Анонимные грешники

— Я тоже люблю тебя, детка.

Он целует меня, отчаянно и безжалостно, прикусывая зубами мою губу. Это поцелуй убийцы, который только что совершил самую большую месть в своей жизни.

Когда он отстраняется, черты его лица становятся немного мягче. Он проводит грубым большим пальцем по моей щеке, его взгляд идеально совпадает с моим.

— Знаешь, моя мама всегда говорила, что хорошее всегда перевешивает плохое, — он сглатывает, кадык подпрыгивает в горле. — Но что произойдет, если мы вдвоём будем плохими? И то, и другое — одна и та же сторона медали?

Я прижимаюсь своим носом к его, улыбаясь.

— Волшебство случается, детка.

Один месяц спустя

Смех Рори доносится из-под двери, заставляя меня остановиться как вкопанный. Вместо того чтобы постучать, я прижимаюсь лбом и улыбаюсь, мое сердце полно ею. За последний месяц этой девушке удалось заполнить каждый дюйм моей души, моего разума и моего дома. Черт, я нахожу ее частички в каждом углу, ее длинные светлые локоны, прилипшие к сиденью моей машины, запах ее духов, когда я вхожу в комнату спустя несколько часов после того, как она уходит.

Я знаю, что грядет война, но с ней я чувствую только мир.

Как бы мне ни хотелось остаться здесь на весь день, у меня есть дела поважнее. Поэтому я стучу, ухмыляясь, когда ее смех переходит в визг. Тейси просовывает голову в щель и хмурится.

— Тебе нельзя здесь находится! Это плохая примета.

Я приподнимаю бровь и втискиваю ногу между дверью и косяком.

— Она уже оделась?

Ее взгляд сужается, опускаясь на мою туфлю.

— Нет. Это срочно?

— Если бы это было не срочно, я бы не тратил свое время на разговоры с тобой.

Драматически вздохнув, она кричит через плечо, и Рори подбегает к двери.

Наши взгляды встречаются, и у меня сжимается горло. Черт, я не знаю, как я собираюсь это сделать. На ней ещё даже не надето свадебное платье, но только от ее прически и макияжа мне хочется пробить кулаком стену, потому что я не могу придумать, как ещё справиться со всеми эмоциями, бурлящими в моей грудной клетке.

Я облизываю губы и недоверчиво качаю головой.

— Иногда мне кажется, что я вызвал тебя из эротического сна.

Она смеется восхитительным горловым звуком, к которому я быстро пристрастился.

— Ты же знаешь, что тебе нельзя видеться со мной до церемонии. Это нетрадиционно.

— Мы не совсем традиционная пара, детка.

Ее улыбка всезнающа, наша собственная маленькая паутина греха и тайн безмолвно обвивается вокруг нас. Она знает, что я прав. От кражи ее у моего дяди до порки за ее грехи — мы никогда не были нормальными. Черт, даже то, как я сделал предложение, было ненормальным. Это было в постели, после особенно долгой ночи траха, и желание приковать эту девушку к себе навсегда стало всепоглощающим. Я не просил ее выйти за меня замуж, я, черт возьми, умолял, а потом позволил ей самой выбрать кольцо. Все, что я хотел сделать, это подарить ей самый большой бриллиант, какой только мог достать, громкий и гордый знак того, что она моя, но я знал, что ей это не понравится. Ей хотелось чего-то простого, что гармонировало бы с ее брюками для бега и толстовками большого размера.

— Ты собираешься сказать мне, чего ты хочешь, или собираешься пялиться на меня весь день? — спрашивает она, сверкая глазами из-под накладных ресниц.

Я стискиваю челюсть, не обращая внимания на ее дерзость, потому что сегодня у меня есть дела поважнее, чем отшлепать ее.

— Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.

— Но…

— Это будет быстро, я обещаю.

Бросив взгляд через плечо, она выходит из комнаты и берет меня за руку, позволяя мне провести ее через холл и вниз по лестнице. Это здание постепенно превращается в дом, наш дом, каждый уголок которого украшен штрихами Рори. Мы подходим к задней двери, я закутываю ее в свою большую парку и вывожу на декабрьский холод.

— Святая ворона, — ворчит она, обхватывая себя руками. — Жаль, что я не выбрала платье с рукавами. Напомни мне ещё раз, почему мы не дождались летней свадьбы?

В ответ я поднимаю ее, заключаю в объятия и несу в дальний конец сада.

— Я не собирался ждать ещё неделю, чтобы жениться на тебе, не говоря уже о целом гребаном сезоне. Закрой глаза, — бормочу я в макушку ее волос. Мы проходим мимо пруда, на строительстве которого она настояла, и маленькой хижины для наблюдения за птицами, которая выходит на него. Когда мы добираемся до места назначения, маленькой ниши, покрытой кустарником, прямо в глубине сада, я осторожно опускаю ее на землю и разворачиваю.

— Хорошо, теперь ты можешь открыть их.

Она открывает веки. Ахает. И тут же мое сердце вздрагивает от того, что ее спина прижимается к моей груди.

— Это действительно…?

— Да, — ухмыляюсь я, проводя ладонями по всей длине ее рук. — Это телефонная будка с утеса.

— Но… как?!

— Не беспокойся о деталях. Смотри, — я открываю дверь и втаскиваю ее внутрь. От наших теплых тел и дыхания через обшитые панелями окна сразу же поднимается пар. Не говоря ни слова, я поднимаю трубку и прикладываю к ее уху, наблюдая, как на ее лице появляется неподдельный восторг, когда она слышит автоматическое сообщение голосовой почты на другом конце линии.

— Она не подключена к настоящей горячей линии, это копия с частным подключением, только для тебя.

Она смеется, сдерживая эмоции.

— Я не знаю, что сказать.

— Это стоит того, — говорю я в ответ, щелкая её по идеальному носику-пуговке.

Я знаю, как сильно она скучает по признаниям в своих мелких грешках, но отныне они всегда будут только такими — мелкими. Потому что любой настоящий грех, который она захочет совершить, я сделаю за нее. Мне удалось в какой-то степени заполнить пустоту, позволив ей прослушать сообщения, поступающие на горячую линию, которые она находит увлекательными. Раз в неделю мы сворачиваемся калачиком на диване после ужина и нажимаем «воспроизвести», обещая, что она выберет грехи, о которых я расскажу своим братьям в последнее воскресенье каждого месяца.

Она приподнимается на цыпочки и прикасается своими губами к моим. Я хватаю ее за волосы на затылке и углубляю поцелуй, крадя все затрудненные вдохи, вырывающиеся из ее легких, как и все остальное в ней, теперь они принадлежат мне. Это безумие, как что-то такое простое, как ее поцелуй, заставляет мой член становиться твердым. Я стону ей в рот и неохотно отталкиваю ее.

— Мне нужно переодеться.

Она поднимает на меня глаза, на ее лице застенчивое выражение.

— А мне, наверное, нужно подкрасить заново губы. Спасибо, — добавляет она, быстро чмокая меня, прежде чем выскользнуть за дверь. — Увидимся у алтаря!

Час спустя я на берегу озера в Заповеднике Дьявола. Мы сразу поняли, что это единственное логичное место для свадьбы, не только потому что парк так много значит для Рори, но и потому, что ее отец может вести ее к алтарю и действительно запомнить этот день. Свадьба начнется только через час, но я здесь, чтобы убедиться, что охрана усилена и все пройдет гладко.

Люди Габа повсюду, выкрикивают приказы в наушники и постоянно обходят периметр. Сам Габ проходит мимо с суровым выражением лица, через руку у него перекинут АК-47. Веселье покалывает мою грудь. Господи. Я не знаю, почему я когда-либо беспокоился о мести клана Бухты за то, что я убил Альберто. Мой брат — настоящий психопат и полностью в своей стихии, возглавляющий армию, даже Данте не был бы настолько глуп, чтобы пойти против него.