Аномалье. Рассказы

Внутри царил полумрак, до того, как Варвара вошла внутрь и клацнула выключателем.

Удивительная комната представляла собой идеальный круг. Стены были обложены крупными треугольниками коричневого кафеля. Из-за чего складывалась иллюзия, что это помещение бывшая ванная комната с бассейном. Но вместо воды, внизу был деревянный пол, который прогибался под каждым шагом. Посреди странной комнаты стоял высокий стол на треноге. У музыкантов и композиторов он называется странным словом – пюпитр. Но здесь от пюпитра стол отличался тем, что на него можно было поставить чашку чая. Но вместо чашки чая, на нем лежал толстый, потрепанный фолиант, корешок которого давно истерся, а позолоченное тиснение, превратилось в простую прожилку тканевого образца.

Особых картин и вещей в комнате не было, разве что потолок был сделан в виде конуса, с едва заметными гранями, которых было ровно двенадцать. Они все были расписаны по знакам Зодиака и представляли собой явно творчество разных художников, эпохи средневековья.

– Что это за место? – спросила Кристина и ей показалось, что ее голос отдался канонадой в просторном помещении верхнего этажа.

– Это комната в мир моего отца, – просто ответила Варвара.

На ее лице не было и тени улыбки или ухмылки, которая могла бы быть. Голубые глаза женщины смотрели на Кристину спокойно и серьезно. Ничего не давало усомниться в том, что Варвара верит в собственные слова. Но чтобы в них поверила Кристина, нужно нечто большее.

– Ваш отец умер, не так ли? – поддела Кристина, все еще осматривая пол и потолок, а также книгу на столике.

– Совершенно верно, – кивнула Варвара, проходя ближе к книге. – Но мы можем встретится с ним сегодня же, для вашего интервью. Если пожелаете, конечно.

«Интервью с мертвецом»! Да, такого газета еще не знала! После такой статьи Пахоменков точно укажет ей на дверь и будет абсолютно прав. Газета писала не о мистических происшествиях, а о реальных людях и их проблемах. Хотя поразительно, но тайна жизни Нострадамуса, еще с Института занимало ум Кристины. И вот, она стоит рядом с женщиной, которая на полном серьезе утверждает, что она дочь Нострадамуса. Как гласит история, у Нострадамуса был только сын. Хотя, в истории столько много белых пятен, что с великой точностью нельзя утверждать, что не было у предсказателя и дочери.

Кристина тоже подошла к центру, где лежал фолиант. Глянув в книгу, она не поняла ни слова. Должно быть это какой-то древний манускрипт, каких в этом доме скорее всего навалом.

– Что это за книга? – все же поинтересовалась Кристина.

– Здесь описаны все катрены моего отца, – ответила Варвара. – До человечества дошли не многие из них, но большинство человечеству просто противопоказаны. Если вы понимаете, о чем я?

Кристина смутно догадывалась, о чем говорила Варвара. Человечеству вообще противопоказано многое. Тем не менее, сладок запретный плод.

– И как же мы встретимся с вашим отцом? – наконец-то перешла ближе к сути Кристина, смотря перед собой на странную собеседницу.

– О, это совсем просто! – легко произнесла Варвара.

И в следующий момент, она схватила Кристину за лацканы делового костюма и дернув ее на себя, впилась в губы странным, болезненным поцелуем, который заставил Кристину резко зажмуриться, расставляя руки в стороны, словно бы пытаясь удержать равновесие.

Прошло сколько-то тягостных минут, когда Кристина наконец смогла оттолкнуть от себя Варвару.

– Что вы черт возьми себе позволяете?! – отпрянув назад, высказала Кристина.

Она едва не упала, спотыкаясь о что-то тяжелое и влажное. Посмотрев под ноги, она разглядела в полутьме помещения каменный пол, который источал немного заплесневелый запах. Кристина подскочила на месте и стала озираться по сторонам, не понимая, где находится. В эту минуту, в помещение вошел высокий мужчина в каком-то нелепом балахоне. Он что-то произнес явно не по-русски, обращаясь к Варваре, называя ее почему-то – Луиза. Затем он обратил взгляд на Кристину.

– Вот, – сказала Варвара, – познакомьтесь с моим отцом. Мишель Де Ностр, к вашим услугам. Если позволите, я буду вашим переводчиком, если вы конечно, не говорите по-французски сами.

У Кристины не сразу нашлись слова. Она никак не могла понять сон это или явь, а может быть она вообще с ума сошла. Ведь еще минуту назад, они были в России, они были в деревне. Они, черт возьми, были в 21 веке! А сейчас-то какой?!

– К-какой сей-ччас год? – едва пролепетала Кристина, пытаясь успокоиться и мыслить рационально.

Варвара спокойно смотрела на нее.

– Сейчас 1560 год.

– Что?! Но как…

Женщина обернулась на мужчину, который с любопытством наблюдал за Кристиной, ожидая возможно каких-то вопросов. Да, он был похож на Нострадамуса, того самого, который предсказал много разного в своих катренах.

– Вы же сами сказали, что готовы далеко пойти за сенсацией. Это ваш шанс.

После того, как Кристина немного успокоилась, она задала самый важный вопрос, который ее волновал беспрестанно.

– Когда и как я вернусь домой?

– Это будет зависеть только от вас, – улыбнулась Варвара, складывая руки на груди.

Конец.

====== Черный песок. ======

Комментарий к Черный песок. Пре-фем. Фантастика. Постапокалипсис.

Гнетущее великолепие забвения. Если бы только его можно было навечно запечатлеть в памяти, как большая часть первозданного творения природы.

Если бы Потапова знала, что человечество не вернется на землю, а просто будет изучать ее так, как изучали бы микрокосм… Если бы она знала это в других жизнях, возможно она бы писала об этом или помнила. Но в прошлых веках человечество занималась чем угодно, но только не сохранением всего живого на планете, поэтому планета решила избавиться от вируса по имени – человек.

Странно вернуться на Землю спустя сто десять тысяч лет и увидеть, что без человека она только преобразилась, стала краше, виртуознее. Как лакомый кусочек небольшой горячей пиццы, который только что вынули из духовки, и он еще не тронут и источает свежий аромат пряностей и вкусного снадобья.

Вспомнив про пиццу, Потапова вспомнила и о том, что могла полететь сюда вместе с Анжеликой. Но в последний момент, решила не сообщаться ей о том, что летит сюда. Она была не уверена, что если бы Энжи полетела с ней, то они бы не занимались здесь делами и исследованиями. Только не с Энжи.

Когда они впервые встретились, им было еще так мало лет, чтобы понять, что с ними происходит, когда они вместе. Даже сейчас они не всегда понимают. Поэтому Потапова согласилась лететь одна и провести на Земле в полном изолированном одиночестве почти полторы недели.

Она понимала, что, когда Энжи узнает об этом, на придет в ярость. И совсем не потому что Потапова улетела без нее, а потому что на Земле все идет по-другому. Сейчас по-другому. Сейчас это опасное место, оно разоружает и укорачивает жизни первоприбывших, таких, как Потапова и ее звездолет.