бывший детдомовец, циник и пройдоха, он обладал редкостным даром внушения. В нужный момент он умел делать такое выражение лица, что ему невольно хотелось верить, а взгляд больших выразительных глаз буквально зачаровывал обывателя. Цыганки рядом с ним и не стояли.

Ребята они были из тех, кто на ходу подмётки рвёт, и, выходя с ними в город, я, как правило, попадал на цирковое представление, которые они устраивали экспромтом. Наши с Максимом шутки были детским лепетом по сравнению с их проделками. Но о самых интересных придётся умолчать, так как в той же мере они неприличны. География похождений была мало предсказуема. Чаще всего они начинались в парке Островского в пивбаре «Летучая мышь», но могло занести неведомо куда.

Ребята ценили мою сдержанность, потому что я вёл себя спокойно, удивлялся про себя, и никогда не смеялся в критические моменты. На самом деле многие Санины шутки до меня не сразу доходили. Главную роль играл Саня. Миша в унисон кивал головой, и солидно «угукал». А я был поддерживающей массовкой, и рабочим сцены. А если они по случаю напивались, то я аккуратно развозил их по домам. Поэтому они никогда не пытались угощать меня спиртным. Впрочем, у этого были и другие причины.

Диапазон проделок был широк, и мало предсказуем. Это могло быть какое-нибудь странное пари со случайным знакомым, или жульническая игра на бильярде. Пару раз использовалось моё умение играть в шахматы, но чаще всего эксплуатировалась уникальная Мишина способность выпивать невероятное количество пива. Бывая в пивных, Саня организовывал пивные соревнования на деньги, из которых Миша всегда выходил победителем. А где пиво, там и раки. Я рассказал Сане про деревенский фокус с оживающим варёным раком, и он с удовольствием включил его в свой арсенал розыгрышей. Немногие знают, что если живого рака окунуть в водку, то он краснеет, перестаёт шевелиться, и по внешнему виду становится неотличим от варёного. Но если его потом отпустить в банку с обычной водой, то красный рак на глазах зеленеет, и оживает. При хорошей подготовке этот фокус смотрится очень эффектно.

Санина фантазия была неисчерпаема. Как-то раз мы сидели на скамейке по улице Пушкинской. Из ближнего двора появилась солидная дама с собачкой. Саня тут же заговорил с нею, и убедил, что теперь породистым собакам в паспортном столе выдают такой же паспорт, как и у людей, и без него прочие собачьи документы недействительны. Дама разволновалась:

– И как это происходит?

– Обычным порядком. Берёте родословную, вместе с собачкой идёте в паспортный отдел, заполняете бланки, оплачиваете гербовый сбор, и несёте на подпись начальнику.

Дама клюнула на эту чушь, и вернулась домой за родословной. Мы незаметно пошли вслед за ней. Она явилась в паспортный стол, умудрилась заполнить бланки, оплатить сбор, и пробиться к начальнику. Шум и выяснения продолжались минут десять.

Или, вот, как-то сидим в сквере недалеко от политехникума. Саня и Миша пьют бутылочное пиво, а я лимонад. В двух метрах от нас расположилась большая группа студентов. Видимо что-то отмечали, да деньги кончились. Сидят и тоскуют. Саня, как бы, между прочим, и говорит, обращаясь к нам, но громко, чтобы всем было слышно:

– Видите, какой недогадливый студент пошёл? Не знают где бабок на портвешку раздобыть. А ведь нет ничего проще, записались бы как мы в «Дидики», и все дела. Миша степенно кивнул, а я застыл в недоумении. Один из парней заинтересовался:

– Что ещё за дидики?

– Вот! Полгорода уже в курсе, а он первый раз слышит. Подойди ближе, расскажу.

Студент подошёл, а за ним подтянулись и остальные. Глядя на них обволакивающим взором, Саня начал обработку:

– Дидики, это новое сан – демократическое движение, поддержанное партией. Неделю назад в газете «Правда» на третьей странице напечатали программную статью «Дидики – прямой путь». Не читали? А напрасно. Так вот, сейчас идёт набор в это движение, создают количество, поэтому принимают всех подряд. Кто записывается, тому сразу выдают на руки десять рублей, и потом, как кандидату выдают по десять рублей в месяц полгода. А после этого экзамен, и ты уже как член начинаешь получать семнадцать рублей пятьдесят копеек в месяц. Сейчас пока так, а потом, возможно, требования повысятся.

– А какие они?

– Молчать один час в день, ну и ещё кое-что. Видите этих? Сейчас у них тренировочный час молчания.

– А, что за экзамены?

– Лёгкие. В библиотеке есть главная книга дидиков «Человек – земля», так по ней. Я вот только что от кассы.

Саня вывернул карман, и на глазах у всех пересчитал наличность, которой оказалось именно семнадцать пятьдесят.

Демонстрация вызвала нужный эффект. Посыпались вопросы:

– А касса-то где? И где всё это? А можно ли выйти оттуда?

– Выйти легко. Один раз не пришёл за деньгами, и всё. Из списков долой. А касса – обычная сберкасса. Квиток из райкома предъявляешь, и деньги на лапу.

– Райкома?

– Само собой! Не из коммунхоза же! В райкоме сидит товарищ Григорьев по сектору пропаганды, вот он и заправляет этим делом. Ты ему заявление, а он тебе квиток. Всё просто. Вы тут как хотите, а мы пиво допьём, и ещё по винцу ударим.

Миша опять важно кивнул. Саня говорил так убедительно, что на десять секунд поверил даже я. Что уж говорить о жаждущих студентах. Волшебное слово «халява» делает правдоподобной любую ахинею. Вся эта группа тут же отправилась в райком. Можно только догадываться, как отбивался товарищ Григорьев от внезапного наплыва желающих вступить в дидики. На всякий случай мы оттуда быстро слиняли, и ещё долго не показывались в том районе. Уже сидя в троллейбусе, я спросил Саню:

– Кто такие дидики? Откуда они взялись?

– Да у нас в армии был военный медик капитан Дидиков. По образованию он был санитарный врач, и в обычных болезнях разбирался слабо, можно сказать, вообще не рубил. Поэтому налегал на гигиену. Он страшно опасался кишечных инфекций, и при малейшем подозрении отправлял всех в изолятор, который у него не пустовал. Вот по его фамилии всех дристунов и звали дидиками.

Я тут же вспомнил остроумное заглавие несуществующей главной книги дидиков. Миша флегматично развил тему: