Аномальщики. Трилогия

Они славно провели два с половиной часа в уютной беседке - съели целую кучу разных вкусностей, выпили кофе и по два бокала терпкого сухого вина, поболтали о всяких дамских глупостях и вволю перемыли косточки всем родственникам, оставшимся в далёком Санкт-Петербурге. А также - с помощью "волшебного" блокнота - безмолвно пообщались о делах-вещах животрепещущих и серьёзных.

Елена, поупрямившись до первого винного бокала, потом благополучно созналась (во временно-письменном виде, понятное дело), что вышла замуж за герра Пушенига и уехала с ним в благополучную Австрию не по своей доброй воле, а следуя чёткому приказу Руководства. Мол, было велено старательно присматривать за этим многообещающим служакой и, вообще, по-серьёзному внедриться в среду европейских военных.

После этого между сёстрами состоялся следующий "молчаливый" диалог: - "Значит, операция государственной важности?". "Не знаю, да и знать не хочу. У меня чёткое узкопрофильное задание. Озабочена только его выполнением". "А как же Сергей?". "Мне очень стыдно. Даже извинительной записки не оставила. Но так, честное слово, было надо". "Как в знаменитом фильме "Васаби"? История Юбера и Мико? Мол, государственные интересы, они превыше всего? Даже личного счастья?". "Заканчивай, Малышка, прикалываться". "Даже и не думала. Если я встречу Серёжу, то...". "Что - то?". "Могу я забрать его себе? То есть, попытаться это сделать?".

Ленкина рука замерла над листком блокнота на целую минуту. Замерла, а потом уверенно начертала: - "Забирай!".

Лизавета, с трудом бредя по северному ночному лесу, мысленно усмехнулась: - "Вот, сестрёнка, и забираю, раз ты разрешила.... Кстати, а Сергей до сих пор так меня и не узнал, что и неудивительно. С момента нашего последнего питерского пересечения я очень сильно изменилась: выросла сантиметров на двадцать, обзавелась завлекательными женскими прелестями, избавилась от подростковых прыщей.... При встрече - там, в Мутном Материке - он, конечно, спросил у меня: - "У вас нет старшей сестры по имени Алёна?". Я, естественно, ответила: - "Нет". И не соврала при этом ни капли. В нашей семье - "Алёной" тебя никогда не называли, "Ленка" и "Ленка". Да и от фамилии - "Мальгина" я на всякий случай открестилась. Мол, знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Не хочу, чтобы Серёжа - хоть как-то - связывал меня с тобой. Считаю, что так будет лучше. Лучше для всех. До поры до времени, я имею в виду.... Что будет дальше? Не знаю. Поживём - увидим.... Кстати, он тоже внешне изменился: на щеке появился кривой шрам, да и волосы - рыжеватые когда-то - стали пегими с лёгкой сединой. Но Сергея это совсем не портит. Более того, он стал ещё симпатичней и импозантней. По крайней мере, на мой юношеский вкус. Так что, старшая сестрёнка, завидуй...".

Глава четырнадцатая

Эльза в хлопотах

Земная полярная зима Эльзе совершенно не понравилась - глубокие холодные снега, лютые морозы, надоедливые вьюги, метели и пороши, темное низкое небо над головой, безжалостно давящее сверху и практически не выпускающее из-за горизонта живительного и милого солнышка. Гадко, скучно и однообразно. Без единого светлого проблеска. Без малейшего.

– Теперь-то я понимаю, почему земные волки воют всю зиму напролёт, - бормотала шаманка.
– И самой, честно говоря, иногда хочется - от души повыть на равнодушную и высокомерную Луну...

Со всей этой зимней мерзостью, естественно, можно было разобраться на раз, не прилагая сколь-нибудь значимых усилий - ткнула пальцем в одну из кнопок на специальной панели, размещённой в Компьютерном центре управления, и проблема снята, из серии: - "Травка зеленеет, солнышко блестит, ласточка с весною в сени к нам летит...". Впрочем, ласточки (про них Эльза читала в Системной Паутине), до этих болотистых краёв, всё равно, никогда не долетали, так, сплошные гуси-утки, синички-овсянки, вороны-сороки да дятлы-кукушки. А, вот, сени, как раз, были. И будь её воля, Эльза зимой их (то есть, уютный подземный бункер), никогда не покидала бы. Вплоть до наступления весны. Но строгие инструкции, разработанные бездушными арархами, категорически противились такому рациональному и простому решению - изволь, наплевав на зимнюю непогоду и холод, посещать с инспекциями охранные пояса, регулярно облетая вверенную территорию. Даже не смотря на то немаловажное обстоятельство, что летательный аппарат - из-за близости серьёзного планетарного разлома в земной коре - работает с явными сбоями...

Ещё немного про кнопку, на которую следовало бы нажать. В этом случае над Порталом разместился бы полноценный и абсолютно прозрачный Защитный Купол, обеспечивающий - в том числе - и идеальные климатические условия. Именно это, скорее всего, и не устраивало дальновидного и мудрого арарха, составлявшего упомянутые выше инструкции, мол: - "Жители планеты со своих допотопных летательных аппаратов быстро обнаружат странную бесснежную зону. Обнаружат и тут же кинутся её исследовать. Начнётся надоедливый и суетливый кавардак. Портал - рано или поздно - придётся свернуть и перенести на новое место, как бывало уже не раз. То есть, наметятся дополнительные материальные вложения и расходы, не предусмотренные уже утверждённой сметой. В Совете Системы будут недовольны, впадут в финансово-ревизионную истерику и примутся - по заведённой традиции - искать козла отпущения, выражаясь по-земному...

Весна же на Земле была гораздо более симпатичным и мягким временем года. По сравнению с зимой, понятное дело:

Капель - закапала. Чуть выше горизонта

Зажглась моя печальная Звезда.

Заходят тучи - сизые - с востока.

Зима уходит. Может, навсегда?

Вновь протекает старенькая крыша.

И печка - допотопная - дымит.

Ток глухариный дальний, еле слышный.

С залива бриз - лицо мне холодит.

Мы все пришли - по сути - неоткуда.

Мы все уйдём - по сути - вникуда.

Что - смерть? Обычно-старая паскуда.

Горит на небе - Синяя Звезда.

А завтра предстоит пройти на лыжах

Вёрст тридцать пять - далёкого пути.

Капель скромна, она - почти - неслышна.

И цель - как звёздочка - мерцает впереди.

Чу! Загудело - тихо, одиноко.

Далёкий перестук - смешных колёс.

Заходят тучи - сизые - с востока.

В долине плачет - старый паровоз.

Капель - закапала. И ожила - Вселенная.

Привал - на перекрёстке ста Дорог.

Свистят овсянки - музыкой нетленную.

Белеет парус - снова - одинок.

Свистят овсянки - музыкой нетленную,

На перекрёстке - множества - Дорог...

Земная поэзия пришлась Эльзе по Душе. Причём, однозначно и сразу. То бишь, на полную катушку. Даже не смотря на то, что некоторые здешние термины, фразы и словосочетания вызывали у неё тихую оторопь и откровенное недоумение. Например: - "Вновь протекает старенькая крыша...". С чего бы, вдруг? Крыши - априори - не должны протекать. Если же срок эксплуатации конкретной кровли истекает, то такая кровля подлежит оперативной замене. Разве может быть по-другому? Откуда, спрашивается, могут возникнуть проблемы с протеканием? Или ещё: - "А завтра предстоит пройти на лыжах вёрст тридцать пять - далёкого пути...". Эльза - из той же Системной Паутины - знала, что следует понимать под термином - "лыжи". Но, вот, для чего, собственно, они нужны? Зачем надо уродоваться, с немалым трудом передвигаясь на этих деревянных досках по глубокому снегу, когда эти же "тридцать пять вёрст" можно преодолеть - ни капли, при этом, не напрягаясь - с помощью элементарных технических средств? Допустим, с помощью стандартного летательного аппарата? Нестыковочка, однако. Абсолютно нелогичная и глупая.... Не говоря уже о "допотопной дымящей печке" и "старом плачущем паровозе". Тем не менее, поэзия ей нравилась - и всё тут...

Что ещё - кроме поэзии - понравилось Эльзе в этом неадекватном земном Мире? Конечно же, земное лето.

Это, вообще, нечто. Весенняя влажность, благодаря трудолюбивому и ласковому солнышку, постепенно сходила на нет. Изумрудно-яркая трава, пробивая оттаявшую землю и ловко обходя стороной разноразмерные камни и корни деревьев, подрастала прямо на глазах. Потом, с небольшим отставанием, расцвели цветы: скромные, неяркие, но - вместе с тем - до безумия красивые. Огромные стаи перелётных птиц - беспокойных и ужасно шумных - пролетали, устремляясь на север, над Порталом: гуси, утки, лебеди, казарки, кто-то там ещё. Ожила и активизировалась местная живность: зайца, лисы, лоси, дикие и одичавшие северные олени, рябчики, куропатки, тетерева, снегири, овсянки...

– А здешние глухариные тока?
– восхищалась Эльза.
– Потрясающая красота! Великолепные и чудные птицы. Сразу видно (вернее, чувствуется на уровне подсознания), что они очень-очень древние. Древней - просто-напросто - не бывает...

Утро задалось просто замечательное. Густой молочно-белый туман, игриво послонявшись по склонам холма, очень быстро растаял. Мелкие лесные птички, ободряемые ласковыми и тёплыми солнечными лучами, подняли однозначно-оптимистичный гвалт, над которым уверенно главенствовал глубокий и таинственный голос кукушки. Тихонько и ненавязчиво шелестела - на лёгком юго-восточном ветру - ярко-зелёная листва берёзок и осинок.