Ангелология

— Я действительно не знаю, о чем ты, — сказал Персиваль.

Вдали над монастырем появилась струйка дыма — знак того, что нападение началось. Сестра, по-видимому, прекрасно обходилась и без него.

— Когда ты в последний раз видел ее крылья? — спросила Снейя.

— Не помню, — ответил Персиваль. — Очень давно.

— Я скажу тебе, когда ты в последний раз их видел, — проговорила Снейя. — В тысяча восемьсот сорок восьмом году, на ее первом балу в Париже.

Персиваль отчетливо припомнил тот день. Крылья Оттерли появились совсем недавно, и, подобно всем юным нефилимам, она демонстрировала их с большой гордостью. Они были разноцветными, как крылья Снейи, но очень маленькими. Ожидалось, что со временем они вырастут до настоящих размеров.

Снейя продолжала:

— Если ты спросишь, почему прошло так много времени с тех пор, как Оттерли показывала свои крылья, я отвечу — потому что они так и не развились. Они крошечные и бесполезные, крылья ребенка. Она не умеет летать и, конечно, не может их никому показать. Можешь себе представить, как смешно выглядела бы Оттерли, решив развернуть свои придатки?

— Я ничего не знал, — ошеломленно проговорил Персиваль.

Несмотря на негодование по отношению к сестре, ему очень хотелось защитить ее.

— Меня это не удивляет, — ответила Снейя. — Ты вообще многого не замечаешь, ты погружен в собственные удовольствия и страдания. Твоя сестра более ста лет скрывала от нас свои проблемы. Но правда в том, что она не похожа ни на тебя, ни на меня. В свое время твои крылья были великолепны. Мои крылья до сих пор прекрасны. Оттерли — низкая порода.

— Ты думаешь, что она неспособна справиться с гибборимами. — Персиваль наконец понял, почему мать рассказала ему тайну Оттерли. — Ты считаешь, что она потеряет управление атакой.

— Если бы ты мог исполнить свою законную роль, сынок, — сказала Снейя.

В голосе ее слышалось разочарование, как будто она уже привыкла к мысли о никчемности Персиваля.

— Если бы ты только мог возглавить наше дело, возможно, мы…

Не в силах слушать дальше, Персиваль отключился. Он глядел на длинную асфальтовую ленту шоссе, петляющую между деревьями и исчезающую за поворотом. Он ничего не мог сделать, чтобы помочь Оттерли. Ему никогда не удастся восстановить славу своей семьи.

Шоссе 9W, Милтон, штат Нью-Йорк

Пока Габриэлла и Верлен ехали по неширокому шоссе, ведущему из Милтона, они выкурили полпачки сигарет. «Порше» пропитался тяжелым, резким запахом дыма. Верлен открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. Хотелось, чтобы Габриэлла рассказывала дальше, но лучше не настаивать. Она казалась ослабевшей и утомленной, как будто воспоминания о прошлом истощили ее, — под глазами появились темные круги, плечи поникли. Сигаретный дым, плавающий по салону, разъедал Верлену глаза, но Габриэлла как будто ничего не замечала. Она давила педаль газа, стремясь побыстрее добраться до монастыря.

За окном мелькал заснеженный лес. Деревья тянулись вдоль шоссе, и глаз Верлена различал заиндевевшие березы, сахарные клены и дубы. Верлен высматривал признаки того, что они вскоре будут на месте, — деревянный указатель, направленный в сторону монастыря, или церковный шпиль, возвышающийся над деревьями. Дома он нанес на карту путь от Нью-Йорка до Сент-Роуза, отметив все мосты и шоссе. Монастырь расположен в нескольких милях севернее Милтона. Они должны очутиться там совсем скоро.

— Посмотрите в зеркало, — попросила Габриэлла неестественно спокойным голосом.

Верлен повиновался. За ними следовал черный «мерседес».

— Они едут за нами уже несколько миль, — сказала Габриэлла. — Похоже, они не махнули на вас рукой.

— Вы уверены, что это они? — оглядываясь, спросил Верлен. — Что же делать?

— Если я попытаюсь скрыться, — сказала она, — они последуют за нами. Если я продолжу ехать вперед, мы одновременно доберемся до Сент-Роуза, и нам придется сразиться с ними там.

— И что нам делать?

— Они нас не упустят, — проговорила Габриэлла. — В этот раз — ни за что.

Габриэлла притормозила и резко развернула машину. «Порше» забуксовал, описывая полукруг на заснеженной дороге, и чуть не опрокинулся. На мгновение показалось, что автомобиль завис в воздухе и сейчас, перевернувшись, рухнет на лед, хотя колеса оставались на земле. Габриэлла снизила скорость и вцепилась в руль, пытаясь удержать управление. Как только машина обрела устойчивость, она до упора выжала педаль газа и помчалась по высокому пологому холму. Мотор оглушительно заревел. Камушки гравия стучали в ветровое стекло.

Верлен оглянулся. Черный «мерседес» свернул вслед за ними и не отставал.

— Они здесь, — сообщил он.

Габриэлла прибавила газу, поднимаясь на вершину холма. Заросли деревьев сменились покрытой снегом лощиной, посреди нее стоял красный ветхий сарай, похожий на пятно крови на снегу.

— Хоть и люблю я эту машину, но скорости ей не хватает, — сказала Габриэлла. — Обогнать их не получится. Мы должны попытаться сбить их с пути. Или спрятаться.

Верлен осмотрел лощину. От шоссе до сарая простирались лишь заснеженные поля. Позади сарая через еловый перелесок дорога взбиралась на другой холм.

— Мы можем доехать до вершины? — спросил Верлен.

— Непохоже, что у нас есть выбор.

Габриэлла тронулась и поехала мимо сарая. Дорога медленно и неуклонно поднималась. Когда они доехали до перелеска, черный «мерседес» был у самого подножия холма, так что Верлен мог хорошо разглядеть лица сидящих впереди.

Тот, кто сидел в пассажирском кресле, высунулся из окна, нацелил ружье и выстрелил, но не попал.

— Я не могу ехать быстрее, чем они, — огорченно сказала Габриэлла.

Держась одной рукой за руль, она бросила Верлену кожаную сумочку.

— Найдите мой пистолет.

Верлен расстегнул молнию и стал рыться в куче предметов, пока пальцы не коснулись холодного металла. Он вытащил со дна сумочки небольшой серебристый пистолет.

— Вы когда-нибудь стреляли из пистолета?

— Никогда.

— Я научу вас, — сказала она. — Снимите предохранитель. Теперь откройте окно. Держите крепко. Хорошо, теперь выпрямите руку.

Пока Верлен учился держать оружие, человек в «мерседесе» прицелился.