Ангел пустыни

– Почему же, если вещи вам понравились?
– Ковчук сделал вид, что удивлен.

– По двум причинам, - не сразу, а как бы после раздумья ответил Воронков.
– Во-первых, цены он называл непомерные, фантастические, а главное не в этом: мне показалось, что вещи краденые. Очень уж все подозрительно выглядело.
– Он снова помолчал и виноватым голосом добавил: - Конечно, я должен был сразу сообщить, куда следует.

В кабинете раздался сдавленный вскрик, больше похожий на стон, Хынку вскочил и с поднятым над головой стулом кинулся на Воронкова. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы Чобу промедлил и не успел схватить его руку в железные клещи. Хынку взвыл от боли. Немного придя в себя, бешено вращая глазами, он глухо прошипел:

– Это я, значит, вор, а ты, падла, чистенький? Он, он во всем виноват, гражданин начальник, наводку давал и вещи с дела покупал, а теперь кружева плетет, падла. Нет уж, вместе будем дерево полировать*. Хынку снова сделал попытку подняться со стула, но стоящий рядом Чобу мягко положил ему на плечо свою тяжелую руку, и тот сразу обмяк.

_______________

* П о л и р о в а т ь д е р е в о - сидеть на скамье

подсудимых.

Заметно побледневший Воронков брезгливо пожал плечами:

– Чушь, бред сумасшедшего. Больной человек. Где доказательства?

При упоминании о доказательствах Хынку весь зашелся:

– Смотри, какой прокурор выискался, доказательства требует. Сам взвешивал еще вещички с дела, по шестьдесят копеек за грамм давал за скуржевые, а простые почти задарма брал. Шакал, барыга проклятый!

– Спокойнее, Хынку, давайте обо всем по порядку.
– Ковчук счел, наконец, нужным вмешаться.
– На чем взвешивал Воронков серебряные вещи?

– На весах, на чем же еще, зеленые такие весы, на кухне.

– В каком именно месте на кухне? Не можете ли поточнее?

– На кухне, я же говорю, в нише за занавеской.

Ковчук вопросительно взглянул на Кучеренко, который молча кивнул.

– На сегодня, пожалуй, хватит, - полковник нажал кнопку звонка. Уведите арестованных, - приказал Ковчук.

Хынку быстро поднялся, сам, без команды конвоира, заложил руки за спину. Воронков же продолжал сидеть, понурив голову. Для него очная ставка продолжалась. Очная ставка с самим собой, со своей совестью, добрым именем, - со всем тем, что теперь осталось позади.

– Вставайте, гражданин, - поторопил его сержант.

Воронков очнулся, встал, не поднимая головы, скрылся за обитой черным дерматином дверью.

– С Хынку, пожалуй, все ясно. Уголовник, жалкий сломленный человек. А этому Воронкову что было нужно?..
– задумчиво, как бы размышляя сам с собой, промолвил Ковчук.
– Никогда, наверное, не пойму. Все, кажется, было у человека - и так низко пасть...

– А что тут непонятного, Никанор Диомидович? Жадность фраера сгубила, как выражаются наши клиенты.

Все, кроме Ковчука, улыбнулись.

– Почему-то не каждого она, эта самая жадность, губит. Вот в чем вопрос.
– Начальник управления помолчал.
– Благодарю за службу. Все свободны.

ИЗ ПОСЛЕДНЕГО СЛОВА

ПОДСУДИМОГО ВОРОНКОВА НА СУДЕ

Я потерял все, что может иметь полноценный гражданин нашей страны: любимую работу, уважение окружающих, доброе имя... Я всю сознательную жизнь восхищался и преклонялся перед искусством, музыкой, литературой. Теперь я буду надолго лишен этого. Во всем случившемся виню только себя и постараюсь честным трудом искупить вину перед народом, людьми...

ИЗ ОСОБОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА

...Одной из причин, способствующих совершению преступлений, следует считать отсутствие должной организации охраны церквей. В соответствии с законом организацией охраны церквей, которые являются собственностью государства, обязаны заниматься сельские Советы. Однако некоторые ответственные работники Советов... устранились от этого вопроса; больше того, даже запрещали организовывать охрану.

Другой причиной следует считать отсутствие описи церковного имущества, представляющего большую не только материальную, но и историческую и художественно-культурную ценность. Отсутствие описей особенно характерно для недействующих церквей, что затрудняет передачу находящегося в них имущества, в соответствии с существующим положением, финансовым органам, учреждениям Министерства культуры, а также действующим молитвенным учреждениям...

В ВЕРХОВНЫЙ СУД

Исполком Приреченского райсовета в связи с особым определением Верховного суда сообщает, что создана районная комиссия по учету материальных и культурных ценностей, находящихся в пользовании религиозных объединений. Созданы также аналогичные комиссии на территории каждого сельсовета. Составлены акты всех художественных, исторических и других культурных ценностей в районе.

Во всех действующих церквах организована сторожевая охрана, а часть ценностей недействующих церквей передана музеям Министерства культуры и действующим церквам. Принимаются меры к освоению зданий, снятых с регистрации церквей.

Особое определение было обсуждено на семинаре председателей исполкомов сельских Советов.

Председатель исполкома Приреченского районного

Совета народных депутатов (подпись)

* * *

Подполковник Кучеренко сидел у себя в кабинете, поглощенный изучением уголовного дела, время от времени задавая уточняющие вопросы молодому капитану. Капитана только недавно назначили начальником отделения уголовного розыска одного из РОВД. Убийство, которое произошло в районе, было жестоким, преступление запутанным. Дело шло туго, со скрипом. И вот капитан приехал к старшему начальнику за советом и помощью.

– Понимаешь, дорогой, - подполковник вынул из папки исписанный протокол допроса свидетеля, - я бы этого человека передопросил, и вот под каким углом...
– Он не успел сказать, под каким именно углом надо вести допрос. Зазвонил телефон внутренней связи. Говорил дежурный из бюро пропусков:

– Товарищ подполковник, тут вас один гражданин спрашивает.

– Какой гражданин?
– переспросил Кучеренко.

– Мардарь Леонид Павлович, утверждает, что вы его знаете. Форма на нем длинная такая, ну, которую священники носят.
– В голосе дежурного сквозило удивление.

– Рясой эта одежда называется, товарищ дежурный, - в памяти подполковника ожила встреча с настоятелем церкви архангелов Михаила и Гавриила отцом Леонидом.
– Выписывайте пропуск.

...В дверь тихо постучали, и в кабинет вошел невысокий полный человек в черной рясе, держа в руках аккуратный завернутый в бумагу перевязанный сверток. Он осторожно сел на предложенный стул, отвернул рясу, вытащил носовой платок.

– Жаркий, однако, сегодня день, - произнес он, тяжело дыша и вытирая покрытый испариной лоб.
– Да еще третий этаж.
– Мардарь перевел взгляд своих маленьких заплывших глаз с Кучеренко на капитана.