Анти-Горбачев 3
Шрифт:
— Без проблем, — буркнул в ответ тот, а потом добавил, — меня ни для кого нет… кроме Осипова и Мухи.
Осипов Владимир Васильевич (полный тезка Щербицкого) был командующим Киевским военным округом, а Степан Нестерович Муха — председателем республиканского КГБ.
— Вызвать их? — справился управделами.
— Не надо, я сам, — вторично пробурчал Щербицкий, добавив, — свободен до завтра.
В своем кабинете он немного посидел в глубоком и удобном кресле (было сработано под заказ под конкретные требования первого лица), а потом поднял трубку черного аппарата АТС-1.
— Здравствуйте,
Последующие переговоры с Мухой не слишком отличались от предыдущих, и тот также получил приглашение на шесть часов.
Щербицкий, пока ожидал приезда гостей, успел сходить в душ и накатить сто грамм коньяка — без него совсем невмоготу было ждать. Первым появился генерал Осипов, емустукнуло всего 52 года на текущий момент, молодежь по сравнению со стандартным возрастом Политбюро.
— Рад видеть, Владимир Васильевич, — потряс ему руку Щербицкий, — как здоровье?
— В норме, товарищ секретарь, — в замешательстве отвечал тот, — какие мои годы, живу и радуюсь.
— Это хорошо, что радуетесь, — ответил Щербицкий, — коньяк будете?
— Не откажусь, — уселся за столик в углу генерал, — тем более от хорошего.
— У нас плохого не бывает, — успокоил его секретарь, — экспортный вариант, семь звездочек.
Выпили без тостов, после чего генерал осведомился:
— Что-нибудь экстраординарное произошло в Москве? Просто раньше вы меня никогда так резко не вызывали…
— Что-нибудь произошло, — задумчиво сказал Щербицкий, — о, а это и Степан Нестерович прибыл.
В кабинет, постучав предварительно, вошел человек в гражданском костюме и с лицом, наискось перечеркнутым суровым шрамом… верхняя губа у него из-за этого была слегка приподнята и казалось, что он все время слегка ухмыляется.
— Доброго здравия всей честной компании, — сообщил он с порога, а Щербицкий тут же налил ему полную рюмку коньяку и сказал:
— Вира опоздавшему.
Муха без лишних слов вылил эту рюмку в свой бездонный рот, сел на соседний со столиком стул и сказал:
— Похоже, что у нас большие проблемы, Владимир Васильевич.
— Вы как всегда в корень зрите, Степан Нестерович, — отозвался тот, — проблемы действительно немалые, причем на ровном месте, слушайте…
И в следующие десять минут Щербицкий посвятил своих силовых министров в кремлевские хитросплетения последних суток.
— Что, прямо так и сказал — умерить пыл украинизации? — уточнил Муха по окончании речи секретаря.
— Буквально этими словами, — подтвердил тот, — и про Крым я все дословно передал.
— Грустно, — высказался Осипов, — все это может закончиться большой кровью.
— В 54-м году все гладко прошло, — высказал свое мнение Муха, — почему сейчас должно что-то измениться?
— В 54 году у нас была другая страна, — заметил Щербицкий, — Иосиф Виссарионович только что умер, у всех была жива память про 37 год… там и не могло быть никаких волнений.
— А сейчас, значит, они могут случиться? — заметил Муха.
— Вполне, — решительно бросился на амбразуру секретарь, — если мы поспособствуем
этому.— Давайте составим план действий, — перешел в практическую плоскость армейский начальник, — а для начала констатируем факты… никто из нас не желает передачи Крыма из состава Украины, верно?
С этим спорить никто не стал, поэтому Осипов продолжил:
— Тогда надо восстанавливать против этого общественное мнение, раз, и держать порох сухим в пороховницах, два.
— Можно начать соответствующую кампанию в средствах массовой информации, — осторожно поддержал его Муха, — у нас же сейчас послабления в этой сфере. А еще подготовить массовые протесты… хотя бы один… лучше, если в Крыму, но в Киеве или Львове тоже можно. Сидячую демонстрацию, в конце концов, организовать на Крещатике.
— Отлично, — одобрил его слова Щербицкий, одновременно разливая остатки коньяка по рюмкам, — Украина это не Карабах, тут такие методы не пройдут.
Вашингтон, округ Колумбия
Рональд Рейган проводил очередное заседание в своем овальном кабинете, посвященное внешней политике. Госсекретарь Шульц докладывал о последних событиях в мире.
— Землетрясение в Мексике, мистер президент, — начал Шульц свое выступление, — было просто катастрофическим. Больше 20 тысяч погибших, и это только официально… под завалами остаются еще многие тысячи.
— Надо помочь мексиканцам, — поморщился Рейган, — все-таки соседи… пошлите туда наших спасателей, но не слишком много, батальона хватит. Что еще?
— Тэтчер справилась с забастовкой на угольных шахтах, — продолжил Шульц, — жесткими методами, но справилась.
— Это не слишком интересно, — вторично поморщился Рональд, — дальше.
— В Афганистане наблюдается временное затишье, уже больше месяца никаких активных действий с обеих сторон.
— Это правильно, надо притормозить с этим направлением… следующий вопрос.
— Непонятные известия из России, мистер президент, — продолжил Шульц.
— Ну-ка, ну-ка, — оживился Рейган, — излагайте.
— У Романова, по сведениям нашего источника, вырос большой зуб на Украину и на украинского лидера… Стчербитского… так, кажется. Планируется, если источник не врет, референдум в Крыму по аналогии с Карабахом.
— Так-так-так, — Рейган побарабанил пальцами по столу, — продолжайте.
— История с Крымским полуостровом сложна и запутанна, мистер Рейган, — Шульц открыл свои записи на столе, — при царях он был центром так называемой Таврической губернии, а после революции 17 года вошел составной частью в Российскую федерацию, тогда как все прилегающие территории большевики присоединили к Украине.
— И как же он оказался в составе Украины?
— В 1954 году, это сразу после смерти Сталина, — продолжил Шульц, — тогдашний советский лидер Хрущев…
— Это который обещал закопать Америку? — уточнил Рейган.
— Да, он самый… так вот, в борьбе за власть Хрущев… а реальными конкурентами у него тогда были Маленков и Молотов… решил завоевать голоса украинцев, которых в верхних эшелонах власти было немало. И организовал передачу Крыму из России на Украину — у них это достаточно простая процедура на тот момент была.