Анна Ахматова. Стихотворения

* * *

А я говорю, вероятно, за многих:Юродивых, скорбных, немых и убогих,И силу свою мне они отдают,И помощи скорой и действенной ждут.30 марта 1961, Кр. Конница

* * *

Так не зря мы вместе бедовали,Даже без надежды раз вздохнуть.Присягнули – проголосовалиИ спокойно продолжали путь.Не за то, что чистой я осталась,Словно перед Господом свеча,Вместе с вами я в ногах валяласьУ кровавой куклы палача.Нет! и не под чуждым небосводом,И не под защитой чуждых крылЯ была тогда с моим народом,Там, где мой народ, к несчастью, был.1961

ЦАРСКОСЕЛЬСКАЯ ОДА

Девятисотые годы

А в переулке забор дощатый…Н.Г.Настоящую одуНашептало… Постой,Царскосельскую одурьПрячу в ящик пустой,В роковую шкатулку,В кипарисный ларец,А тому переулкуНаступает конец.Здесь не Темник, не ШуяГород парков и зал,Но тебя опишу я,Как свой Витебск – Шагал.Тут ходили по струнке,Мчался рыжий рысак,Тут еще до чугункиБыл знатнейший кабак.Фонари на предметыЛили матовый свет,И придворной каретыПромелькнул силуэт.Так мне хочется, чтобыПоявиться моглиГолубые сугробыС Петербургом вдали.Здесь не древние клады,А дощатый забор,Интендантские складыИ извозчичий двор.Шепелявя неловкоИ с грехом пополам,Молодая чертовкаТам гадает гостям.Там солдатская шуткаЛьется, желчь не тая…Полосатая будкаИ махорки струя.Драли песнями глоткуИ клялись попадьей,Пили допоздна водку,Заедали кутьей.Ворон криком прославилЭтот призрачный мир…А на розвальнях правилВеликан-кирасир.3 августа 1961, Комарово

РОДНАЯ ЗЕМЛЯ

И в мире нет людей бесслезней,Надменнее и проще нас.1922В заветных ладанках не носим на груди,О ней стихи навзрыд не сочиняем,Наш горький сон она не бередит,Не кажется обетованным раем.Не делаем ее в душе своейПредметом купли и продажи,Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,О ней не вспоминаем даже.Да, для нас это грязь на калошах,Да, для нас это хруст на зубах.И мы мелем, и месим, и крошимТот ни в чем не замешанный прах.Но ложимся в нее и становимся ею,Оттого и зовем так свободно – своею.1 декабря 1961, Ленинград. Больница в Гавани

* * *

И было сердцу ничего не надо,Когда пила я этот жгучий зной…«Онегина» воздушная громада,Как облако, стояла надо мной.14 апреля 1962, Ленинград

* * *

О своем я уже не заплачу,Но не видеть бы мне на землеЗолотое клеймо неудачиНа еще безмятежном челе.13 июня 1962

* * *

Вот она, плодоносная осень!Поздновато ее привели.А пятнадцать блаженнейших весенЯ подняться не смела с земли,Я так близко ее разглядела,К ней припала, ее обняла,А она в обреченное телоСилу тайную тайно лила.13 сентября 1962, Комарово

* * *

Пусть даже вылета мне нетИз стаи лебединой…Увы! лирический поэтОбязан быть мужчиной,Иначе все пойдет вверх дномДо часа расставаньяИ сад – не сад, и дом – не дом,Свиданье – не свиданье.1960-е годы

ПОЭМЫ

РЕКВИЕМ 1935-1940

Нет, и не под чуждым небосводом,И не под защитой чуждых крыл, —Я была тогда с моим народом,Там, где мой народ, к несчастью, был.1961

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

– А это вы можете описать?

И я сказала:

– Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.

У апреля 1957 г., Ленинград

ПОСВЯЩЕНИЕ

Перед этим горем гнутся горы,Не течет великая река,Но крепки тюремные затворы,А за ними «каторжные норы»И смертельная тоска.Для кого-то веет ветер свежий,Для кого-то нежится закат —Мы не знаем, мы повсюду те же,Слышим лишь ключей постылый скрежетДа шаги тяжелые солдат.Подымались как к обедне ранней,По столице одичалой шли,Там встречались, мертвых бездыханней,Солнце ниже, и Нева туманней,А надежда все поет вдали.Приговор… И сразу слезы хлынут,Ото всех уже отделена,Словно с болью жизнь из сердца вынут,Словно грубо навзничь опрокинут,Но идет… Шатается… Одна.Где теперь невольные подругиДвух моих осатанелых лет?Что им чудится в сибирской вьюге,Что мерещится им в лунном круге?Им я шлю прощальный мой привет.Март 1940 г.

ВСТУПЛЕНИЕ

Это было, когда улыбалсяТолько мертвый, спокойствию рад.И ненужным привеском болталсяВозле тюрем своих Ленинград.И когда, обезумев от муки,Шли уже осужденных полки,И короткую песню разлукиПаровозные пели гудки,Звезды смерти стояли над нами,И безвинная корчилась РусьПод кровавыми сапогамиИ под шинами черных марусь.

I

Уводили тебя на рассвете,За тобой, как на выносе, шла,В темной горнице плакали дети,У божницы свеча оплыла.На губах твоих холод иконки,Смертный пот на челе… Не забыть!Буду я, как стрелецкие женки,Под кремлевскими башнями выть.[Ноябрь] 1935 г., Москва

II

Тихо льется тихий Дон,Желтый месяц входит в дом.Входит в шапке набекрень.Видит желтый месяц тень.Эта женщина больна,Эта женщина одна.Муж в могиле, сын в тюрьме,Помолитесь обо мне.1938

III

Нет, это не я, это кто-то другой страдает,Я бы так не могла, а то, что случилось,Пусть черные сукна покроют,И пусть унесут фонари…Ночь.1939

IV

Показать бы тебе, насмешницеИ любимице всех друзей,Царскосельской веселой грешнице,Что случится с жизнью твоей —Как трехсотая, с передачею,Под Крестами будешь стоятьИ своею слезой горячеюНовогодний лед прожигать.Там тюремный тополь качается,И ни звука – а сколько тамНеповинных жизней кончается…1938

V

Семнадцать месяцев кричу,Зову тебя домой,Кидалась в ноги палачу,Ты сын и ужас мой.Все перепуталось навек,И мне не разобратьТеперь, кто зверь, кто человек,И долго ль казни ждать.И только пышные цветы,И звон кадильный, и следыКуда-то в никуда.И прямо мне в глаза глядитИ скорой гибелью грозитОгромная звезда.1939