Ангелы на первом месте
Шрифт:
" перенёс на ногах "), как она однажды подумала в порыве отчаянья.
Ведь, по одной из версий, Игорем мог оказаться парализованный муж
Макаровой, она и о нём думала неоднократно. Ходит же к нему патронажная сестра. Раз в неделю. Раз в неделю.
А он – такой, как все, значит. Вот и славно, вот и хорошо.
Поди, и семья у него имеется? Потому и мелется, открыться боится?
Ответственейший человек! Путин!
Мария Игоревна взглянула на часы: четверть седьмого. Успеваю! До закрытия почтового отделения есть ещё время, вот и метнулась обратно к синему
Пока бежала по тёмной, неосвещённой улице, решала: рассказать, не рассказать, махнула рукой, понадеялась на авось: вот приду, увижу и всё станет ясно, так само собой и решится. Сразу полегчало на душе, нырнула в подворотню, чтобы сократить путь, мимо мусорных баков, мимо молодёжи, кучкующейся вокруг гитариста, вбежала на крылечко, хлопнула дверью.
Увидела синий халатик, обрадовалась: одна, никто мешать не станет, можно поговорить. Стала что-то плести про племянника или внука, путалась, потом плюнула, протянула письмо, говорит, что сегодня получила, а обратного адреса нет, как быть? Информация очень важная, человеку же помочь необходимо (мол, не моя в том заинтересованность, не для себя стараюсь), не поможете ли?
Есть только примета одна – живёт автор письма на перекрёстке, смотрит на трамвайные пути ("крест-накрест"), плачет и ждёт помощи, а она всё не идёт, потому что адрес отправителя неизвестен. А ещё версия имеется – что первые два письма (Мария Игоревна едва не проговорилась, чуть не сказала "сам принёс") в её абонентский ящик своим ходом пришли, видите, на них и штемпеля-то никакого нет.
Разумеется, старушка, божий человек, никакого подвоха не заметила, полезла в регистрационные книги. Долго ковырялась в них, потом вздохнула: обычные письма они не регистрируют, только общее количество пришедших за день в ведомости проставляется, вот если бы было оно заказным, да ещё с уведомлением – тогда иной коленкор, тут же нашли бы пропажу, а без дополнительных сборов – ну какой с него спрос?!
Норушка посмотрела на часы: пора закрываться, а беспокойная посетительница не уходит, переживает, мучается, да только помочь ничем ей нельзя. А всё равно жалко.
– Дайте конвертик-то, – только и сказала. – Может, и я пойму чего…
– Да чего уж тут, – переборщила с эмоциями посетительница: актриса, сразу видно.
– А вот смотрите, – синий халатик даже вскочил со стула, – на этот раз здесь штемпель имеется, да ещё такой отчётливый, как же вы его сразу-то не заметили?
– И как это я его сразу не заметила? – отказывалась верить в удачу
Мария Игоревна. – Ну-ка, дайте-ка мне…
Ещё мгновение назад она одними только глазами взывала к старушке о помощи, а теперь тут же потеряла к ней какой бы то ни было интерес, забыла о её существовании. Надела очки-лупы, стала крутить-вертеть конвертик, от напряжения высунув кончик языка – совсем как внучка-школьница, когда домашнее задание по арифметике не получается.
– Ну, да, штамп, четырнадцатое отделение… А где это? – снова вспомнила она о мышке-норушке.
– На Российской, – авторитетно высказалась старушка и с шумом закрыла в сейфе коробку с конвертами и мелочь из кассы.
– Российская большая, – задумчиво глядя в витрину, провозгласила актриса.
– Между прочим, – преподнесла ей на прощание сюрприз норушка, – муженёк мой покойный на скорой помощи отработал сорок восемь лет.
Мария Игоревна совершенно не понимала, при чём здесь муж-шофёр.
Работница почтового ведомства объяснила:
– Чердачинск
он знал как свои пять пальцев. И часто загадки загадывал всякие. Как лучше проехать в Кочкаево, какой дорогой быстрее добраться до Першино… Так вот он говорил мне, что трамвайные пути лежат в нашем городе крест-накрест только в одном месте – на перекрёстке Российской и проспекта Победы. Потому что во всех прочих пересечениях они или параллельны, или только с трёх сторон имеются…Какой хороший он у меня был человек. Пил только…
Мария Игоревна ликовала. Едва не бросилась целовать бабульку, так растрогалась, что снова, второй, нет, третий, третий раз за день слёзы выступили. Вот это прорыв, настоящий и бесповоротный! Ведь
Макарова ездила к Царю в офис куда-то на Красную, в центр, а жил
Царь и вовсе где-то за городом. Значит, жив! Жив! И Мария Игоревна знает, где его искать, где найти можно будет! Уж с её-то терпением и методичностью в победе упорства над здравым смыслом можно не сомневаться.
А только так, от полного отчаянья, и можно выиграть. Только так, из глубины воззвах, победить.
Глава третья. Серебряное копытце
Загрузив "Живой журнал", Макарова не верила глазам: юзер Tcharне исчез, более того, исправно вывешивал постинги в ленте.
Настроение его было прекрасным, ждал весну, болел за российских олимпийцев и помирать не собирался.
Макарова закусила губу: виртуальная реальность обманула её. Ведь столько раз она давала себе зарок – не верить всем этим теням и отражениям, но, легкомысленная душа, снова и снова покупалась на знаки искренности. Разве искренность может быть бессмысленным знаком?!
По всему оказывалось, что может. Впрочем, девушка совестливая,
Макарова понимала – во всём виновата лишь она сама: ну, подумаешь, ошиблась, обозналась, с кем не случается…
Она переключилась на дневник foma,тот продолжал плести сети политического заговора, но сейчас Макарову это волновало меньше всего. Оставим интриги политикам, у простых людей кровь бурлит от предчувствия любви. "У меня конкретное предложение – нужно что-то делать", – говорила одна её дородная пациентка.
Вот и Макаровой надоело сидеть в "отстойнике". В "накопителе", ожидая самолёта "с серебристым крылом", который унесёт её в заоблачные выси. История с Царем, увы, закончилась, нужно придумывать развлечения дальше. Да и поиск новых клиентов для психоанализа – проблема существенная: финансы поют романсы, нужно лечить мужа (у него, кажется, наметилась положительная динамика), существовать самой. Интернет оплачивать, опять же таки. А новый мужчина – это не только праздник, но и новые возможности, новые круги общения, и вообще, "не взлетим, так поплаваем…".
Короче, она, наконец, решилась влезть в сетевую жизнь и для начала написать письмо пользователю, спрятавшемуся за именем Tchar.
_
Сказано – сделано. Написала. Пустяковую записочку, в ответ на один из проходных постингов. Правда, люди, "живых журналов" не имеющие, автоматически проходят в почте под грифом "анонимов", поэтому подписалась. Настоящую фамилию ставить в последний момент почему-то испугалась, подписалась "Феей хлебных крошек".