Англия изнутри: записки нелегала
Шрифт:
— Ну, хватит, — вмешался Юра, — мы собрались отдохнуть, а вы здесь такую тему развили.
Я посмотрел на часы, которые стояли на полке, над нами, было уже 22–30.
— Я уже, пожалуй, пойду, — сказал я, — а то завтра на работу.
— Давай допьем, — согласился Юра, — и пойдем.
На следующий день на клубнике нас с Юрой начали немного прессовать. В первые дни, глядя, как делают другие мы, конечно же, хитрили. Ящик с пинетками стоит дороже чем, ящик с гнилой клубникой, да его и собирать тяжелее и дольше. Поэтому принцип «правильного» собирания клубники заключался
Меня начал прессовать польский супервайзер Юрек, я принес ящик и уже собирался, как обычно, ставить его в общую стопку, когда он меня остановил:
— Положи ящик.
Я поставил ящик на землю.
— Не хорошо так собирать, — сказал он, перебирая мои пинетки, — это не сбор клубники, это сбор отходов. К тому же, ты мало набираешь клубники. Вот нормальное собирание клубники.
Он из 3 пинеток набрал одну, накидал с горой клубники и поднял ее вверх.
— Вот это качество.
— А здесь так кто-то собирает?
— Так все собирают, — он выкинул плохую клубнику в сторону и поднялся, — иди, добирай ящик. Будешь приносить плохую клубнику, принимать ее не буду.
Я вернулся на ряд в не очень хорошем расположении духа. Чуть дальше мы встретились с Юрой.
— Смотрю, ты сегодня тоже попадаешь? — спросил я.
— Да, Йонес падла вообще охамел, из 2 моих ящиков сделал половину одного, говорит, иди, собирай нормально.
— Меня Юрек прессует, но я такую теперь выношу клубнику, что ему придраться не к чему.
Когда мы возвращались на обед, то снова затронули эту тему.
— Это нормально пацаны, — сказал Володя, — мы же вас предупреждали. Это еще что, был случай, и не один раз, выносит поляк, там пинетки полупустые, даже до верху не достает, его пропускают. А у меня с горой, но Анна начинает проверять и, выкинув из ящика, говорит, иди, собирай. Я ей, смотри сюда, здесь вообще пусто. Она, будешь со мной спорить, работать не будешь. Так что ничего, привыкайте, поляки и литовцы здесь на особом счету.
На обед мы с Юрой подогрели банку фасоли, вбили яйца и поели.
— Если собирать качественную клубнику, — начал я, — то скорость минимальная. Тогда от силы 20 корзин в день будет получаться. Заработок сильно упадет.
— Не парся особо, надо показать, что мы все поняли, они здесь боссы и мы со всем согласны, они привыкнут, и мы будет собирать как раньше.
После перерыва мы вновь вернулись на поле.
Собирая качественную клубнику, ты увеличивал время сбора еще и потому, что качественной клубники на поле было не много. Так, были поля, где за один ряд могло получиться от силы 4 ящика, из них хорошего качества 2.
Во время сбора клубники был еще один секрет. По правилам, ты должен был собирать свой рядок под чистую, после прохода там должна была оставаться только зеленая клубника. Гнилая, порченная, должна была кидаться на землю, или, если она в кондиции, то в ящик с гнилью. А «успешный» сбор заключался в том, чтобы заранее занять чужой ряд и пройти быстрее, чем он. Поскольку ряды
находились рядом, твоя ладонь вполне доставала до клубники соседа. Ты, пока он был сзади, быстро обчищал его ряд и свой, оставляя ему гниль и гадость, а сам вырывался вперед к следующему ряду.Когда я понял эту схему, я стал торопиться, чтобы меня не обгоняли и не обчищали мою хорошую клубнику. Пару рядов мне это удалось сделать, я не дал себя обогнать, но потом появилась тяжелая артиллерия в виде польского супервайзера Юрека.
— Алекс! — услышал я его и обернулся, — Иди сюда.
Я находился на половине клубничного ряда, чуть в стороне, буквально в метрах 3 от меня торопился поляк. Он пытался вырваться вперед, поскольку ряд действительно был хорошим, в отличие от предыдущих.
Я подошел к польскому супервайзеру.
— Нельзя оставлять гниль на рядах, — сказал он, подымая лист и показывая мне поросшую мхом клубнику.
Я чуть поднял взгляд на ряд поляка, и показал ему рукой на такую же точно ситуацию.
— Его тоже позовешь? — спросил я.
— Я сам решаю, кого мне звать, — недовольно сказал он и, сделав шаг, оторвал гниль с ряда поляка, — пересмотри свой ряд сначала, чтобы такого больше не было.
Понятно, что даже тех 2 минут, пока мы беседовали, и я быстро просматривал свой ряд, поляку хватило, чтобы вырваться вперед. Потом меня еще несколько минут держали на приемке товара, проверяя качество клубники, которую я принес.
Вернувшись назад, после сдачи 2 ящиков клубники я увидел, что поляк перешел уже на другой ряд. Мою половину ряда он обчистил, как мог.
В общем, как это часто бывает, при равных возможностях заработать, нам заведомо создавались иные условия, чем были у других.
Я очень сильно возмущался по этому поводу, но Юра был спокойней.
— Ничего, не горячись, сейчас они побесятся, потом успокоятся.
Когда мы с Юрой только приехали на ферму, там было 4 малазийца. Студенты из Лондона приехали подзаработать на каникулах. Одни изучали язык, другие непосредственно учились на информационные технологии, инженеров.
Приехало их четверо, и, похоже, так понравилось, что они пригласили сюда своих друзей. Уже через неделю, на ферме было больше 40 малазийцев. Большая часть тех, с кем мы общались, были приятные молодые люди с живым умом. Они держались обособленно от нас, но охотно шли на контакт, особенно если ты владел английским. К тому же, они не были заражены этим варварским способом сбора. Если малазиец стоял рядом с тобой на твоем ряде, то ты мог спокойно и нормально собирать клубнику, они у тебя, ее не воровали.
К ним поляки и литовцы тоже сильно придирались, малазийцы сперва не реагировали, улыбались, смеялись, даже шутили по этому поводу. Но потом дело приобрело серьезный оборот, дошло до конфликта.
Малазиец принес 2 ящика с клубникой. Его сегодня уже трижды возвращали на поле, добирать клубнику в пинетки.
— Иди сюда! — окрикнул его по-польски Юрек.
— Говори по-английски, — предупредил малазиец.
— Что есть это?! — спросил поляк, выкидывая из ящика клубнику, и начал ругаться по-польски.