Ангел придет за тобой
Шрифт:
– Понял. Я не собирался настаивать. Свое дело вы уже сделали – спасли ее. За это и я, и герр Штайн вам крайне благодарны.
– Такая благодарность всегда приятна, – едва заметно усмехнулся врач, затем нахмурился, глядя на что-то, находящееся за спиной Марка: – А это еще что такое?
Марк не стал полностью оборачиваться, лишь глянул через плечо украдкой – и правильно сделал. Потому что если бы приближавшаяся группа тоже его заметила, они бы вряд ли остались. Не узнать друг друга на таком расстоянии невозможно.
Не обращая на него внимания, врач шагнул вперед:
– Извините, вы к кому? И почему в таком количестве?
– Док,
Это уже верх наглости! То, что его подозрения подтвердились, было скорее нормой. Марк бы удивился, если бы вышло обратное. Но даже от этих людей он не ожидал такой бесцеремонности.
Ясно, что они проплатили вход сюда. И сейчас попытаются подкупить врача. В других обстоятельствах он бы, может, и не отказался, но при Марке не посмеет – укажет на его присутствие.
Гнев вспыхнул мгновенно, и сдерживать его не хотелось. Они уже попытались отступить, а их все равно не оставили в покое. Значит, теперь пора действовать!
Поэтому Марк развернулся и направился к ним. Клаус Ридингер от неожиданности не смог скрыть своего удивления. Двое верзил, стоящих за ним, никак не прореагировали. Скорее всего, они вообще себя мыслительным процессом не утруждали, просто выполняли то, что им скажут.
– А зачем вам понадобилась Анастасия Коневич? – осведомился Марк.
– Ну как же… Беспокоимся о ее здоровье! Это ведь все случилось… у нас…
Прозвучало не слишком убедительно. Врач, окинувший настороженным взглядом обоих собеседников, поспешил ретироваться, оставив их в коридоре одних.
– О ее здоровье вы могли узнать и у меня.
– Герр Азаров, к чему этот осуждающий тон? Как будто я сделал что-то плохое!
О нет, плохого он не делал и вряд ли бы сделал на этот раз. В первые часы после его ухода Анастасия наверняка была бы жива, чтобы достопочтенного господина Ридингера, не дай бог, ни в чем не заподозрили! А потом, неожиданно для врачей, повторился бы приступ, который с самого начала никто не исключал. Вот только его женщина вряд ли перенесла бы.
Марк ценил мнение Вики, восхищался интуицией своей племянницы. Но наступает момент, когда все равно приходится делать по-своему!
– Что-то плохое, вот как вы называете это… Вопрос философский. То, что произошло с Анастасией, уже можно охарактеризовать как «плохое». Не ваш визит к ней, а ту дрянь, что попала в ее кровь.
– Вы пьяны? Вы хоть осознаете, что несете? При чем тут я, я вообще не знал, что у нее в крови что-то есть! Я думал, она прыгнула в воду!
Ридингер был неважным дипломатом. Не самым худшим, но его способностей хватало лишь при общении с определенным кругом людей, для профессионалов уровня Марка – недостаточно. Немец умел подбирать аргументы и держать в памяти все нужные факты. Но эмоции, выражение глаз, нервные жесты – все это сдавало его с потрохами.
– Она прыгнула в воду. Но почему она сделала это? Врачи в недоумении. Но мы-то с вами ответ знаем!
– Я вас не понимаю!
– Все вы прекрасно понимаете! Но происшествие с Анастасией – это еще мелочи по сравнению с убийством другой девушки, Ники Седых.
– Да что вы несете?!
Телохранители понимали, что шеф нервничает, а сделать с этим ничего не могли. Они привыкли, что малейшее недовольство Ридингера устраняется непосредственным избиением
его обидчика. Теперь же, находясь в больнице, они были вынуждены сдерживаться. Это сбивало их с толку.– Ничего нового или такого, чего вы не знаете. – Марк уже не видел смысла отступать. – Просчитались вы с этим псевдосамоубийством. И конкретно просчитались! У нас есть полный перечень фактов, доказывающих вашу вину.
– Это каких же?
Тут ответ получился долгим. Марк озвучивал не только то, что знал наверняка, но и то, что осталось на уровне его догадок. Якобы Виолетта вспомнила, к кому именно собиралась на «приватное свидание» Ника. Другая девушка видела группу людей, тайно проникавших в коттедж как раз в ночь самоубийства. А одна из камер наблюдения даже сняла номер их машины!
Он перечислил все промахи и несовпадения, которые обнаружила на месте «суицида» Ева, не упоминая саму племянницу. Добавил следы на крыльце и отпечатки пальцев. И даром что этого не было – Ридингер не проверит.
Слушая его, немец то краснел, то бледнел. Телохранители, все больше напоминавшие цепных псов, разве что лаять не начали. Но все это не внушало Марку страха. Он знал, что поступает правильно.
– Чего ты хочешь? – наконец прошипел Ридингер.
– Для начала – чтобы ты оставил всех, кто связан с проектом, в покое. В первую очередь Анастасию. Я поговорю с врачами и медсестрами. Если тебя или кого-либо еще, незнакомого, увидят возле ее палаты, все собранные нами материалы отправятся в полицию. Один раз ты откупился, второй раз – не получится, и ты это знаешь. Не приближайся к другим девушкам. Просто ничего не делай!
– И где гарантии моей безопасности?
– В здравом смысле! Мне не нужна война, но и подобного поведения с твоей стороны я не допущу. Проект мой, а я свои проекты никогда не проваливаю.
– Хорошо… пусть будет по-вашему. Как только проект закончится, забирайте своих проклятых русских, чтобы близко их к моей территории не было!
Ридингер удалился, стараясь сделать вид, будто он только что оказал царскую милость. Но все, включая его верзил, понимали, что его вынудили. Такое обычно не прощают – если могут позволить себе месть. А Ридингер как раз и не мог, не в своем нынешнем положении.
Поэтому никакой угрозы Марк не чувствовал. Наоборот, исчезли сомнения, даже дышать стало легче! На этот раз Ева ошиблась, именно по такому пути нужно было идти с самого начала. Он не добился полной справедливости, но сделал первый шаг к ней!
– Ты… сделал… что?
Вика ушам своим не могла поверить. Нет, в целом редкая честность и порядочность Марка ее восхищали. Она как-то свыклась с мыслью, что у красивого и успешного мужчины таких качеств быть не может, потом долго не верила, что он не притворяется. А оказалось, что не все так радужно! Там, где другой бы промолчал, этот полез разбираться.
Неужели нельзя было дурачком притвориться? Поприветствовать Ридингера, похвалить его стремление навещать больную женщину, проследить, чтобы во время этого конкретного визита с Анастасией ничего не сделали… А потом просто нанять охрану! Поставить возле палаты двух надежных людей, предупредить врачей – и все!
Так нет же, ему потребовалось в разоблачителя сыграть. Понятно, что в первые десять минут это был триумф. Да он и ей об этом рассказывал с таким видом, будто ждал бурных аплодисментов.