Анна Ярославна. Русская королева

– И потому сейчас ты поезжай в Вышгород, – продолжала Анна начатый разговор, – там найди гридней Полюда и Олдана – новгородцев, еще Анастаса и скажи им, чтобы они к полночи были конными в посаде на подворье воеводы Обыслова. Там, на Почайне, и будете ждать меня. Еще скажешь Обыслову, чтобы снабдил воинов брашном на дальний путь.

– Велено – сделаю, – ответила Настена, но предупредила: – Токмо ты, любая, делая первый шаг, думай о последнем. Чтобы из близких к тебе никто не пострадал от гнева великого князя. Да и сама ты сумеешь ли выстоять перед батюшкой, когда твоя вольность дойдет до него.

– Господи, Настена, ты считаешь, что я из каприза взбунтовалась. Думала я, и не одну ночь. Преданием живу. Бабушка Рогнеда смогла уйти от мужа, ставшего ей нелюбым, нарушившего верность семье.

– А когда надругался, так и оружие на него подняла, – добавила с улыбкой зеленоглазая Настена.

– И я подняла бы, – отозвалась Анна. – Мне же грех на душу не брать, уходя от нелюбимого жениха.

– Но ты преступаешь волю батюшки. – Внучка берестовского священника была сильна в прозорливости. – Он же того не потерпит, хотя ты ему и люба.

– Не потерпит, то мне ведомо, – согласилась Анна. – Но что мне делать, вещунья?

Настена погладила Анну по спине. Ее судьбу она знала до исхода, потому сказала без сомнений:

– Иди своей стезею. Живи сердцем. Оно в побуждениях от Бога и посему не обманет.

– Спасибо, ладушка. С тобой я ничего не боюсь. Теперь в путь. И успей ко времени. Я же приготовлю воинскую справу.

Настена переживала: возьмет ли Анна ее с собой? В глаза княжне заглянула. Анна улыбнулась:

– Господи, и ты пойдешь со мной. Вижу твою жажду. В гридня, однако, переоденься.

Товарка ничего не ответила, лишь кивнула головой и скрылась за дверью. Анна молила Бога, чтобы дал ей удачу в пути. Она знала, что до Вышгорода, где стояла дружина Глеба Вышаты, конному полчаса пути, пешему – три. А Настена, легкая в седле, птицей долетит до городка. И потому Анна не мешкая принялась за сборы в дорогу. Она не раз собиралась в дальний путь и вскоре была готова покинуть терем. Оставалось малое: обвести вокруг пальца мамок Степаниду и Феофилу. Но и это не составило труда. Выйдя из опочивальни, Анна повелела им:

– Идите в мыльню, велите топить ее да проследите, чтобы жаркая была. Как солнце скроется, так мыться буду. Завтра с суженым встречаюсь. – И Анна улыбнулась мамкам.

Нудная и желчная Степанида и себе на уме Феофила переглянулись, плечами пожали, потому как никогда подобного не случалось, чтобы Анна отправляла их за дворовыми надзирать.

– Не наша это справа, матушка-княжна, – попыталась возразить Степанида. – Вот и Феофила о том скажет.

– Мы сейчас девок пошлем, – отозвалась Феофила.

Анна поняла их смятение и упрямство, топнула ногой и жестко сказала:

– Вижу, опять перечить готовы! Надоели вы мне, и завтра у батюшки попрошу дать покладистых мамок! А ну с глаз долой!

Боярынь как ветром сдуло из покоя.

Анна вернулась в опочивальню, быстро переоделась во все воинское, кольчугу надела, печенежской саблей препоясалась, темный плащ с капюшоном накинула на плечи, помолилась образу Божьей Матери и покинула палаты. Она успела выйти из ворот княжеского подворья, пока их не закрыли на ночь. И городские ворота миновала без помех, потому как таких молодых ратников в княжеской дружине было много. Оказавшись за крепостной стеной, Анна поспешила к речке Почайне, спустилась на берег и там укрылась в малой пещере, коих тут было множество. Вход в пещеру зарос кустарником, и найти его было трудно. Потому Анна сочла себя в безопасности от посторонних глаз. Ей оставалось дождаться полночи, зайти на подворье воеводы Обыслова, подняться в седло и вместе с Настеной, с воинами умчать к переправе на Днепр, уйти в степи, все на восток, на восток, вслед за любым. «А там пусть все течет, как Богу угодно», – подумала Анна, усевшись на камень близ входа в пещеру и перекрестившись.

Ей была видна река и быстрое течение, она видела, как кружились сверчки-воронки, улетая к полным водам Днепра. И Анна вспомнила, как переплывала могучую реку, когда впервые хотела удивить любого ей Яна Вышату, и как ей было отрадно, когда он нес ее на руках.

Глава пятая Свидание в степи

Ярослав Мудрый узнал о побеге Анны лишь к полудню следующего дня. Правда, его удивило, что Анна не появилась на утренней трапезе, ибо ранее это за княжной не водилось. Боярыни Степанида и Феофила, смертельно перепуганные, искали ее всю ночь и полдня. Вначале они, словно оглашенные, бегали по всему подворью, обыскали все хозяйственные службы, спускались на берег Днепра, поднимались на Священную гору, где в былые времена высилось капище языческих богов. Потом, уже на рассвете, Степанида убежала в Вышгород, а Феофила бегала по Киеву, по домам тех вельмож, к коим иногда заходила вместе с Анной. В полдень, усталые, почерневшие от страха, они ввалились в покой великого князя, упали на колени и согласно возопили:

– Батюшка-князь родимый, вели нас казнить: твое дитя Аннушку мы упустили! Пропала она!

Ярослав без сомнения поверил сказанному, и екнуло от страха сердце отца, спросил залубеневшим языком:

– Как пропала, мамки? Куда могла деться?

– Не ведаем, милосердный, – ответили мамки вместе.

– Как не ведаете? Да я с вас шкуру спущу? – гневно крикнул великий князь. – Толком говорите, как все было!

И Степанида взялась пояснять:

– Вечером, как еще солнце не село, повелела она истопить мыльню. Мы было воспротивились, девок думали послать. Она же топнула на нас и велела быть при мыльне, пока истопят. А как мы приготовили жаркую да вернулись в терема, ее и след простыл. Вот и все, что нам ведомо, батюшка милосердный. С того часу и искали по всему Киеву.

– Только летник в опочивальне и нашли, – добавила Феофила, размазывая по лицу обильно текущие слезы.

Боль в груди Ярослава уже прошла, но нахлынули страсти, гнев опалил лицо. Да усмирил себя князь, не накричал на мамок, понял, что они невиновны, по покою из угла в угол забегал, дабы огонь в сердце унять. Да быстр был на разгадку, поднял на ноги боярынь, повелел:

– Зовите Ивара Ждана! Да сей же миг чтобы у меня был!

Воевода Ивар Ждан оказался скор на ногу, вломился в покой Ярослава, как лось.

– Князь-батюшка, что повелишь?

– Коня мне. Сотню – в седло!

Ивар Ждан был сотским великокняжеских гридней уже несколько лет. Бесстрашный, сметливый воин-новгородец знал давно, как исполнять волю великого князя. И потому, когда побежал на его зов, велел десятским поднять воинов, оседлать коней и стоять в строю на хозяйственном дворе.

– Батюшка Ярослав, сотня в строю! – выдохнул Ждан. – Сей миг и коня подам! – И убежал из палат.

Через несколько минут все близкие Ярослава, все придворные высыпали во двор, немые от страха и беспомощные, проводили великого князя в погоню. Княгиня Ирина, держась за стремя, повторяла:

– Верни ее, негодницу, верни, батюшка. Она, поди, за Яном Вышатой увязалась.

Возле Ярослава Мудрого кружил принц Эдвин, надеясь, что и его позовут на поиски Анны. И даже выразил желание:

– Великий государь, позволь и мне идти в степь.

– Нет, королевич, ты волен ждать или не ждать меня, но в путь не возьму. Дело тут семейное…

Сотня Ярослава покинула Киев через северные ворота и на рысях ушла к переправе на Днепр. За рекой Ждан с лазутчиками взяли след дружины Глеба Вышаты и повели воинов на восток. Три дня и три ночи, не зная отдыха, Ярослав погонял своего коня и понукал Ждана: