Ангелочек. Время любить
Шрифт:
– Энджи! – позвал ее сын. – Спой еще…
– Хорошо. Но потом ты обязательно должен заснуть.
Анжелина расстегнула блузку и сняла юбку, в то время как слова сами слетали с ее розовых губ, даря радость уже засыпающему малышу.
Он поет, он поет,Но не для меня,А для моей милой,Которая далеко от меня.Склонитесь, горы,Долины, возвысьтесь,Пусть мои глаза смотрят туда,Где моя любовь [2] .2
Это
Анжелина замолчала. Анри уже спал. Она на цыпочках вышла в коридор, открыла шкаф и выбрала платье из сиреневой тафты. Декольте платья было украшено тонкими кружевами. Широкая юбка шуршала, касаясь ног в шелковых чулках.
– Хорошо бы надеть подходящее ожерелье, – прошептала Анжелина.
Она открыла лакированную деревянную шкатулку, в которой лежали небольшие бумажные и кожаные мешочки, а в бархатном саше хранился аметистовый гарнитур. «Дорогая мадемуазель! – говорила себе Анжелина. – Право, она совершает безрассудные поступки. Что за прихоть – заставлять меня носить платья из ткани цвета моих глаз! Да еще эти драгоценности!» Растроганная, испытывающая глубокую признательность, Анжелина распустила свои волосы. Затем она расчесала их и закрепила две тяжелые пряди черепаховыми гребнями, усыпанными бриллиантами.
– Вот! Теперь я могу оказать честь своей подруге и ее гостю! – Анжелина вздохнула.
Ее возвращение в гостиную произвело сенсацию. Очарованный лорд Брунел охнул. Вскочив с кресла, он воскликнул:
– My God! [3] Какая неожиданность, Энджи! – ликовал он. – В таком наряде вас можно представить королеве!
Жерсанда де Беснак приосанилась, гордая за свою протеже. В глубине души старая дама в очередной раз прокляла твердую решимость молодой женщины заниматься столь неоднозначным ремеслом и ее отказ блистать в светском обществе. Это служило вечным предметом ссор между ними, но последнее слово всегда оставалось за Анжелиной Лубе.
3
Боже мой! (англ.)
– Да, вы произвели бы неизгладимое впечатление на многих леди и лордов! – восхищался Малькольм Брунел.
– Ну хватит льстить, друг мой! Настало время ужинать, – остановила его хозяйка дома.
Они сели за круглый стол. Октавия поспешно подала закуски: салат из латука и омлет со щавелем.
– Я сделала все, что было в моих силах, – проворчала служанка. – Мсье приехал неожиданно. Мне пришлось обойтись нашими запасами.
– Как это невежливо с твоей стороны, моя бедная Октавия! – возмутилась Жерсанда. – Домоправительница, достойная так называться, обязана творить чудеса и не жаловаться гостям.
– Все хорошо, – успокоил ее лорд.
Розетта принесла графин с водой и корзиночку с хлебом. Ее губы лоснились от ломтика ветчины, который она тайком поспешно проглотила. Розетта тут же вышла из комнаты и вновь появилась с бутылкой белого вина, немного запотевшей, поскольку Октавия держала ее в ведерке с холодной водой.
– Приятного аппетита, – пожелала всем Розетта.
– Эта юная барышня очень забавная, – заметил гость.
– Да, это мой солнечный лучик, – улыбнулась Анжелина.
– Солнечный лучик, который делает все, что придет ему в голову, – добавила Жерсанда, которую словечки Розетты вовсе не забавляли.
Но это ничуть не испортило приятную атмосферу, в которой проходил ужин. Октавия удостоилась искренних комплиментов. Лорд Брунел высоко оценил жареного гуся, гарниром к которому служили белые грибы и картофель, хотя грибы, по признанию самой служанки, были
заготовлены ее стараниями впрок осенью. Десерт был простым, но все же это было любимое лакомство хозяйки дома: теплый флан [4] , политый медом.4
Рецептов флана очень много. Судя по всему, здесь речь идет об открытом пироге из особого теста, в котором при выпечке образовывались пустоты, заполняемые затем начинкой. (Примеч. ред.)
– А теперь ликеры! – воскликнула Жерсанда. – Анжелина, раздуй огонь!
Даже этой теплой весной, не такой дождливой, как обычно, старая дама требовала, чтобы в камине ярко пылал огонь. Об этом заботилась Анжелина, когда проводила вечер на улице Нобль.
Несмотря на свой роскошный наряд, Анжелина принялась хлопотать у очага. Она с удовольствием слушала истории, которые рассказывал лорд Брунел о королеве Виктории. Она узнала, что корона может служить поводом для серьезных опасностей. Королева стала жертвой трех покушений, правда, ни разу не была ранена. Малькольм Брунел также поведал, что с возрастом королева уже не походила на ту милую особу, портрет которой был напечатан в «Иллюстрасьоне». Перед глазами Анжелины мелькала вереница красочных образов, сверкали бриллианты, матово поблескивал изысканный жемчуг. Она погрузилась в мечтания.
– Вам ликер из горечавки или из смородины, мадемуазель Энджи? – раздался голос Розетты.
– Но ты ведь не собираешься меня так называть? – прошептала Анжелина.
– Почему бы и нет? Это короче, и к тому же мне нравится.
С этими словами Розетта подала тягучий напиток темно-фиолетового цвета. Она выбрала смородиновый ликер, зная вкусы Анжелины.
Лорд Брунел и Жерсанда сели около камина.
– Расскажи, как ты провела день, – попросила Анжелину старая дама. – Сегодня утром ты ведь помогала Фаншоне, дочери хозяев таверны?
– Да, мадемуазель. Но подходит ли эта тема для беседы? Особенно в присутствии вашего друга…
– Я понимаю ваши сомнения, моя дорогая, – сказал лорд. – Вам делает честь то, что вы не хотите рассказывать о ваших пациентках. Но все же хочу выразить свое восхищение вами и уважение. Женщины, занимающиеся этим тяжелым и вместе с тем прекрасным ремеслом, порой служат последней надеждой матери и отца. Благодаря вашим рукам – а у вас просто-таки детские руки – дети появляются на свет и с радостью познают мир.
Неожиданно лорд опустил голову. Его глаза наполнились слезами. Тем не менее он продолжил:
– Sorry… [5] Моя супруга Мэри умерла, рожая нашего четвертого сына. Ребенок не выжил. Эта трагедия произошла более тридцати лет назад, но я до сих пор страдаю. Мне казалось это чудовищной несправедливостью.
– Мне очень жаль, – пробормотала Анжелина.
Она, душой болеющая за свое дело, не смогла удержаться и спросила лорда:
– Но что случилось?
5
Прошу прощения (англ.).
– Доктор приехал слишком поздно. Моя мать и горничная старались изо всех сил. Пуповина задушила ребенка, а у моей жены началось кровотечение. Я больше так и не женился. Я никогда не любил других женщин, только мою Мэри.
В комнате воцарилось молчание. Жерсанда, знавшая эту печальную историю, задумчиво смотрела на языки пламени.
– Вы хвалите мое ремесло, милорд, и я за это вам очень признательна. Но невозможно избежать неудач, – заговорила Анжелина. – Этой ночью мне с трудом удалось спасти женщину. Но, увы, ребенок умер. Когда случается нечто подобное, я разделяю горе родителей. Господь и природа порой «раздают плохие карты»…