Ангел возмездия

Город задыхался от выбросов, и только где-то в генпланах все выглядело чисто, красиво и аккуратно. Да ветряный дождь смывал сажу, уносил пыльные облака, освежая небо и очищая атмосферу. А зимой вьюги и снегопады отбеливали землю, фильтровали воздух.

И город жил. Жил своей жизнью, то освежаясь, то задыхаясь, зависал автопробками улиц и немного замирал на ночь, светясь неоновыми огнями рекламы и фонарей.

Город вечерний, огни фонарей Сияют мерцающим блеском, Плитка граненая всех площадей Присыпана снежным гротеском. Колер неона, витрины опор Вцепились зубами в рекламу, Здесь никогда не кончается спор Оценки ему — килограмму. В жилах страны еле теплится кровь, Державы бледнеют финансы, Где же ты, где же божественный кров, Дающий страдающим шансы? Вечер, затишье, не спит городок, Шуршат по дорогам машины, Пляской, разгулом дрожит кабачок, Призывно сверкают витрины. Круто гуляет простой бизнесмен, Желудок и плоть ублажает, Рядом еще один наш феномен В подъезде бомжом засыпает.

Своей отдельной жизнью жил и некогда оздоровительный центр Престиж, переименованный с разрастанием площадей в комплекс с одноименным названием. Подмигивал городу своей рекламой, собирал массу машин на платных стоянках да опустошал кошельки горожан, отдавая взамен товары и услуги. Пестрел многочисленными бутиками, торговыми залами, ресторанами и кафе, фитнес-клубами, тренажерными и другими помещениями.

В один из обычных будничных вечеров, устав от производственной рутины, Михась с Татьяной посетили Престиж. Нет, не посидеть в ресторане, не поплавать в бассейне и не позаниматься в тренажерных залах. Все это было и у них самих, и неизвестно где лучше.

Сменить обстановку и поиграть в боулинг, отдохнуть от каждодневных забот, накапливающихся усталостью в организме, встряхнуть, освежить его новыми ощущениями и снять стресс. Рутина затягивала однообразностью — одни и те же рабочие кабинеты с производственно - научными вопросами, а дома, ставший надоедать, бассейн, тренажеры и бильярд.

Татьяна заказала себе сок, потягивала его маленькими глотками и смотрела, как муж катает шары. Именно катает, а не бросает, рука как бы продолжает еще движение за отделившимся шаром, и он попадает точно в цель.

— Да-а, Коленька, ты у меня еще о-го-го! Словно всю жизнь только и делал, что шары катал.

Она откровенно любовалась своим мужем, его физической формой, не по годам подтянутой и крепкой.

— Танюша, с тобой надо быть всегда в норме, — он поцеловал ее в щеку. — Ты еще только входишь в рассвет, хорошеешь с каждым днем… Поэтому — деваться некуда, надо соответствовать. Не та цыпа, на которой женился — доктор наук, генеральный директор… Уведут и воспоминаний не оставят.

Татьяна кокетливо улыбнулась, воспринимая его слова с радостью и вспоминая дни, когда она молодой девчонкой, только что окончившей ВУЗ, пришла к нему в фирму. Влюбилась без памяти и безответно в начале, ушла с головой в работу и науку, защитила кандидатскую диссертацию, потом докторскую. Правда, последний диплом уже на фамилию мужа был выписан, но все благодаря только ему.

— А хорошо здесь, Коля, правда? Как-то тихо, спокойно, не суетится никто, успокаивающая обстановка, — она прижалась к мужу. — Почему мы раньше сюда не ездили?

— Значит, будем ездить. А то все работа да дом…

Он отхлебнул несколько больших глотков пива.

— Вот это правильно и верно — надо сюда ездить! — Мужчина подошел неожиданно и незаметно. — Извините, что нарушил вашу идиллию. Кэтвар — хозяин этого скромного заведения, — представился он. — А это моя супруга, Марина.

— Николай, — пожал протянутую руку Михась. — А это моя жена — Татьяна.

— Столь известные и уважаемые люди в представлении не нуждаются. Рад, очень рад, что наконец-то вы посетили наш комплекс. — Он почувствовал в рукопожатии недюжинную силу Михася, ответил тем же. — Давно хотел познакомиться и скрывать не стану — подружиться. Может, в знак встречи присядем за столик?

— Что ж, можно и присесть, — поддержала разговор Татьяна. — Мы с Колей действительно рады встрече и знакомству. Много о вас наслышаны. Заведение действительно «скромное» — на четырех улицах стоит одновременно.

— Не скромничайте, Татьяна. Вот вас действительно знает вся Россия. Да что там Россия — шар земной. — Марина подняла руку, как бы не давая возразить, и плавно перевела ее в приглашающий жест. — Пойдемте, на правах хозяйки приглашаю вон к тому столику.

Она пошла чуть впереди, кивнув бармену, который подлетел к столику первый.

— И так, господа, что закажем? — Кэтвар вопросительно посмотрел на всех.

— Мы уже поужинали, поэтому что-нибудь легкое. Нам коньяк, а дамам, я полагаю, винца по бокальчику, хорошего, на ваш выбор.

— Хорошо, Николай, — Кэтвар кивнул бармену и тот удалился. — Кстати, нас тут два Николая, так что зовите меня просто Кэт. Так меня зовут все друзья.

* * *

Сивый заматерился, психанул, вырывая из рук Тихона бутылку водки, замахнулся ею же, но не ударил.

— Ты что, блин, подставить нас всех хочешь, — сверкая глазами, заорал он — На дело скоро, а ты опять за свое. Все никак нажраться не можешь. Вернемся — хоть запейся, хоть захлебнись, сукин ты сын. Но до того — никак, даже нюхать ее не смей. Понял? — Он поднес кулак к самому носу Тихона. — Понял, я тебя спрашиваю?

— Да понял, понял. Чего разорался то, Сивый? Пять капель не помешало бы… Чего от них будет?

Начинающий остывать, Сивый снова взорвался, схватив Тихона за грудки. Но уже не заорал — зашипел с яростью.

— Последний раз тебе говорю, блин, еще раз попытаешься выпить, нюхнуть даже — все, завалю суку самолично. Понял?

На этот раз Тихон действительно испугался, он знал — с Сивым шутки плохи, не спасет и знание электроники, его профессиональные качества, за счет которых его и терпели.

Как-то раз намечалось выгодное дельце, и уже пора было ехать, а его нашли пьяного в мат. Все, естественно, сорвалось. Тогда обошлось без особых последствий, но вторично Сивый таких оплошностей допустить не мог. Этот завалит без сожаления, найдет себе другого спеца, пусть и не такого уровня, но найдет.

— Ладно, Сивый, ладно, чего ты… Нет — значит, нет. Что я, не понимаю что ли? — Ретировался Тихон. — Все, в завязке я перед делом.

— В завязке он….
– сплюнул пахан на пол, — в завязке до первого запашка. А вы чего расселись, — рявкнул он на работяг, — цирк вам здесь что ли? Крутите, блин, свои гайки.

Сивый вышел на улицу, присел на чурку, доставая из пачки папиросу, закурил, стараясь успокоиться. Не только Тихон, но еще какое-то предчувствие давило, не отпускало его. И он не мог разобраться — то ли действительно все из-за этого алкаша, то ли особый нюх вора не давал покоя, подсказывал — не надо идти сегодня.

Он смолил Беломор и пытался рассуждать, еще есть в запасе часов пять и окончательного решения не принимал. Шарик подошел к нему, виляя хвостом, уткнулся мордочкой в колени, преданно смотря и иногда мигая глазами. Сивый погладил его и окончательно успокоился, словно собака забрала на себя все напряжение. Огляделся.