Ангелофилия
Шрифт:
И еще с окриками о том, что там наверху такие серьезные люди такими серьезными делами занимаются, как обороноспособность страны, а ты тут ерундой страдаешь, уважаемых людей прикладываешь, выкормыш перестроечный. А я скажу: «Берите раньше лет на пятьсот.»
«А ты не сумасшедший случайно, чтоб так о лучшем нашем правителе за всю постсоветскую историю?» – спросят для порядка те же самые, только удивленные, бюрократозавры. Это и будет приговор.
Знаем, уже проходили. А если не выработать систему сдержек и противовесов, как у нас любили говорить в смутные времена, то вообще может подкрасться, кто угодно. Может начаться такое. Какое?
Казалось бы, маленький пункт, что уж там исповедь и причащение, а оказывается, в глобальном общенародном масштабе – катастрофически огромный зазорище.
Хорошая почва для новой заварушки. Только исповедуйся и причащайся, а там! На Западе правительство в интересах своих граждан может поступать так, как им заблагорассудится. Но это правительство, а народ ни-ни. Субъект не правомочен судить или миловать, разве что в качестве присяжного. Это о Югославии, об Ираке и так далее, говоря об НАТОвских правительствах, отдающих почти фашистские приказы, ради высокого качества своей жизни. А нам ни – ни, незяяя.
У нас же сейчас укоренился корпоративный уклад. Сейчас то немного спохватились, а вот тогда, к семнадцатому году, предположу, что зазорчик достиг таких размеров! А еще кто то сильным плечом раздвинул щелку пошире, так что все вдруг из рабов захотели стать господами и отрастить вслед за Ницше и Горьким эти чертовы усы, как у гребаной лисы.
Смердам захотелось в калашный ряд. Померещилось, что бары. А щель при помощи данных идей увеличилась до та-а-аки-и-и-их размеров, что стала дырищей, через которую и хлынуло все помойное за тысячу лет.
Устремились нечистоты, селевым потоком, сметая, в том числе и переходящих в брод, с криками: «Ан, нечего здесь хитрить! Ишь ты, на каждую хитрую ж-пу есть болт с резьбой».
А если б они прислушались к себе еще чуть раньше, хотя бы весной перед Пасхой, то услышали б, что птицы начали скрипичные концерты, скворцы черные с фиолетовым отливом, уже во дворах и вокруг пахнет влажной землей, и нужно сеять. Рядом живые красивые люди, а не манекены, и им очень больно и страшно, когда их угощают штыком в живот. Да и сейчас не приглядывают, тащат, рвут, толкают, срывают, потому что главное результат, улучшение качества своей жизни за счет других.
Никто тогда еще не представлял про золотой миллиард, потому что еще много чего не было, и в том числе нужного количества лампочек, еще не было антибиотиков, приемников, передатчиков. ГОЭЛРО на подходе. Но есть враги революции и их много, и много красной материи.
Этого не спрячешь. А врагов все больше и больше и они скрываются. Если представить, что полстраны неграмотные, урожай не уродился, зарплату не выдали, жить не на что, войну проигрываем, в войсках бардак, попам не верим и поэтому Бога нет – вот тогда и посмотрим, насколько мы неспокойные и неполиткорректные . А некоторые, те, что под кайфом, уже и не люди вовсе и даже не матросики, а по Федор Михалычу, просто бесы.
В таком состоянии и человек не человек, а так, мясо, которое можно
жечь, травить, морить голодом, штыками колоть, расстреливать, кромсать, как подручный материал. Мясо! Судя по историческим фактам, можно смеясь кожу снимать, подобно ассирийцам, сердца вырывать, подобно викингам, майя, сорматам и другим дикарям прошлого. Легко. Люди-зомби в наркотическом и массовом психозе, опьяненные кровью, не остановимы.Раскаленные они вошли в раж. Ледяной водой для них могла стать решительность царя. Но он отрекся!
Экстаз ненависти, визги, крики, проклятия, молчаливое вожделение палачей. Как будто приговаривая: «А что же вы нас так долго за людей не считали, в крепостничестве гноили, выкупаться не давали, Юрьев день и тот отменили, дворяне и помещики вы наши зажравшиеся. Вот сейчас и посмотрим, чем вы набиты. Может быть, золотом. Чем вы отличаетесь от нас? А попы поддакивали, почти как сейчас. Тела поотъедали будь здоров, рояль провисает. На фоне Афонских старцев, столпников и преподобного Серафима Саровского контрастирует».
Вот и получили! И нечего роптать. Где же ваш пост? Когда худеть начнете? Под рясами жуть какая пингвинья жировая мощь! Может, поэтому народ с таким удовольствием купола посшибал, потому что лжи много и несправедливости накопилось, в ваших проповедях. Друг друга не слышали и не видели, оглохли и ослепли. Ложь вместо правды.
А тем временем разврат достиг критической отметки, оттого что часть трудового народа, так называемого пролетариата, от голода, злости и потерянной веры оказались легкой добычей манипуляторов.
Распутин в спальне царицы! Охма! Конец! Дыма без огня. Под кайфом вседозволенности, напридумывав черт знает чего, в них и воспряла вековая жуть, естественно, под граммотным руководством искристо-правдивых большевиков. Пиши не пиши, а все равно всей жути не прочувствуешь, пока не увидишь тысячи острых вил и горящих дворянских гнезд.
Кто-то скажет, после Сталина, Гитлера, Пол Пота, чумы, инквизиции, революций, конкистадоров уже ничего не страшно. Все испробовано, а от разъяренной толпы убегать. Но это еще не конец. И то, что тогда готовы были за правое дело и убивали даже матерей и сестер, в голод детей поедали – это еще не конец триллера под названием «чело-век».
Думали, зазорчик, на всякий пожарный, имеется и ничего. Надеялись видно, что чуток выпустят дури, потом покаятся и Бог простит. А если нет, так и тем более. А что! Вот уже трехсотого расстрелял и до сих пор никакого наказания. Жизнь прожил нелюдем и ничего.
В почете! Душегуб – звучит гордо, почти как сверхчеловек. Он убийца! Говорят затаив дыхание. Не каждый на такое способен! Ему все можно. У нас ими, восхищаются. А если так, да пошло бы все. А если что, то и покаяться никогда не поздно – зазорчик-то есть.
Никуда не денутся, отпустят грешки. Нас таких много. А человечка-то выдрессировали религиозными посулами, а он опять за свое – кусается, плюется, матерится, насилует. Есть родимый хочет.
А щель всепрощения. Ее еще никто не замазал, не залатал. Многие и сейчас ждут своего часа. Уже устали ждать наши смирняшечки. В их генах страшная память беснующей толпы. Они догадываются, что, как дедам и отцам, им тоже понравится. Им хочется убивать, но они пока сдерживаются. А пока каждый на своем месте пьет кровь. Попивает. А попы все наяривают, обещают отпущение – только плати. А графа Толстого к анафеме! За что, ироды? За что? На себя-то давно смотрели ? И не думали!