Ангелы ада. Смерть любопытной. Палач: Новая война

— В каком другом месте, черт побери? — возразил Даррелл. Но он призадумался. Молча сидел он на узкой тюремной койке, поглядывая на Мендосу своими маленькими проницательными глазками. — Преднамеренное убийство! — сказал он. — Я никогда… какого черта? Джорджи потерял голову, вот и все. Сержант рассказал мне, что Джорджи вытворял вчера ночью. Джорджи со своей пушкой — бедняга, дурак несчастный! С этой своей заряженной хреновиной он чувствовал себя увереннее, понимаете? Это ничего не значит. Он испугался. Полагаю, вы нарочно его напугали. Думали, он вам что-то выдаст. — Он рассмеялся.

— Может, он и выдал, мистер Даррелл.

— Ну так попробуйте испугать меня, — презрительно сказал Даррелл. — Легавые! У вас ничего нет, чтобы предъявить обвинение.

— Не будьте столь уверены. Вчера ночью мистер Арден высказал несколько существенных замечаний. О том, как он ненавидел Маргарет, и что Майк подсказал бы ему, что делать — как, вероятно, делал и раньше.

Тень тревоги пробежала по лицу Даррелла.

— Не пытайтесь мне это пришить! Какого черта, убийство… Ну, ладно. Ладно. О'кей, у нас есть алиби. Значит, Джордж не раскололся, а я расскажу. Надо так надо. Ничего там особенного нет. Умышленное убийство — да это просто смешно, лейтенант, ни один из нас на подобное бы не пошел. Алиби есть, конечно. Я расскажу. Можете проверить. Ублюдки, упекли Джорджи в больницу только за то, что он немного понервничал! Я расскажу. «Боул» — это только для мисс Арден. Мы были в «Викторианской комнате» примерно с девяти до одиннадцати, одиннадцати пятнадцати. Джорджи нельзя много пить, понимаете? Знаете, с некоторыми парнями так бывает. Выпил три порции, а хорош уже, как с десяти. Он сильно запьянел. А его матушка… в общем, его нельзя было привести домой в таком виде. Вы знаете, он живет на ее деньги, и если бы он… Ну, ей бы не понравилось, если бы она вообразила, что он попал в дурную компанию. Вы понимаете, о чем я говорю. Трое из наших отвезли его ко мне, протрезвили, чтобы он смог явиться домой, как положено. Думаю, было около часа ночи, где-то так. Вот и все.

— Имена и адреса, пожалуйста, — сказал Мендоса.

— Уоррингтон, — угрюмо ответил Даррелл. — Джо. Жизет где-то в Голливуде — Ровена-стрит, кажется. Аллен Фостер — Мансфилд, сто четыре. Келлер, Ханс Келлер — Хобарт, пятьсот сорок два. Они могут сказать. Они побыли у меня еще немного после того, как Джорджи уехал. А теперь, если вы меня не отпускаете, я требую адвоката.

— Всенепременно, — сказал Мендоса. — Большое спасибо.

За что? За имена трех завсегдатаев «Викторианской комнаты», которые, естественно, подтвердят рассказ Даррелла. И что мы с этого имеем? К сожалению, бесстрастный закон не делает различий между заслуживающими доверия свидетелями и сомнительными. Присяжные, конечно, делают, обладая некоторым здравым смыслом. Хоть порой и не столь надежным, как хотелось бы. Но…

Окружному прокурору здесь мало что понравится.

Мендоса был раздражен. Все складывалось так красиво и четко — Арден и Даррелл, мотив убийства и все остальное. Но ни одной улики. Никакого доказательства, что Маргарет знала о Даррелле и об Ардене. Что она хоть как-то угрожала. Если бы она была в более доверительных отношениях со своей матерью, сестрой, с кем угодно — проскользнули бы какие-то намеки. Так ведь нет.

Уж конечно, эти свидетели… Он подумал о бармене Эле и вздохнул. Дураку ясно, они будут молоть ту же байку, что рассказал Даррелл, потому что Даррелл и Арден продумали с ним свое алиби, скажем, в воскресенье. Те, конечно, могли и не знать, что речь идет о преднамеренном убийстве. Значит, будем надеяться на Ардена. Может, он расскажет что-нибудь более определенное. Но если нет…

ЧАСТЬ 14

— Ладно, Арден, — проговорил Хэкет. — Скажите: «Мисс Чедвик».

— Вы не можете меня заставить, — угрюмо ответил Арден. — Я не обязан.

— Послушайте, — терпеливо сказал Хэкет, — вы говорите, что не звонили мисс Чедвик. О'кей, тогда ваш голос не узнают. Скажите.

— «Мисс Чедвик», — выдавил из себя Арден и осторожно взглянул на сержанта. Он лежал на больничной койке, небритый, больной и бледный как полотно.

Хэкет посмотрел на Анджелу. Она беспомощно покачала головой:

— Это было так быстро, и я не придала никакого значения…

— Ладно, — сказал Хэкет. Они вышли в коридор.

— Кажется, другой голос похож чуть больше, Арт. Голос Даррелла. Но поручится я не могу.

— Трудно было и ожидать, — сказал Хэкет, вздыхая. — Хорошо. — Они направились к лифту. — Будь осторожна, когда поедешь домой. Держись подальше от автострад.

— Я не еду домой. Раз уж я здесь, то зайду в магазин Мэй Компани, а потом собираюсь на ланч к Элисон, она хочет показать участки, которые они купили.

— Не нравятся мне твои прогулки. Доктор сказал…

— Доктор сказал, что у меня все хорошо. Ты, наверное, думаешь, что я хрустальная. Ох уж мне эти мужчины. Не будь глупым, Арт. Тебя можно ждать к обеду? Или хотя бы к половине восьмого? Я нашла новый рецепт мяса во фритюре и хочу его опробовать. Это ведь не запеканка, чтобы стояло. Его надо есть сразу…

Хэкет тоскливо сказал, что понятия не имеет, когда освободится, но надеется приехать вовремя. Он подумал о мясе во фритюре и вздохнул, вспомнив слова доктора Таунера о лишних десяти фунтах. Легко сказать — сбросить. Но как это сделать с женой, которая так усердствует на кухне?

Надо больше двигаться, промелькнуло у него в голове. Не стоит покупать бензокосилку, буду косить траву по старинке. Попробую каждый день гулять. Он знал, что скорее всего ничего не выйдет. Может, если бы у них была собака, большая собака, которую необходимо выгуливать…

— Вроде датского дога, — сказал он вслух, когда они вышли из лифта.

— Ну что ты в самом деле, Арт! — сказала Анджела. — Я знаю, я не в лучшем виде, но кто может хорошо выглядеть на седьмом месяце? И вовсе не обязательно напоминать мне об этом!

— Что? О, я о другом, дорогая, я просто… Это не важно. Конечно, я не имел в виду… Ну, будь осторожна за рулем…

— Хорошо, хорошо. Не беспокойся за меня. И постарайся вернуться домой вовремя. — Она встала на цыпочки, чтобы его поцеловать, и села в машину. Он проводил ее взглядом и поехал в управление сказать Луису, что Анджела не опознала голос. Они, в общем-то, не сильно надеялись, но проверить было необходимо. Такие ситуации иногда случаются. Ты уверен, что знаешь, но не можешь получить ни одного законного доказательства.

Дарреллу сейчас предъявлено обвинение в незаконном хранении наркотиков: в его квартире нашли сотню набитых марихуаной сигарет. Ардена не удалось ни в чем обвинить, кроме нападения на полицейского и попытки самоубийства.

Трое свидетелей целиком и полностью поддержали Даррелла. Уоррингтон, продавец в магазине мужской одежды, около сорока лет, не привлекался. Фостер, актер массовки, около двадцати пяти лет, не привлекался. Келлер, представитель торговой фирмы, обходящий квартиры с предложением товара, тридцати пяти лет, один срок за аморальное поведение (год тюрьмы) и два задержания (обвинений не предъявлено). Мендоса лично с ними встретился, и все они рассказали ему одну и ту же историю и указали одно и то же время. Их предупредили, что речь идет об обвинении в преднамеренном убийстве и ложные показания являются серьезным преступлением. Не хотят ли они подумать еще раз?

Нет. Они прошлись насчет полицейских, которые шьют невиновным парням дело просто потому, что любят травить людей, но от своих показаний не отступили. Что, конечно, ни черта не значило.

Телефонный звонок. Даже при наилучшем раскладе трудно определить номер телефона, с которого звонили, здесь же это было просто невозможно.

Арден сказал, что понятия не имел, куда собиралась Маргарет в тот вечер, но согласился, что в последний раз видел ее в субботу утром; она принесла его матери цветы и пробыла у них около получаса. Она вполне могла упомянуть в разговоре полное имя Анджелы и назвать адрес в Хайленд-Парке или рассказать об этом его матери, которая затем могла бы передать ее слова Джорджу.