Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга

Креси — битва из-за какого-то бекона

Был еще один французский предатель, который подтолкнул Эдуарда к продолжению войны, и это позорное пятнышко коллаборационизма обернулось оглушительным поражением Филиппа VI.

Жоффруа д’Аркур — нормандский рыцарь, который присягнул на верность Филиппу VI. Однако когда Жоффруа решил жениться на богатой нормандской наследнице с очень сельским именем Жанна Бекон, он обнаружил, что у него есть серьезный соперник — влиятельный друг короля Филиппа, Гийом Бертран. Король, ясное дело, объявил, что Жанна должна выйти замуж за Гийома (саму Жанну, разумеется, не спросили), а потому Жоффруа затеял маленькую частную войну против семейства Бертранов. Все могло бы ограничиться поджогом нескольких ферм и убийством десятка коров и стольких же крестьян, но Бертраны пожаловались королю, и тот в качестве наказания конфисковал земли Жоффруа и обезглавил четверку его лучших друзей.

Жоффруа, естественно, затаил злобу и отправился в Англию, где предложил свои услуги Эдуарду III. Более того, он снабдил короля Англии бесценной информацией секретного свойства. Согласно хронисту Фруассару, Жоффруа сказал Эдуарду: «…Нормандия — одна из самых богатых стран в мире… и если вы там высадитесь, никто не окажет вам сопротивления… Там вы найдете крупные города, не защищенные крепостными стенами, и ваши люди награбят столько, что им хватит лет на двадцать вперед». Эдуард даже не стал спрашивать, как выглядят местные женщины: он спешно собрал корабли и вояк, столько, сколько смог, и 5 июля 1346 года все они отплыли в Нормандию, уже через неделю высадившись в Ля Аге, возле Шербура, где не так давно Франция (не иначе как в память о событии далекого прошлого) построила завод по переработке ядерных отходов.

Армия Эдуарда отправилась в кровавое шевоше по стране, и сам Жоффруа д’Аркур во главе отряда из пятисот человек занимался грабежами в личных целях. В Кане местные жители, защищаясь, взбирались на крыши своих домов и сбрасывали оттуда все что можно на головы захватчиков. Это настолько взбесило Эдуарда, что он приказал своим людям сжечь весь город и перебить его обитателей. После трех дней мародерства и трех тысяч смертей армия награбила столько, что пришлось сплавлять трофеи вниз по реке на баржах. Вскоре корабли, груженные драгоценностями, золотой и серебряной посудой, мехами, богатыми одеждами и конечно же заложниками, двинулись обратно в Англию.

Французы утверждают, что после этого Эдуард планировал пойти на Париж и сместить с трона Филиппа VI. Если это так, тогда его миссия провалилась. Но более вероятно то, что английский король просто хотел вынудить трусоватых французов вступить в бой. Так что, пройдясь огнем по парижским пригородам Сен-Клу и Сен-Жермен-ан-Лэ (по иронии судьбы, оба они сегодня плотно заселены общиной британских экспатов), Эдуард вновь устремился на северо-восток. И, переправившись через Сомму, бритты остановились у маленького города под названием Креси.

Сегодня поле битвы при Креси, возможно, выглядит почти так же, как в 1346 году, если не считать одной современной постройки с угла, небольшой вырубки в лесу и бетонного туалетного блока у парковки. Ветряная мельница, которая стояла на вершине холма, была заменена деревянной наблюдательной вышкой, откуда можно увидеть… ну, ту же непролазную грязь.

Хотя не стоит так пренебрежительно о ней говорить — это самая знаменитая в английской истории грязь.

У подножия наблюдательной вышки можно увидеть побитую временем табличку, на которой представлено краткое, типично французское, описание битвы. Практически это список оправданий собственного поражения: «…войска [французские, разумеется] были ослеплены солнцем, которое снова вышло из-за туч» [36] , а французская кавалерия, которой пришлось долго добираться до поля битвы, сравнивается с «лучниками [английскими], отдохнувшими и хорошо подготовленными».

36

Мне нравится это «снова»: звучит так, будто Господь включил солнце назло французам.

О массовом истреблении цвета французского рыцарства упоминается вскользь: «Французская кавалерия столкнулась с трудностями и была разбита». Да уж, шквал стрел, какого континентальная Европа никогда прежде не видела, был всего лишь «трудностью».

В самом Креси, в бывшей сельской школе, есть очаровательный маленький музей, экспозиция которого занимает два переоборудованных класса прямо напротив пяти туалетных кабинок — четыре из них с низкими дверцами для детей и одна с полноценной дверью для учителей.

Из экспонатов музея наибольшее впечатление производит ящик с точными копиями стрел. Одно можно сказать наверняка: несладко пришлось французским рыцарям, оказавшимся мишенями для таких монстров. Стрела длиною в ярд и толщиною в большой палец руки, имеет острый металлический наконечник длиною с указательный палец. У некоторых стрел четырехгранные наконечники — «дыроколы», которые пробивали доспехи; есть и стрелы с зубьями, которые вонзались в тело лошади, и она, обезумев от боли, уносилась с наездником неизвестно куда.

В битве при Креси участвовало около 7000 английских лучников, которые могли выпускать из своих длинных луков десять стрел в минуту с предельной точностью. В первые шестьдесят секунд битвы передовой фланг войска Филиппа VI принял на себя около 70 000 стрел. Нет ничего удивительного в том, что сражение началось для французского короля не лучшим образом.

В августе на французских дорогах творится сущий ад

Прежде чем вдаваться в чудовищные подробности самой битвы, пожалуй, следует вооружиться некоторой справочной информацией.

Эдуард III, чьи войска только что закончили высокорентабельное шевоше по северу Франции, сам выбирал место будущей битвы, и, понятное дело, присмотрел наиболее удачный для себя вариант. Его люди разместились на длинном склоне холма, защищенном с одной стороны рекой, а с другой — густой лесополосой.

Армия Эдуарда насчитывала от 11 000 до 16 000 воинов, среди которых были все те же лучники (как английские, так и уэльские), около 2000 вооруженных пехотинцев, тысячи полторы молодцев с ножами и кинжалами (из тех самых уголовников) и несколько сотен конных рыцарей. Его силы уступали по числу армии Филиппа, но были хорошо обученными, правильно расположенными и — пожалуй, это самое главное — кровожадными.

Французская армия представляла собой серьезного противника, включая 15 000 генуэзских арбалетчиков, 20 000 тяжеловооруженных воинов, несколько тысяч конных рыцарей и несчетные толпы крестьян, вооруженных камнями, косами и всем, что позволило бы им отомстить за разорение своих угодий. Филипп привел с собой и музыкантов — в основном трубачей и барабанщиков, — призванных нагнать страху на врага. Даже в те времена французская музыка действовала пугающе на англичан.

Да, у Эдуарда действительно было время на подготовку. Он выстроил свои войска в атакующем боевом порядке, в форме буквы V: в центре расположились тяжеловооруженные воины, а два крыла образовали лучники. Перед боем лучники спустились по склону и выкопали в поле маленькие ямки, чтобы лошади, попадая в них ногами, падали на всем скаку. Они также разбросали по земле большие четырехгранные металлические «ежи», способные проколоть копыта лошадей и подошвы солдатских сапог. Английскими подразделениями командовали опытные ветераны, а нормандскому перебежчику Жоффруа д’Аркуру король Эдуард поручил охранять своего сына, шестнадцатилетнего Черного принца, собиравшегося увидеть первое в своей жизни сражение.

Закончив приготовления, Эдуард III распорядился выдать своим войскам вина и мяса (поставки свежих продуктов были «организованы» из близлежащих деревень), после чего дал им возможность отдохнуть. Субботнее утро 26 августа 1346 года было для бриттов на редкость безмятежным.

Французы, что вполне типично для них, опоздали к началу сражения: когда Филипп VI добрался до Креси, большая часть его армии еще не подтянулась. Один из советников подсказал королю, что не стоит драться в этот день, поскольку войска будут уставшими, к тому же шел дождь, вода заливалась под доспехи рыцарей, что доставляло неудобство. Филипп, который, как мы уже видели, всегда был не прочь уклониться от боя, если имелась такая возможность, отдал приказ встать лагерем.