Ангел тьмы

— Спорю, он теперь не так измывается над моряками, как проделывал это с нашими патрульными, — добавил Маркус.

— Неприятно вас прерывать, — вмешался мистер Мур из другого угла гостиной, — но все жемы здесь ради коктейлей. Ничего, Крайцлер, если мы сами себе их смешаем? — И он указал на тележку из красного дерева со стеклянными полочками, загруженную бутылками. — Не верится мне, что эта валькирия внизу возьмет сей труд на себя. Она, к слову, беженка, что ли?

— Миссис Лешко? — Доктор кивком указал на тележку со спиртным, и мистер Мур бросился к ней, словно умирающий от жажды в пустыне. — Да нет, боюсь, она — наша нынешняя экономка. И к моему глубочайшему сожалению, наша кухарка. Я просил Сайруса попробовать подыскать ей другое место… Мне бы не хотелось ее увольнять, прежде чем она не найдет себе работу.

— То есть, я вас правильно понял — вы питаетесь ее стряпней? — изумился мистер Мур, выставляя в ряд шесть стаканов и наполняя каждый поочередно джином, небольшим количеством вермута и завершая композицию капелькой горькой настойки: он называл эту штуку мартини,хотя я слыхал, как некоторые бармены звали ее мартинес. [8] — Ласло, вы же знаете, какова русская кухня, — продолжил он, обнося всех напитками. — Я имею в виду, они же едят лишь потому, что им приходится.

8

По преданию, этот коктейль появился в г. Мартинес, Калифорния.

— Я прискорбно осведомлен об этом, Мур, уж вы мне поверьте.

— Так что с письмом, доктор? — спросила мисс Говард, потягивая коктейль. — О чем нам хотел поведать наш глубокоуважаемый заместитель министра?

— Боюсь, ни о чем хорошем, — ответил доктор. — Последний раз, когда я получал весточку от Рузвельта, он сообщал, что проводит довольно много времени с Кэботом Лоджем в доме Генри Адамса. [9] Сам Генри сейчас в Европе, однако там его нелепый брат — похоже, держит двор в его столовой.

9

Генри Кэбот Лодж (1850–1924) — государственный и политический деятель, историк. Член Палаты представителей (1887–1893); сенатор от штата Массачусетс в 1893–1924, председатель Комитета по внешней политике. В 1880-е гг. — один из ведущих «магвампов», сторонник территориальной экспансии США. На рубеже веков выражал интересы консервативного крыла Республиканской партии. Генри Адамс (1838–1918) — американский историк, преподаватель Гарварда, брат историка и политолога Брукса Адамса (1848–1927), который в своих работах выдвигал тезис выживания сильнейших, представлял экономическую историю как серию циклов роста и падения, говоря о неизбежной гибели наций. В частности, предполагал, что в 1950 г. США и Россия будут единственными сверхдержавами, но богатство Америки исчезнет, а ее демократические традиции будут разрушены бесконтрольным бизнесом.

— Брукс? — поинтересовалась мисс Говард. — Вы находите это скверным, доктор?

— Вы же не считаете, что к нему в самом деле кто-то прислушивается, — вставил Маркус.

— В этом я не вполне уверен, — ответил доктор. — Я отписал Рузвельту, что считаю Брукса Адамса субъектом, склонным к бреду, возможно даже — патологически склонным. В нынешнем письме он утверждает, что скорее согласен в целом с моей оценкой, но все еще видит некоторый прок во многих идеях этого человека.

— Это пугает, — выпучил глаза Люциус. — Все эти бредни насчет «боевого духа» и «крови воинов»…

— Форменный нонсенс, вот что это такое, — провозгласил доктор. — Когда люди, подобные Бруксу Адамсу, зовут к войне, дабы воодушевить соотечественников, они тем самым лишь демонстрируют собственную дегенеративность. Хотел бы я взглянуть на этого крикуна поблизости от поля боя…

— Ласло, — сказал мистер Мур, — успокойтесь. Брукс сейчас в моде, вот и все. Никто не принимает его всерьез.

— Так нет же, такие люди, как Рузвельт и Лодж, воспринимают его идеивсерьез. — Доктор встал и, немного пройдясь, остановился у крупной пальмы в горшке рядом с распахнутым двустворчатым окном, не переставая покачивать головой. — Они там в своем Вашингтоне сейчас, будто школьники, строят планы войны с Испанией — и я вам вот что скажу: война эта изменит страну. Глубоко изменит. И далеко не к лучшему.

Мистер Мур улыбнулся, допивая:

— Вы говорите, как профессор Джеймс. Он утверждает то же самое. Вы, кстати, так с ним и не виделись?

— Не говорите ерунды, — отозвался доктор, слегка смутившись при упоминании своего старого учителя, с которым, по правде сказать, он действительно не разговаривал уже много лет.

— Что ж, — сказал Люциус, пытаясь выглядеть беспристрастным. — У испанцев, допустим, естьвеский повод на нас обижаться — мы же как только их не обзывали, от свиней до мясников, из-за их обращения с кубинскими повстанцами.

Мисс Говард выказала озадаченную улыбку:

— Как, интересно, одна персона может являться и свиньей, имясником?

— Уж не знаю как, но им удалось, — ответил мистер Мур. — Они вели себя как кровожадные дикари, пытаясь задавить бунт, — все эти их концентрационные лагеря, массовые казни…

— Да, но и повстанцы платили им той же монетой, Джон, — вмешался Маркус. — Зверские убийства пленных солдат — и гражданского населения, если то не соглашалось «бороться за правое дело».

— Маркус прав, Мур, — нетерпеливо бросил доктор. — Это восстание не имело никакого отношения ни к свободе, ни к демократии. Оно — ради власти. У одной стороны она есть, другой ее хочется. Вот и все.

— Верно, — пожав плечами, согласился мистер Мур.

— А мы, выходит, желаем учредить своего рода Американскую Империю, — добавил Люциус.

— Да. И да поможет нам бог. — Доктор вернулся к своему креслу, взял со стола письмо мистера Рузвельта и еще раз его проглядел. Сел, сгибая его пополам, и отложил, брезгливо фыркнув. — Но… довольно об этом, — сказал он, проведя рукой по лицу. — Хорошо… полагаю, вы все же расскажете мне, что вас сюда привело?

— Что привелонас? — Произнося это, мистер Мур выглядел воплощением оскорбленной невинности — такой спектакль сделал бы честь любой звезде варьете с Бауэри. — А что должнобыло нас сюда привести? Беспокойство. Моральная поддержка. Что ж еще?

— И только? — подозрительно спросил доктор.

— Нет. Не только. — Мистер Мур обернулся к роялю. — Сайрус, как ты считаешь, нельзя ли нам насладиться чем-то менее погребальным? Я уверен, все мы здесь глубоко сочувствуем Отелло, задушившему по ошибке свою милую супругу, однако на фоне удивительных красот, являемых Природой за окном, мне кажется, стоит позабыть о таких настроениях. Ты, случаем, не знаешь чего-нибудь менее… ну, что ли… менее нудного, а? В конце концов, друзья и коллеги, лето на дворе!

Сайрус ответил тем, что плавно перешел на «Белое» — песенку, популярную годах в сороковых, — в точности угодив мистеру Муру. Тот мгновенно заулыбался доктору, посмотревшему на него с некоторым беспокойством.

— Бывают моменты, — сказал он, — когда я действительно сомневаюсь в вашей вменяемости, Мур.

— Ох, ну ладно вам, Крайцлер! — отозвался тот. — Говорю же вам, все будет хорошо. В подтверждение чего мы принесли вам живое свидетельство того, что вещи вновь обращаются к своему привычному ходу. — И мистер Мур слегка кивнул, показывая на Маркуса и Люциуса.