Анима

Несколько магазинчиков и павильонов дешевого общепита со скучающими охранниками на входе. Здесь тоже живут люди. Худо-бедно, но живут. Просто они знают, в какие районы можно соваться, а куда не стоит.

Все-таки правительство старается поддерживать хоть какую-то видимость порядка, так что совсем беспредела не допускает. Разумеется, локально в трущобах эти функции отданы на откуп местных банд.

Те, кто поумнее и понаглее, давно смекнули, что люди могут приносить куда больше денег, если остаются живыми и сами желают расстаться со своими сбережениями. Остается лишь подстегнуть это желание. Так что в любых трущобах легко можно найти развлечения на любой вкус. От вполне безобидных игорных заведений до подпольных наркопритонов.

Что я искал здесь? Сам не знаю, но решил начать поиски со старого знакомого и мне даже повезло. Студия ремонта все еще работала, а когда я зашел внутрь, то увидел знакомое лицо Степаныча. Он, конечно, заметно сдал за пять лет, но руки его не подводили.

Мастерская была завалена хламом, звякнул колокольчик на входе, а в нос ударил хорошо знакомый запах машинного масла и бензина. Степаныч был рукастым мужиком, который чинил все, что вообще было возможно починить.

В последний год в Москве я подрабатывал у него помощником. В основном, занимался тем, что разбирал принесенные механизмы, чистил и смазывал разные детали. Так я узнал, что технический бензин вполне неплохо справляется с ржавчиной на подшипниках.

В углу заметил щуплого паренька, который прямо сейчас занимался тем же самым. Так и хотелось повторить слова Степаныча и заорать: куда ты столько мажешь? Вазелин бесплатный по-твоему?

— Да куда ж ты так мажешь-то, а? — пробурчал крепкий пожилой мужчина, проходя мимо стола помощника. — Доброго дня. Чем могу служить? Что сломалось? Часы, зонты, ролики, велосипеды, самокаты, все ремонтируем.

— Здравствуйте, дядь Степ, — улыбнулся я и почувствовал, как в груди растекается тепло от радости встречи.

— Мы знакомы? — нахмурился Степаныч.

— Вы меня не помните, но я у вас подрабатывал пять лет назад, — кивнул я в тот угол, где сейчас сидел помощник.

Степаныч нахмурился еще сильней, видимо, пытаясь сопоставить даты с событиями, а затем его глаза расширились.

— Максимка?

— Узнали, — улыбнулся я. — Правда, теперь уже не Максимка.

— Ничего себе, как ты вымахал. Мы были уверены, что ты погиб в том пожаре. Вместе с… Ну…

— Да, — помрачнел я. — Чудом выжил, вот она спасла. — Я материализовал длань. — И я теперь Эзо.

— Вот это новости, — удивился Степаныч. — Вот так поворот. Хорошо, что хоть тебе удалось спастись. И где ты пропадал все пять лет? От тебя же вообще ни весточки.

— Долгая история, — честно ответил я. — Пришлось уйти из Москвы, вот только вчера вернулся.

— Рад, что не забыл старика, — улыбнулся Степаныч.

Он не был мне родным или близким человеком. Но был честным мужиком со своими правилами и принципами. Пожалуй, тот год в Москве, что я работал на него, был лучшим в моей жизни. Как минимум, самым теплым.

— Ты по делу или так, проведать заскочил? Давай, я чайку нам соображу.

За спиной звякнул колокольчик, в помещении повеяло сильным запахом дешевого одеколона и сигаретного дыма.

— Здорова, Степаныч, — услышал я бодрый тонкий голосок.

Обернувшись, заметил двух молодых парней примерно своего возраста. Одеты они были броско, ярко и оттого нелепо. Брюки, пиджаки поверх длинных футболок с аляповатыми принтами. На ногах цветастые кроссовки, в ушах золотые серьги, на шее толстые цепи и множество татуировок.

— Как житуха? — самый молодой, с наполовину выбритой головой, прошел к стойке и посмотрел на меня. — Эт че за кент? Клиент?

— Друг, — бросил Степаныч и протянул пареньку плотный конверт.

Молодой был каким-то то ли дерганым, то ли, наоборот, слишком развязным. Постоянно шатался из стороны в сторону и переминался с ноги на ногу, даже когда стоял на месте. Словно ему одновременно хочется в туалет по-большому и танцевать.

Второй выглядел не лучше, так еще и в огромных солнцезащитных очках. Но хоть не дрыгался постоянно. Третьего парня я видел через стеклянную дверь, он стоял на улице, спиной ко входу. Дерганый же, тем временем, развернул конверт и принялся пересчитывать рубли.

— Лютый передает, — произнес он, не отрывая глаз от купюр. — Со следующей недели аренда повышается.

— Опять? — нахмурился Степаныч.

— Не опять, а снова, — чуть ли не прокричал парень и громко заржал, словно это была классная шутка. — Понял? Так что давай, не расслабляйся тут.

Колокольчик жалобно звякнул, когда дверь за двумя ряжеными закрылась. Но вот острый запах одеколона и духов остался.

— Лютый? — спросил я.

— Очередной бандос, — отмахнулся Степаныч. — Держит северную часть Тушино.

— А что случилось… — я постарался припомнить кличку бандита, на которого работало немало детей. — С Огурцом?

— С Огурцом? — усмехнулся механик. — Его грохнули люди Барона. Барона потом выбили Отморозки. А Отморозков не так давно выдавили люди Лютого.

— И как оно сейчас?

— У них пока еще терки с Отморозками, — пожал плечами Степаныч. — Как обычно, постреляют, потом успокоится, устаканится все. Но тебя-то такие вещи вообще не должны волновать, — кивнул он на мою руку. — Ты сам-то какими судьбами?

— Да вообще просто, хотел узнать, чем Москва дышит, может дело себе какое найти.

— Ну, это ты совсем не по адресу, — усмехнулся он.

Мы поболтали немного, Степаныч в делах призывателей не был силен, но сказал, что в Тушино есть небольшая группа вольных, которая живет в общаге на севере. Еще знал, что в районе речного порта есть подпольный бар под названием «Фортуна». И там часто собираются призыватели, но сам он там ни разу не был.

Выйдя на улицу, решил для начала переговорить с местной группой вольных призывателей. Они наверняка должны дать несколько советов. Но до общежития дойти мне было не суждено. На улице уже вечерело, так что я не хотел терять время.

Однако троица людей Лютого решила иначе. Ко мне подкатил старенький пикап, в кузове которого сидел один из бандитов, который в мастерской вел себя молча.

— Эй, друг. Куда такой красивый намылился? — спросил дерганый, который, похоже, был главным в тройке. — Тормозни, базар есть.

Пикап внаглую заехал на тротуар прямо перед моим носом и остановился. Вся троица моментально окружила меня, обдав запахом табака и блевотного одеколона. Будь я простым человеком, у меня бы уже глаза начали слезиться.