Ангел

Возвращаюсь к своей шконке. Шняга зарылся головой под подушку, будто спит. Да, не спишь ты, гадёныш, не спишь, затаился. Легонько шлёпнул его по спине:

– Шняга. Изобрази-ка карандаши.

Как он подорвался! Перепугался, как маленький зверёк, на которого чуть не наступила лошадь, разве что не заверещал и не уделал штаны поносом. В глазах животный ужас. Однако, он ведь не знает насколько прочен мой кулак, только со слов сержанта. Может правда Пушок с Зеленым были настолько крутыми?

– Я не брал!
– лопочет.

– А если проверю?

Тот метнул отчаянный взгляд Коту. Кот, ноль внимания. Его плющит. Шняге придется самому принимать решение. Знаю Шняга, знаю, это очень трудно, особенно если ты - креветка по жизни. Показываю ему взглядом, мол, в наволочке подушки поищи, может там случайно завалялись? Запускает руку в наволочку. Достаёт точилку, карандаши. Боязливо протягивает мне. Я не мигая смотрю ему в лицо. Было четыре. Мягкий, твердо-мягкий, твердый и сверх твердый. Ищи, ищи. И он бросился выворачивать подушку. Нашел. Вот теперь порядок. Но не совсем, порядок. Точно не знаю, но рисунок с драконом, был просто обязан исчезнуть, если мне не изменяет логика.

– Дракона.

– Дракона у меня нет, - и глазами на Кота зырк.

– Ты брал. Но у тебя его нет.

– Угу, - едва кивнул головой.

– Тебе, последнее предупреждение. В следующий раз ноги выдерну.

Дракона забрал себе Кот, он ему приглянулся, помнится. Рисунок нужно вернуть, как бы ни было опасно и трудно. Если не верну, то так и останусь в шестерках, ранг конечно повысится, но мне жизненно важно стать равным Коту. Пока еще не знаю зачем мне это равенство на три дня, но в мозгу уже замкнулись нейроны в определенную схему-узор и этот узор королевский. Я должен быть таким, каким меня хочет видеть Света, и здесь, в среде звериных законов, лучшая проверка сколько стою, вообще. Бросаю карандаши себе на кровать и иду к Коту, краем глаза сканирую обстановку. Планктон притих, аж шеи в плечи как черепахи втягивают. Кот так опасен? Меня потряхивает, но я ни за что не выдам своего волнения. Вперед, защищай свою королевскую честь, вот и страна вся на тебя смотрит с тихим восторгом и таким же ужасом.

– Дракона, - требовательно протягиваю руку к Коту.

– А ты, подари его мне?

Кот жмурится, хитро растягивая улыбку на своей мыльной роже, поднялся, сел в постели и весь кубрик зашевелился, снимаясь с лёжки, как по команде, царь не лежит - никто не лежит.

– Зачем он тебе? Это не твой тотем.

– А чей?

– Мой.

Смотрю жестко, властно, ему в глаза, рука протянута в требовательном жесте. И он сломался! Притухли дикие огоньки в глазах, превращая его в домашнего кота, которого поймали с поличным, когда промышлял на столе в поисках колбасы.

– Ну, на, - достает рисунок из наволочки, широким жестом помещика дающего вольную грамоту крепостному крестьянину. Протянул мне.

Молча принимаю рисунок и уже знаю, что с этого мгновения равен Коту, возможно даже выше его по рангу. Это видно по выражениям лиц присутствующих. Я победил. Но не обольщайся, и не расслабляйся, толи еще будет.

Работаю над драконом лёжа в постели, в позе к которой привык и мне нравится, невзирая на то, что никто не в лёжке, потому что Кот сидит. А я нагло вырвал себе право не снимать шляпу в присутствии короля, быть равным ему, когда никому не позволено. Кот озадачен и хмур, видно, как напряженно думает, решает задачу, которая явно ему уже не по зубам. Я не знаю точно, чем он озадачен, может вовсе и не мной, а решает другие свои стратегические задачи, к примеру, продумывает завтрашний допрос и как выкрутиться, скостить себе срок. Было бы лучше, если так, но свои права я не уступлю, чтобы он не предпринял, решение окончательное, обсуждению не подлежит, как бы ни ныл и не стенал мой трусливый, внутренний голос.

Привели с допроса Вялого и тот ринулся к боссу рассказывать шепотом новости. Мне интересно, очень интересно. Видел он наши отношения с Семеновым или нет? Но он говорит тихо, только жестикулирует очень азартно и много. Показывает на себе, расшифровываю внимательно наблюдая боковым зрением:" А сиськи! А задница! А личико! А ноги!!!" Эх, Вялый, Вялый, разве это важно в человеке? Даже если этот человек - женщина. Важно чтобы у неё внутри не было разъедено поганью, черной плесенью. Хотя, то, о чем ты сейчас говоришь, тоже хорошо, но без того что сказал я, лучше бы и не надо такой женщины. Знаю это с высоты своего опыта общения с Мариной. Пока он еще не дошел к повествованию событий в кабинете лейтенанта. Может прервать его? Занять чем-нибудь, закрутить заботами, чтоб потом и не вспомнил?

– Вялый, - обращаюсь к нему, - изобрази машинку?

Я грубо прервал доклад ординарца своему императору! Наступила гнетущая тишина. Даже чухаться перестали, блох в камере полно. Замерли, все взгляды на Кота. Кот помедлил, удивляясь и затем кивнул Вялому подбородком вверх "Исполняй". Вялый исполнил всё в точности, принес мне машинку, ждет ещё распоряжений.

– Зеркало найдётся?

– Есть такое, - и махнул рукой худому как сухая ветка доходяге, - Коржик, зеркало.

Этот Коржик, неприметная тень в облачный день, тихо скользнул со второго этажа шконки и принес маленькое круглое зеркальце. Маловато конечно, но что есть, то и ладно.

– Разотри спиртом мне грудь, - говорю, снимая рубашку.

Вялый кивнул Коржику и тот усердно принялся натирать мне левую грудь, где и положено быть тотему, а я готовлю машинку, заправляю тушью.

– Сам себе будешь набивать?
– удивляется Вялый.

– А ты сможешь сделать без базара?

– Нет.

– Тогда, сам, - говорю и начал, поморщился от неприятной зудящей боли. Кожа горит, но нужно терпеть, сам захотел, никто не неволил.

Вся страна собралась посмотреть на шоу, которое я решил им показать, думаю, такого они еще никогда в жизни не видели, как мастер тату сам себе набивает тотем. Даже Кот, оторвал задницу от своего трона и притащился поглядеть, согнал всех с койки напротив, уселся, смотрит.

Тёмный дракон, он будет похож на меня, не красавец, ему и не положено быть таким, его красота внутри, красота светится из глаз мудростью и силой Великого разума которыми одарила его природа с той щедростью, с какой не захотела дать красивую внешность. Пасть плотно сомкнута, и никто не знает какой страшной величины его зубы и может ли он извергать огонь только догадаться по легкому облачку-колечку, которое невзначай вырвалось у него из ноздри. Еще на рисунке будет когтистая лапа, только часть её, где виден лишь один коготь выглядывающий из- под морды, но коготь страшен своей смертельной силой, отточен остро как карандаш. Проткнет быка будто сосиску, чтоб не торопясь поджарить на костре своего дыхания. Он Бог огня Саламандра, живущий в огне, но сам настолько холоден, что способен погасить собой любое пламя. Дракон положил голову на лапу, отдыхает и занят философией, но взгляд внимательный и настороженный. Опасайся быть его врагом. Вот, таким хочу быть, и теперь, вскоре обязательно буду!

Рисовать на себе очень трудно, вглядываясь в маленькое зеркальце, непривычно и неудобно, но я должен это сделать, не ошибиться ни единой точкой, это рисунок навсегда, до смерти и каждая точка имеет свой смысл, программа, которая переключит мою сущность и задаст вектор всей моей дальнейшей жизни. Я верю в это, теперь верю.

Сильно мешает Вялый, пристает с вопросами, отвлекает:

– А какой знак мой? Ну, этот, тотем.

– Хамелеон.

– Что? Правда, что ли?
– обиделся.

– Тот же дракон, только не огня, а воздуха.

– Дракон? А! Сделаешь мне?

– Посмотрим на твоё поведение.

– А Коржик?

– Коржик?
– коротко взглянул на Коржика, - Богомол.

– Слышь, Коржик, ты - кузнечик! Га, га, га! А Шняга?

– Суслик.

– Ухуху! Шняга, отныне, твоё погоняло - Суслик!

Какой балбес дал Вялому?такую кличку? Он не Вялый, он заяц энеджайзер! Хочется его заткнуть, но не буду, мне нужны союзники. Хамелеон не ахти какой союзник, перебежчик и предатель, но в моем положении это даже лучше, сейчас мне не нужны друзья, я собираю армию из вражеского стана. Любой король вышедший на поле боя в одиночку, обречен, каким он ни был гордым и сильным. А союзников приобретают, справедливостью и четкой, ясной целью, которая будет понятна, даже самому отсталому дебилу.