Ангелотворец

– Видать, какая-то важная шишка пожаловала. В туннеле понаставили электрических заборов и прочей лабуды. Инфракрасные камеры и все такое. Один мой приятель в больничку загремел с ожогами, и мотор у него теперь сбоит. Врачи говорят, скажи спасибо, что живой, такой разряд через тебя пропустили. Вроде наверху какое-то посольство открывают или что. Жди беды.

Джо кивает.

– Пробраться туда можно?

Тошер ошарашенно смотрит на него.

– Эге, да я ж тебя знаю!

– Вряд ли, я не…

– Ты Спорк! Психопат Джо, ей богу! – Тошер бросает через плечо: – Эй, робя, это Психопат Джо! – Он снова поворачивается к нему. – Колись, что ты на самом деле натворил? Спер у королевы бельишко? Ограбил Английский банк?

– Ничего подобного…

– Да ладно, не скромничай! Я твоего папашу знал. Ты парень путевый, сразу видно. Никого не убивал, ясно же! Врут они все. Небось, слитки умыкнул из сокровищницы, – делится он с другом своими соображениями.

Тот кивает.

– Наверняка!

– Значит, тебе надо в тот дом? – Первый тошер показывает куда-то вверх и назад.

– Очень надо.

– Ну, снизу не пройдешь, сразу говорю. Они все туннели перегородили, с какой стороны ни зайди. Гневят госпожу Тош почем зря.

Джо обдумывает его слова, разглядывая переплетение труб, среди которых они стоят.

– А вы же слыхали, – очень осторожно произносит он, – что Шэрроу-хаус окружен рвом?

– Рвом?!

– Я серьезно.

– Вот те раз!

– И, сдается, сама Госпожа не прочь что-нибудь с этим сделать. Как там говорят? «Тош злить – себе вредить», верно?

– Именно так!

– А если предположить, что кто-то намутил с трубами, и давление в них скакнет так, что они лопнут… Или если в нужный момент подключить их, например, к пожарному водопроводу высокого давления…

– Хм. Ну да, – кивает тошер. – Насолить шишке удумал?

– Ага.

– Потоп будет ого-го. С пожарным водопроводом не шутят. Ров может выйти из берегов и залить все кругом.

Тошеры вовсю ухмыляются.

– Отменный отвлекающий маневр, я считаю, – глубокомысленно произносит третий тошер. – В эдакой суматохе ограбить дом – раз плюнуть.

– Твоя правда, – кивает первый. – А вот скажите, мистер Спорк, не знаете ли вы, как большой знаток преступного мира и его обычаев, когда должно быть совершено это возмутительное преступление?

– Боюсь строить догадки, – отвечает Джо, – но, пожалуй, рискну: лучше всего это проделать в два часа ночи послезавтра. И как можно быстрее унести ноги.

XVII

Снова на ходу;

«старички»;

председатель не желает помогать разыскиваемому преступнику.

Вернувшись в подвал пивоварни, Джо бросает взгляд в глубину длинного широкого зала, где выстроились в ряд манекены в военной форме или тряпках из сэконд-хэнда. Все они стоят в различных агрессивных позах – слепые, лысые противники. За ними и вокруг громоздятся коробки, доски и бочки, защищающие кирпичную кладку от пуль. Мэтью отдал это помещение своим ребятам для тренировок; он приводил их сюда размяться и набить руку перед очередным налетом, и тусклые желтые лампочки, которые они тогда вкрутили (питаемые, естественно, краденым электричеством), по-прежнему свисают с потолка.

К этому времени, если уж совсем начистоту, у него должен был созреть план: смелая чокнутая затея, одновременно хитроумная и взрывная, которая позволила бы переиграть и переплюнуть бойцов Опиумного Хана. Джо мечтал выпрыгнуть с целой армией из канализационных труб или спуститься по канатам с башни или изящно выйти из-за шторки, заявив, что подкупил дворецкого.

В действительности у него ничего нет. Есть только чертежи Шэрроу-хауса, подтверждающие неуязвимость врага; бесполезное обещание содействия от Эрвина Каммербанда; пулемет, подруга и адвокат.

В полумраке подвала его лицо искажает ухмылка. Уж последнее, по крайней мере, – гангстерство чистой воды.

Он открывает чехол для тромбона и осматривает автомат. Хорошо смазанный черный металл приветливо ему подмигивает. Джо ждет, что вот сейчас его посетит озарение, но не тут-то было. В конце концов, оружие – это просто оружие. Устаревший пистолет-пулемет Томпсона когда-то стоял на вооружении армии, а потом полюбился контрабандистам США эпохи сухого закона. Будем откровенны, это скорее реквизит, чем боевая техника. На свете есть – и было даже во времена Мэтью – оружие куда лучше «томми-гана», более легкое, точное, скорострельное и убойное.

Джо достает автомат, позволяет рукам самим его собрать. Щелк, круть, дзык. Примитивный. Простой. Не топорный, скорее, незамысловатый. В чем-то даже красивый. Джо делает вид, что палит из него по врагам: Живым меня не возьмете, легавые!

Нет. Не смешно.

Уже осторожнее Джо поднимает автомат к плечу, переводит в режим одиночного огня и направляет ствол вглубь зала. Делает выдох, расслабляя напряженные мышцы, и готовится встретить неизбежную отдачу. Глядя вдоль ствола обоими глазами, не прищуриваясь, он наводит прицел на один из манекенов. Целится в корпус, не питая, впрочем, никаких иллюзий насчет собственной меткости. Дает себе прочувствовать важность момента. В конце концов, юный Джо мечтал об этом больше всего на свете, всей душой, но почему-то так ни разу и не получил разрешения.

Он спускает курок.

Выстрел получается оглушительно громкий. Из дула вырывается струя огня, приклад больно брыкается. Пуля со свистом улетает в темноту. Стиснув зубы, Джо выпускает еще пять (в голове смутно всплывает фраза про то, что шесть – любимое число стрелка) и идет смотреть, что у него получилось.

Не получилось ничего. На манекенах – ни царапины. Все шесть пуль ушли в доски и кирпичи.

Джо опускает глаза на свой автомат; вот-вот расплачется. Потом возвращается к табурету и сидит, вдыхая напрасный дым.

Как быть? Он раздавлен, время на исходе, а на кону, судя по всему, – судьба целого мира.

Поэтому он просто сидит и смотрит в пустоту.

* * *

– Помощь нужна? – спрашивает Полли Крейдл.

Она приехала почти сразу и теперь ласково кладет руку ему на плечо. Пальцем разворачивает его к себе и легко целует в губы. Где-то в животе Джо ворочается рык рассвирепевшего медведя: Я не дам эту женщину в обиду. Порву любого, кто будет с ней недобр.