Аномалия Дорадо

– Что случилось?!

– В аномалии происходит распад…

Мир провалился в ничто и вынырнул вновь. Нейросвязь прервалась.

Клим выскочил из кресла и бросился прочь из комнаты. Несколько минут, во время которых он несся по коридорам капсулы, показались целым столетием. Наконец он остановился перед дверью в командный отсек. Она исчезла, открывая проход. Клим вошел и встретил напряженный взгляд Зои – и не увидел в нем ни намека на бурю ярких эмоций, которые она недавно испытывала. Теперь она была совсем другая.

– Что такое, Клим? – резко спросила капитан.

Но ответа не дождалась – прищурила веки, погрузившись в систему управления. Клим тяжело дышал, затем выдавил:

– Надо уходить… от аномалии… как можно скорее! Мы слишком близко к ней!

– Что вы несете! – вскричал полковник, нависнув над физиком. – До объекта больше сотни миллиардов километров и к тому же…

Но вместо Клима заговорила внезапно охрипшим голосом Зоя:

– На нас что-то надвигается…

Леванов резко обернулся к женщине.

– Надвигается что?

– Пузырь истинного вакуума! – ответил за нее Клим.

– Объясните! – полковник вновь повернулся к физику, схватил его за локоть и заглянул в глаза.

– Потом объясню, уводите капсулу немедленно! Пузырь приближается со скоростью света!

– Наблюдаю, – подтвердила капитан. – Уходим!

Она прикрыла веки, возвращаясь к управлению.

Клим все еще тяжело дышал, сердце стучало в груди, в горле встал липкий ком. Он прислонился к стене и тоже прищурился, подключаясь к ВИС, чтобы понаблюдать за ситуацией вокруг «Ориона». Увидел, как капсула начала разворот, маневровые двигатели заработали на полную мощь. То, что прежде казалось сиреневой звездой, увеличило яркость и теперь выглядело на небе шариком для пинг-понга, а затем прямо на глазах выросло до размеров апельсина.

– Прыгайте же! – вскричал Клим, обращаясь к Зое. – Аномалия к нам гораздо ближе, чем мы рассчитывали!

– Прыжок сейчас невозможен, – процедила она.

– Почему?

– Концентраторы разряжены, нужно время.

Клим вспомнил, что когда-то читал о принципе действия гипердвигателей: он основан на разрыве ткани пространства-времени сосредоточением гигантского объема энергии в микроскопической точке. Оно выполняется концентраторами, которые после каждого выброса энергии требуют подзарядки.

– Как долго они будут заряжаться? – спросил он.

– Не менее получаса, – ответила капитан.

Леванов пробурчал проклятия и принялся мерить нервными шагами командный отсек.

«Орион» между тем завершил разворот и начал ускорение. Заработали аннигиляционные двигатели, сопла выстрелили снопами плазмы, и капсула помчалась прочь от разбухающего фиолетового шара. Ее скорость стремительно росла и через десять минут достигла 80 % от световой – большего из аннигиляционных двигателей не выжать. «Орион» удирал от аномалии на максимальном ходу, но этого было явно недостаточно: та увеличивалась на глазах и выглядела теперь, как сиреневый арбуз. Концентраторы по-прежнему заряжались, но уровень заряда был еще далек от необходимого.

– Юнь, – заговорил Леванов, – объясните, наконец, что происходит?

– Вы что-то раскопали в материалах «Альтаира»? – добавила свой вопрос капитан.

Клим отключился от ВИС и обратился к полковнику и капитану:

– Астрофизики «Альтаира» выяснили, что в этой части космоса происходит распад ложного вакуума…

– Так, я совсем запутался, – потряс головой Леванов, – недавно вы упоминали истинный вакуум.

– Верно, – кивнул Клим, а затем призадумался на мгновение, подбирая нужные слова, и продолжил: – Вакуум вообще – это область с минимальной энергией. Привычное нам пространство не обладает минимальной энергией… э-э… для наглядности можете представить себе крутой склон горы, который выравнивается, образуя плато, а затем снова обрывается вниз к другому плато, лежащему ниже первого – на самом дне. А теперь представьте себе нашу Вселенную в виде мячика. В момент Большого взрыва мячик скатился по склону горы, попал на первое плато, подкатился к самому краю и там замер. Первое плато – это наше нынешнее пространство с известными нам свойствами вакуума. Ложным оно называется потому, что только кажется дном, а на самом деле это лишь промежуточное плато – настоящее дно намного ниже, и там свойства вакуума будут совсем иными. Поэтому он считается истинным. – Клим опять сделал паузу, погрузившись в размышления. Полковник и капитан напряженно ждали. Через пару минут Клим продолжил объяснять: – Мячик от дальнейшего скатывания отделяет совсем немного, возможно, некий толчок, спонтанный или вызванный искусственно, который заставит его продолжать падение на самое дно. Похоже, такой толчок здесь и произошел.

– И… что это означает для нас? – спросила Соира, которая тоже вошла в командный отсек и прислушивалась к разговору.

– До сих пор вопрос о распаде ложного вакуума являлся чисто теоретическим, – сказал Клим, – вероятность этого события оценивалась крайне низко. Но оно, как видно, все же произошло, и нам придется что-то с этим делать. Аномалия Дорадо – это точка, где распад начался. Этот процесс выражается в том, что пространство, или вакуум, меняется и обретает совершенно иные свойства, которые, скорее всего, окажутся несовместимы с жизнью в той форме, в которой она нам на данный момент известна. Скорее всего, но не обязательно – все зависит от того, какие именно свойства и особенности приобретет новый, истинный, вакуум.

– Но почему это вдруг произошло? – удивился Леванов. – И именно сейчас?

– Произойти сейчас это могло с той же вероятностью, что и в любой другой момент времени. То же самое касается ответа на вопрос «почему именно здесь?». А вот что послужило толчком распаду, почему он вообще начался… Определенных ответов на эти вопросы у меня нет, по крайней мере сейчас. Первое объяснение, которое приходит на ум, таково: поскольку нынешнее энергетическое состояние пространства не самое низшее, оно нестабильно и, следовательно, может, по законам квантовой механики, спонтанно туннелировать в новый вакуум – когда угодно и где угодно.

– Что значит «туннелировать»? – не поняла Соира.

– Это значит: без видимой причины начать происходить. Вдруг. Само. Как и все прочее в квантовом мире, распад вакуума подвержен базовому принципу неопределенности, как бы фундаментальному хаосу, который функционирует по совершенно случайным законам. Он и мог дать тот самый толчок, который заставил нашу Вселенную покинуть плато ложного вакуума и продолжить катиться вниз – к вакууму истинному.

– Но все, похоже, началось гораздо раньше, – заметила Зоя.

– Да, – согласился Клим, – аномалию обнаружили пять лет назад, но распад начался задолго до этого. Процесс сперва шел на квантовом уровне, затем на микроскопическом, потом аномалия разрослась до макроскопических размеров и стала заметной для дальнего наблюдения. Теперь же она перешла на космический масштаб, а в конечном итоге станет космологическим явлением, которое поглотит всю нашу Вселенную и полностью изменит ее.

– Так, и что теперь? – нахмурился Леванов. – В чем это будет выражаться?

– Именно в том, что мы сейчас наблюдаем. Пузырь истинного вакуума разрастается, изменяя свойства пространства и времени. Как именно изменяя – никто не знает. Для этого необходимо исследовать вакуум, что и пытались сделать члены экспедиции «Альтаира», взяв образцы из аномалии. Новый вакуум будет, вероятно, означать нашу гибель и разрушение всего известного нам мира. Ведь измененные свойства пространства приведут совсем к другим физическим константам, там не будет протонов и нейтронов и прочих частиц, а те, которые появятся вместо них (если вообще появятся), будут взаимодействовать по совершенно иным законам. Могут измениться даже способы их взаимодействия: вместо ныне существующих четырех фундаментальных сил природы возникнут… э-э… пожалуй, не стоит углубляться в детали. Важно, что новая физика сделает нашу жизнь невозможной. Как мы недавно видели, даже легкое «прикосновение» чужеродного вакуума оказывает радикальный эффект и замораживает наше время.