Анна, Ханна и Юханна

– Что случилось, Анна?

Не ответив на вопрос, она повернулась к Софи и прошептала:

– Ты всегда это понимала?

– Думаю, да.

– А я только недавно этому научилась. За три недели, что нахожусь здесь.

– Это хорошо, Анна. Ты этого уже не забудешь. Знаешь, кто увидел один раз…

– Я понимаю.

После долгого молчания Рикард сказал, что понимает, что такому простому человеку, как он, трудно понять подобные вопросы.

– Согласна, – ответила Софи, и Анна присоединилась к ее смеху.

– Женские штучки, – сказал Рикард, и Анна решила, по своему обыкновению, утешить мужа.

– Я тебе все объясню позже, Рикард.

– Он весь внимание, – сказала Софи, и Анна покраснела.Софи уехала в тот же вечер в свое захламленное, как она выразилась, ателье в Стокгольме. «Увидимся», – сказала она, и Анна нисколько не усомнилась в том, что эти двое непременно увидятся.

В понедельник они, как и договаривались, встретились в банке с Руне и Ингеборг.

Во вторник из Стокгольма приехали дети. Они вместе осмотрели дом и окончательно привели его в порядок. Малин забрала себе письменный стол и два кресла, Мария, которой вечно было некуда ставить книги, отнесла в машину книжную полку. Обе взяли, кроме того, часть старого фарфора, а Рикард инструменты из подвала.

– А ты, мама? Ты ничего не возьмешь?

– Возьму – вермланский диван с чердака.

– Господи!

– Муки сентиментальности?

– Можно сказать и так.

В среду к вечеру все было готово. Утром в четверг должны были прийти Руне и Ингеборг за ключами. Потом нагруженные машины поедут по сороковому шоссе на восток, а потом по Е-4 на север.

Долгая дорога домой, подумала Анна. После легкого обеда, состоявшего из холодного мяса и лосося, Анна сказала:

– Теперь слушайте меня, все. Я расскажу вам одну сказку.

Глаза внучек загорелись, они любили бабушкины сказки. Малин передернула плечами и поморщилась:

– Я не выношу, когда ты становишься сентиментальной, мама.

– Ладно, садитесь смирно и слушайте, – не обратив внимания на язвительное замечание, сказала Анна.

Она рассказала о далеком старом хуторе на границе с Норвегией, о порогах и мельнице, о мельнике, который пришел из Вермлана и посватался к Ханне.

– Это была бабушка вашей бабушки, – сказала она детям.

Она продолжила свою повесть, рассказала о богатой усадьбе, которую предок Ханны получил от самого короля. Рассказала она и о тяжелых временах, о детях, умерших от голода, о хуторах, которые дробились на все более мелкие части.

– Когда последний крупный хозяин умер, усадьба была еще большая, – сказала Анна. – Дочери разделили наследство. Ханна получила мельницу и скотину, а ее братья – меньшие участки земли. Была у них еще одна сестра, похожая на эльфа девочка по имени Астрид, которая вышла замуж в Норвегию. Ей достались семейные драгоценности и все украшения. Говорили, что они стоили больше, чем вся земля.

Анна показала внучкам фотографию Астрид, и девочки в один голос сказали:

– Она похожа на бабушку Юханну.

– Я так и думала, что вы это заметите, – сказала Анна. – По старой семейной традиции украшения и драгоценности должны были переходить в роду от дочерей к их дочерям, – продолжала Анна, и маленькие девочки застыли от волнения. – Но у Астрид не было дочерей, и она решила оставить ценности моей маме. Астрид умерла, когда в Норвегии шла война, но летом тысяча девятьсот сорок пятого года сюда приехал адвокат. Тот день я не забуду никогда, – сказала Анна и повернулась к мужу. – Теперь, Рикард, будь любезен, вооружись нужным инструментом: тебе придется им воспользоваться, ибо сейчас мы достанем из подвала эти драгоценности.

Побледневшие от напряжения дети оцепенели в напряженном ожидании. У Марии расширились и потемнели глаза, а Малин, идя к лестнице, ведущей в подвал, изо всех сил старалась сохранить на лице скептическое выражение.

– Теперь, малютка, тебе придется посчитать, – сказала Анна одной из внучек. – Найди шестнадцатый от входа камень в северной стене.

– Вот он! – крикнула девочка.

– Вот там и стой. Ты, Лена, отсчитай четвертый камень от западной стены.

– Здесь стоит ящик из-под пива, – сказала девочка.

– Мы его сейчас отодвинем.

Кирпичный пол под ящиком выглядел аккуратным и абсолютно нетронутым, но Анна продолжала:

– Теперь ты, Рикард. Вставь долото в стык между кирпичами там, где стоит Лена.

– Но здесь кладка.

– Нет, это имитация.

– Да, черт меня побери.

Он поднял и вынул первый кирпич, за ним второй, потом третий.

– Здесь сейф! – крикнул он.

– Где ключ? – взволнованно воскликнула Малин.

– Ключ у меня. Отлично, а теперь мы отнесем шкатулку в кухню.

Все уселись вокруг стола и как зачарованные уставились на сверкавшие на нем украшения, и Малин сказала, что это глупо, что здесь нет ничего стоящего, но Анна ответила, что, хотя все это никто и никогда не оценивал, она лично считает, что большие красные камни в ожерельях – это рубины, а в брошах блестят бриллианты.

– Разумеется, самые дорогие украшения не принадлежат старому наследству. Они были подарены Астрид, или она сама покупала их в Осло. Ее муж с годами сильно разбогател.

Взяв в руки два тяжелых золотых кольца, Анна рассказала историю о монете, оброненной королем-воином, монете, которую крестьянин, ее нашедший, расплавил и сделал из слитка кольца для своих дочерей.

Потом Анна рассмеялась и сказала, что сказке конец.

– Осталось только одно. Я заказала дополнительные ключи к сейфу и теперь даю каждой из моих дочерей ее ключ.

Они взяли ключи, но от изумления не смогли даже поблагодарить мать.

– Мне кажется, что вы просто лишились дара речи, – сказала довольная Анна и снова рассмеялась.Под конец Рикард сказал, что его все это нисколько не удивило. Он всегда знал, что женился на женщине из очень таинственной семьи.