Ангел возмездия

Кушать — вопросы общепита и торговли я пока отодвинул на задний план, хотя перспектива и здесь имеется неплохая, приличный ресторан, например, может принести приличный доход, но для этого необходимо собственное здание в выгодном месте города.

Здоровье — этим уже занимается Стае, но и здесь есть немало над чем подумать.

Работа — организуем новые виды деятельности, будет и работа.

Отдых — «Престиж», собственно, этим и занимается. Но к чему я все это вам говорю? Хотелось бы, чтобы вы подумали о перспективе. Завтра соберемся снова, и каждый выложит свои соображения, наметим ближайшие и отдаленные планы.

— Кэт, — вмешался в разговор Стас. — Я же тебя знаю не первый день и уверен, что и близкие, и дальние планы у тебя уже есть. Чего воду в ступе толочь — выкладывай.

Кэтвар заулыбался.

— Какой ты хитрый, Стасик. Хочешь выехать на всем готовеньком. Нет, так не получится, и вредно мне пока рассказывать о своих планах — вы все равно новенькое в них что-то внесете, отшлифуете. Так что прошу подумать каждого.

И каждый подумал, и у каждого родилась в голове своя мысль, пусть не сразу, но родилась. Кэт не сомневался в своих близких и знал, что они помогут, поддержат его словом и делом, и это уже станет их общее, кровное дело, болеть за которое станут все не формально.

На следующий вечер снова собрались все у Кэтвара. По их взволнованно-радостным лицам он заметил, что предложение его воспринято весьма серьезно и результат просится наружу. Первой заговорила Надежда.

— Я медсестра, и поэтому стану говорить о знакомом мне деле. Можно расширить сеть массажных кабинетов, фитнесаэробики с услугами косметологии, визажистики и прочего приведения в порядок тела и души. Со временем можно стать доминирующей структурой в этом направлении.

Немного тезисное предложение, но его восприняли, и никто не высказался против.

— Раз уж мы начали разговор с медицины, — продолжил Стас, — я бы предложил организовать несколько довольно серьезных аптек — пусть доход от них не столь велик, как торговля лесом или нефтью, но зато он стабилен и постоянен. Люди всегда нуждались, нуждаются и будут нуждаться в лекарствах.

Марина вначале предложила всем отведать печенье. «Сама пекла», — пояснила она и затем уже перешла к главной теме.

— Я бы с удовольствием занялась ресторанной темой, конечно, после того, как рожу и научу ребенка ходить. Пока можно подобрать помещение в центре, отделать его по всем нормативам, присмотреть кадровый состав, неплохо было бы около ресторана организовать платную стоянку для машин — все равно большинство приезжают на своих авто и гаишники их не трогают. Вот, пожалуй, и все.

В комнате повисла тишина, все ждали, что скажет Кэтвар, какой итог подведет и что предложит свое. На него смотрели, словно на командира, и были готовы выполнить его решение, а он с ответом и пояснением не торопился, смакуя предложенное женой печенье.

— Да, есть в тебе, милая, кулинарная жилка, умеешь стряпать и готовить блюда, — прожевав, он отодвинул тарелку в сторону. — Ладно, пора и делом заняться. Все, что вы говорили, правильно, реально и доходно. Но есть одно маленькое «но» — необходимы помещения под разного рода офисы, а арендная плата, сами знаете, совсем не маленькая, тем более в центре. Мелкий бизнес она совсем давит, не дает подняться и развернуться. Я вот о чем подумал — сейчас разрабатывается новый план города, архитектурный план. Почему бы и нам не внести в него свою лепту? В центре много старых одноэтажных, ветхих строений, не относящихся к памятникам истории. Я присмотрел несколько мест, где можно построить многоэтажные здания — строить дешевле, чем покупать. Первые этажи — офисы. Рестораны, аптеки и прочее, но это наши, свои офисы, за которые не надо платить. Верхние этажи можно использовать под элитные гостиницы, часть продать под обыкновенный жилой фонд. Это уже, господа и дамы, не просто бизнес, это, вдобавок, владение недвижимостью, которое увеличивает доход.

Слова Кэта прочно застряли в голове Стаса, он полностью соглашался с ними и развивал мысль еще глубже. Руки привычно делали свою работу: чувственные пальцы пробегали по позвоночнику, выявляя сместившиеся позвонки, ладони ставили их на место, крутили, вертели туловище до хруста и массирующе гладили спину, словно фиксируя результат. Но мысли витали вдалеке от больного, где-то в другом месте, образно строя свою аптеку.

— Ирина, сделаем маленький перерывчик, выпьем кофе, — обратился он к своей новой помощнице, проводив больного.

— Конечно, — с удовольствием ответила она, выходя и объявляя пациентам, чтобы не заходили минут десять.

Ирина появилась у Стаса перед уходом Надежды в декрет. Откуда она взялась, кто ее привел или рекомендовал Тихонова — неизвестно. Молодая женщина, вроде бы из себя ничего не представляющая, появилась однажды на приеме, но не жаловалась на «болячки», а попросилась на работу. Надежда оглядела ее — слегка мятые брюки, блузка не по размеру, скрывающая фигуру, небрежная прическа, не идущая лицу губная помада — все говорило об отсутствии вкуса и неряшливости. Надя успокоилась — такая не станет конкуренткой. Стасу, как говорится, было по барабану, и Ирина через несколько дней вышла на работу. Вышла совершенно другая женщина, заставив доктора невольно взглянуть на нее, как на представительницу противоположного пола.

Сиреневое платье, плотно облегающее фигуру, на треть скрывало стройные и длинные бедра, подчеркивало узкую талию, расходясь складками вниз. Обнажая разрез грудей, словно поддерживало их, заманивая взгляд узкой незагоревшей полоской тела при наклонах вперед. Совершенно другая помада, выразительно подчеркнутые тушью карие глаза и ресницы, умело наложенные тени… Абсолютно другая женщина — ничего крикливого, но все ярко выражено, умело подчеркнуто, сообразно цвету и линиям.

Ирина понимала, что Надежда станет иногда заходить к мужу, поэтому всегда переодевалась за ширмой в белые больничные брюки и халат, который никогда не обнажал ее красивого бюста. Она работала на контрастах, «демонстрируя» себя доктору до работы утром, в обед и вечером. Переодевалась Ирина мгновенно, вот и сейчас она уже скинула халатик и брюки за ширмой, оставаясь в прелестной вольной одежде. Вскипятила воду и налила ее в чашки с растворимым кофе.

— Ирина, зачем ты всегда переодеваешься, даже на десять минут, когда нет больных? — спросил ее Станислав Иванович.

Она ласково и внимательно взглянула в его глаза, словно ища ответа именно в них.

— Но это же спецодежда, Станислав Иванович, на нее может пролиться кофе, не хочется общаться с больными в грязном халате. И потом, я не люблю слово «спец», чувствую себя свободнее и увереннее в своей одежде. У нас здесь нет каких-либо процедур, требующих стерильности, тогда бы я, естественно, не снимала халатик.

Она говорила спокойно и уверенно, без раздражительности и навязчивости, естественным, обычным и не кокетливым голосом. И Тихонов подумал: «Черт с ней, пусть переодевается хоть по сто раз, если нравится». В голове еще ничего не образовывалось, но глаза иногда непроизвольно задерживались на бюсте или ножках, пока мысленно не забираясь под платье. Но, встречаясь взглядом, он отводил глаза, Ирина чувствовала его возрастающее внимание, старалась наклоняться почаще, выставлять напоказ ноги, при этом поворачивала голову в сторону, чтобы он спокойно мог рассмотреть все получше и не опасаться, что она заметит внимание самца.

Ирина Викторовна Большедворская знала Тихонова и его жену гораздо больше и лучше, чем они думали. На Надежду давно таила зло и не могла простить, что та опередила ее в свое время — устроилась на работу к доктору. Считала себя достойнее. Надежда занимала ее место, она должна была быть Тихоновой и носить сейчас его ребенка! Ирина не думала о любви и не любила. Желание самки, мести одолевало ее, становилось навязчивой идеей. Беременность жены доктора помогла устроиться на работу, дальше она получит его всего и не станет ждать несколько лет, как ждала Надежда. Мужиком необходимо умело управлять, управлять так, чтобы он считал себя главным. От него требовалось только одно — деньги и положение в обществе. А что умела Надежда? Да ничего. В постели и то наверняка только раздвигала ноги.