Ангел тьмы

— Шериф организовал поиски? — уточнил мистер Мур.

— Незамедлительно. Добровольцев подняли без труда, район всю ночь и следующие дни прочесывали с собаками. Проводили опросы во всех ближайших городах, а людей, хорошо знающих местные холмы, — обычно они с неохотой ввязываются в такие дела, — убедили проверить все укрытия в горах. Дело вызвало бурю переживаний. Но, как я уже говорил, никаких следов этого человека не нашли.

— А что же с деньгами? — осведомилась мисс Говард. — Наверняка кто-то еще, кроме вас, учитывал тот факт, что миссис Хатч смерть детей была бы на руку?

— Вы бы так и подумали, Сара, верно? — ответил мистер Пиктон. — Но, боюсь, вы совершили бы ошибку. Я поднял эту тему лишь единожды, при окружном прокуроре. Он сообщил мне, что если я желаю совершить профессиональное самоубийство, преследуя эту версию, то могу продолжать — но при этом не получу ни от него, ни от остальных в конторе никакой помощи! В последующие месяцы я делал все что мог — проверял документы округа, писал письма… Но Либби покинула Боллстон спустя какие-то недели, уехала работать к Вандербилтам в Нью-Йорк. Ведь здесь у нее не было никаких стоящих перспектив — во всяком случае, никаких, что подошли бы женщине с ее беспокойной и амбициозной натурой. Лишь маленькое пособие, ветхий старый дом, и дочь, чье выздоровление обещало быть долгим и болезненным, требующим постоянного заботливого внимания.

— С учетом всего этого, — вмешался доктор, — на чьем попечении осталась дочь?

— Одной пары, проживающей на Мальта-роуд, — ответил мистер Пиктон, вновь извлекая часы и глядя на них. — За несколько лет они приютили пару сирот, и с готовностью согласились присмотреть за Кларой. В скором времени они нас ожидают.

Доктор, казалось, был слегка удивлен этим, но в то же время доволен.

— И, разумеется, нет никакого противоречия в том, — кивнул он, — что миссис Хатч желала избежать самостоятельной заботы о ребенке. Но скажите мне: не заверили ли ее доктора при отъезде в том, что Клара никогда уже не заговорит?

— О да, в самом деле! — отозвался мистер Пиктон. — Они сочли это невозможным, хотя даже янедоумевал, почему ранение шейного отдела позвоночника повредило способность к речи. Но местные доктора не из тех, кого можно назвать блестящими, — или, в некоторых случаях, хотя бы компетентными. — Мистер Пиктон захлопнул крышку часов и убрал их. — Впрочем, нам и вправду надо поторапливаться, — сообщил он, направляясь к двери. — Боюсь, что Вестоны — та самая пара — не хотят, чтобы посетители напугали Клару, поэтому я сказал, что привезу только вас, доктор. Девочка до сих пор слишком хрупка эмоционально, чрезвычайно стесняется чужаков — да и вообще всех людей, на самом-то деле. Надеюсь, вы все не будете против.

— Нет, — заявила мисс Говард, — это все прекрасно понятно.

— Мы вернемся ко мне и возьмем коляску, — сказал мистер Пиктон доктору. — А что до остальных — совсем неподалеку имеется прокат экипажей, они сдают внаем упряжки по весьма разумным ценам. В конце концов, вам еще очень многое предстоит увидеть и сделать.

— Несомненно, — согласился Люциус. — А есть ли вероятность получить сегодня грифельную доску?

— Прибудет к вечеру, самое позднее, — заверил мистер Пиктон.

— А что насчет старого дома Хатча? — напомнил Маркус. — Не говоря о подводе и револьвере — что случилось с ними?

— Дом и земля доступны для осмотра. Мистер Вули из проката экипажей сможет указать вам, как туда добраться — это совсем не сложно. Подвода по-прежнему в сарае, хотя, боюсь, разваливается на части. А что касается оружия, здесь все чуток посложнее. Да, именно, чуток посложнее. Миссис Райт сказала мне, что завернула его тогда и выкинула в пересохший колодец, в сотне ярдов ниже по склону, за садом. Вам, вероятно, захочется прихватить документы. — Он вручил стопку папок Маркусу. — В дороге сможете изучить подробности.

— И вот еще что, пока мы не ушли, — помедлила Сара. — Дети… не знаете случайно, не приглядывала ли за ними в младенчестве нянька-кормилица?

— Кормилица? — замешкался мистер Пиктон. — Нет, я не знаю. Впрочем, выяснить будет не слишком трудно — миссис Райт до сих пор живет в городе. Но зачем, Сара?

— Я просто пытаюсь объяснить возраст детей. Если они пережили грудной возраст, на то должна быть причина.

Доктор Крайцлер кивнул на это и последовал за мистером Пиктоном в холл:

— Звучит разумно. Уверен, миссис Гастингс расскажет, как связаться с домоправительницей Хатчей, Сара. А теперь, мистер Пиктон, касательно нашего визита. Я несомненно понимаю деликатность ситуации, но мне, тем не менее, хотелось бы, чтобы нас сопровождали Сайрус и Стиви. Если вы не возражаете.

Мистер Пиктон замер на верхней площадке мраморной лестницы, неловко переводя взгляд с Сайруса на доктора:

— Доктор Крайцлер… мистер Монтроуз… я не желаю показаться грубым, но… вы, разумеется, представляете себе риск…

— Да, — твердо сказал доктор. — И если, что маловероятно, история миссис Хатч окажется правдой, мне за многое придется ответить.

— Что ж… — Мистер Пиктон начал спускаться по лестнице неповоротливой для него походкой, хотя по-прежнему двигался при этом быстрее любого из нас. — Хорошо, но… — Он обернулся к нам с Сайрусом. — Предупреждаю вас обоих, положение и впрямь крайне непростое. Поймите, я должен уважать чувства Вестонов, да и Клары тоже — мы с ней, бедняжкой, неплохо подружились, — и мне бы не хотелось, чтобы вы приехали со мной, а потом вынуждены были дожидаться в коляске…

Доктор нагнал мистера Пиктона и положил руку ему на плечо.

— Успокойтесь, мистер Пиктон, — сказал он, слегка улыбнувшись. — Думаю, это вряд ли понадобится. — Доктор еще на мгновение задумался, потом продолжил спускаться: — Нет, думаю, это вообще не понадобится.

Глава 30

Вернувшись в дом мистера Пиктона и сев в его экипаж, мы отправились на ферму Вестонов, на восточную окраину города, где Сайрус (вызвавшийся править коляской), следуя указаниям мистера Пиктона, вывез нас на Мальта-авеню, названную так из-за того, что в итоге она превращалась в дорогу, ведущую в город с тем же названием. Лишь только мы благополучно выбрались на эту оживленную улицу, мистер Пиктон принялся расспрашивать о деле Линаресов и обо всем, что с нами происходило в последние недели в Нью-Йорке. Доктор едва поспевал за потоком его вопросов — в особенности еще и потому, что, несмотря на бешеную скорость, все они били точно в цель.

За городом леса и фермы вновь завладели окружающими предместьями — и, глядя, как они проплывают мимо в послеполуденном свете, я пытался представить сцену ограбления и убийства, случившегося, по заявлению Либби Хатч, на дороге, навряд ли сильно отличавшейся от той, по которой мы сейчас проезжали. Пейзаж был прекрасен, переливался золотом и зеленью, точно долина Гудзона в июле — но все равно было нетрудно вообразить насилие, обезобразившее сие место, эти одинокие дороги, грунтовые проселки, ведущие из одного маленького городка в другой, со случайными фермерскими домами в качестве единственных признаков цивилизации. Умный преступник смог бы запросто жить за их счет. Но в рассказе Либби Хатч имелись подробности, как-то не укладывавшиеся в представление об умном преступнике. Даже с учетом отдаленной местности все эти штуки насчет предполагаемого нападения были лишены смысла, в особенности для того, кто, как и я, провел изрядно времени среди убийц, воров и насильников.