Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda

The nose of a boat protruded beyond the pipe on the other side; and listening intently, I heard a slight shuffle – as of a man shifting his position. Who was the man who guarded Michael’s invention? Was he awake or was he asleep? I felt if my knife were ready, and trod water; as I did so, I found bottom under my feet. The foundations of the Castle extended some fifteen inches, making a ledge; and I stood on it, out of water from my armpits upwards. Then I crouched and peered through the darkness under the pipe, where, curving, it left a space.

There was a man in the boat. A rifle lay by him – I saw the gleam of the barrel. Here was the sentinel! He sat very still. I listened; he breathed heavily, regularly, monotonously. By heaven, he slept! Kneeling on the shelf, I drew forward under the pipe till my face was within two feet of his. He was a big man, I saw. It was Max Holf, the brother of Johann.

My hand stole to my belt, and I drew out my knife (моя рука скользнула к поясу, и я вытащил свой нож; to steal – воровать, красть; делать /что-л./ незаметно, тайком). Of all the deeds of my life, I love the least to think of this (из всех поступков, /совершенных/ мною за всю жизнь, меньше всего мне нравится думать об этом), and whether it were the act of a man or a traitor I will not ask (и я не задаюсь вопросом, действовал ли я по-мужски или по-предательски: «и был ли это поступок мужчины или предателя, я не буду спрашивать»). I said to myself: “It is war – and the King’s life is the stake (я сказал себе: «это – война, а ставка в ней – жизнь короля»).” And I raised myself from beneath the pipe and stood up by the boat (я вылез: «поднялся» из-под трубы и встал у лодки), which lay moored by the ledge (которая была пришвартована к выступу /стены/). Holding my breath, I marked the spot and raised my arm (затаив дыхание, я выбрал место, /куда бить/, и поднял руку; to mark – ставить знак, метку; отмечать /место/; spot – пятно; место, точка). The great fellow stirred (здоровяк пошевелился; great – великий; большой, огромный; fellow – товарищ; человек, парень). He opened his eyes – wide, wider (он открыл глаза, шире, еще шире). He grasped in terror at my face and clutched at his rifle (в ужасе он попытался ухватить меня за голову: «за лицо» и схватился за ружье; to grasp – хвататься /за что-л./; делать попытку схватить /что-л./). I struck home (я ударил точно; to strike home – попасть в цель). And I heard the chorus of a love-song from the opposite bank (а с противоположного берега послышался припев какой-то песенки про любовь; chorus – хор; припев, рефрен).

Leaving him where he lay, a huddled mass, I turned to “Jacob’s Ladder” (оставив его там лежать бесформенной грудой, я повернулся к «лестнице Иакова»; to huddle – сваливать в кучу). My time was short (у меня было мало времени; time is short – время не терпит; short – короткий, краткий). This fellow’s turn of watching might be over directly, and relief would come (может быть, время дежурства этого парня скоро закончится, и придет /новая/ смена; directly – прямо, непосредственно; тотчас, вскоре; relief – облегчение; смена /караульных/).

My hand stole to my belt, and I drew out my knife. Of all the deeds of my life, I love the least to think of this, and whether it were the act of a man or a traitor I will not ask. I said to myself: “It is war – and the King’s life is the stake.” And I raised myself from beneath the pipe and stood up by the boat, which lay moored by the ledge. Holding my breath, I marked the spot and raised my arm. The great fellow stirred. He opened his eyes – wide, wider. He grasped in terror at my face and clutched at his rifle. I struck home. And I heard the chorus of a love-song from the opposite bank.

Leaving him where he lay, a huddled mass, I turned to “Jacob’s Ladder.” My time was short. This fellow’s turn of watching might be over directly, and relief would come.

Leaning over the pipe, I examined it (перегнувшись через трубу, я обследовал ее), from the end near the water to the topmost extremity where it passed (от конца возле воды до верхнего края, где она проходила), or seemed to pass, through the masonry of the wall (или казалось, что проходила, сквозь каменную стену; masonry – каменная кладка). There was no break in it, no chink (в ней не было ни щели, ни трещинки). Dropping on my knees, I tested the under side (опустившись на колени, я проверил нижнюю часть). And my breath went quick and fast, for on this lower side (и мое дыхание участилось, потому что на этой нижней стороне), where the pipe should have clung close to the masonry, there was a gleam of light (там, где труба должна была плотно прилегать к кладке, был проблеск света)! That light must come from the cell of the King (этот свет, должно быть, шел из темницы короля)! I set my shoulder against the pipe and exerted my strength (я уперся плечами в трубу и приложил /все/ свои силы; to exert – напрягать /силы/). The chink widened a very, very little, and hastily I desisted (щель расширилась на самую малость, и я тут же прекратил; hastily – поспешно, торопливо); I had done enough to show that the pipe was not fixed in the masonry at the lower side (я сделал достаточно, чтобы понять, что нижняя сторона трубы не вмурована в кладку; to show – показывать; выявлять, устанавливать; to fix – укреплять, фиксировать).

Then I heard a voice – a harsh, grating voice (потом я услышал голос – резкий, противный голос; harsh – грубый; резкий; grating – скрипучий, резкий; раздражающий):

“Well, sire, if you have had enough of my society (ну, сир, если вы устали от моего общества: «если вам было достаточно моего общества»), I will leave you to repose (я позволю вам отдохнуть); but I must fasten the little ornaments first (но сперва я должен застегнуть эти маленькие украшения).”

Leaning over the pipe, I examined it, from the end near the water to the topmost extremity where it passed, or seemed to pass, through the masonry of the wall. There was no break in it, no chink. Dropping on my knees, I tested the under side. And my breath went quick and fast, for on this lower side, where the pipe should have clung close to the masonry, there was a gleam of light! That light must come from the cell of the King! I set my shoulder against the pipe and exerted my strength. The chink widened a very, very little, and hastily I desisted; I had done enough to show that the pipe was not fixed in the masonry at the lower side.

Then I heard a voice – a harsh, grating voice:

“Well, sire, if you have had enough of my society, I will leave you to repose; but I must fasten the little ornaments first.”

It was Detchard (это был Дэтчард)! I caught the English accent in a moment (я мгновенно: «через мгновение» уловил английский акцент).

“Have you anything to ask, sire, before we part (не хотите чего-нибудь попросить, сир, прежде чем мы расстанемся)?”

The King’s voice followed (послышался: «последовал» голос короля). It was his, though it was faint and hollow (это был его /голос/, хотя слабый и глухой; hollow – пустой, полый; глухой /о звуке/) – different from the merry tones I had heard in the glades of the forest (отличный от /того, с/ веселыми интонациями, /который/ я слышал на поляне в лесу).

“Pray my brother,” said the King, “to kill me (умоляю моего брата убить меня). I am dying by inches here (я здесь медленно умираю; to die by inches – умирать медленной смертью).”

“The duke does not desire your death, sire – yet,” sneered Detchard (герцог не желает вашей смерти, сир – пока что, – насмешливо произнес Дэтчард); “when he does behold your path to heaven (а когда захочет, /тогда/ увидите свою дорогу на небо)!”

The King answered (король ответил):

“So be it (пусть будет так)! And now, if your orders allow it, pray leave me (а теперь, если /данные тебе/ указания это позволяют, прошу, оставь меня).”

“May you dream of paradise!” said the ruffian (пусть вам приснится рай! – сказал негодяй).

The light disappeared (свет пропал). I heard the bolts of the door run home (я услышал, как закрылись дверные засовы; home – домой; на прежнее место, в прежнее положение). And then I heard the sobs of the King (а потом я услышал рыдания короля). He was alone, as he thought (как он полагал, он был один). Who dares mock at him (кто осмелится смеяться над ним)?

It was Detchard! I caught the English accent in a moment.

“Have you anything to ask, sire, before we part?”

The King’s voice followed. It was his, though it was faint and hollow – different from the merry tones I had heard in the glades of the forest.

“Pray my brother,” said the King, “to kill me. I am dying by inches here.”

“The duke does not desire your death, sire – yet,” sneered Detchard; “when he does behold your path to heaven!”