АнтиБожественная комедия 8

– Святые Мощи, – охнул Петр, с трудом сохранив равновесие на своем облаке. Его синие глаза буквально метали молнии, а губы шевелились, избегая еврейских проклятий – Носок был самым невинным, оказывается.

– Блин, Петр. Я же живой человек. Мне надо было поэкспериментировать. Годы в универе – самые славные в жизни любого человека.

– Картофельная кулебяка? – спросил привратник, массируя себе виски.

– Я был пьян, а любви неистово хотелось. Тепленько так было, – улыбнулся я далеким воспоминаниям.

– Подушка?

– Одиноко и холодно в походе, а Зайка не давала.

Петр потрясенно качал головой, перечисляя самые отвратные приключения из моей жизни:

– Пирожки, игрушечный паровозик, искусственная вагина из резиновой перчатки, бублик, учительница в седьмом классе средней школы в спортивном зале?

– Было дело. Может, опустим перечисление того, что я любил, и перейдем к другим пунктам?

– Я долго не смогу выкинуть это из головы. Последний раз такое было, когда Евронимуса привели для определения его судьбы.

– Евронимуса? – переспросил я, открыв рот. – Из Mayhem? Это же гуру антихристианского метала. Как его к вам-то занесло?

– Вне зависимости от человека, я обязан прочесть его Летопись и определить его судьбу. И уже исходя из этого, выносится решение – отправить душу в Рай, Чистилище или Ад. С Евронимусом было легко. Пара минут, и бесы его увели под белы рученьки. Насколько знаю, он сейчас работает на производстве кирпичей для строительства адских школ.

– Жестоко, – покачал я головой, но Петр уже погрузился в чтение моей Летописи. – Есть еще что-то?

– Есть, Збышек. Я даже не думал, что твоя душа настолько черна.

– Все по металу. Это философия. Смысл жизни для меня. Да и не так много там черноты.

– Распевание богохульных гимнов на еретических сборищах?

– Расслабься. Это просто метал-концерты. Я большинства песен-то не понимал.

– Осквернение святых символов?

– Каюсь, был грешок. Нервы расшатались. Вот и вбил крест в ногу одного из идиотов, что мешают проведению концертов. Уверен, что для блядских активистов вы отдельное облачко приготовите.

– Кто такие активисты?

– Гниды, которые именем Бога прикрываются. Как Ричард Львиное сердце. Только англичанин Иерусалим отвоевывал, а эти уебаны просто с жиру бесятся.

– Не ругайся. Ты на Небесах все-таки.

– Прости, Петр. Эмоции бурлят. Что там еще в обвинении? В большинстве вещей раскаиваюсь, – угрюмо буркнул я, понимая, что Петра это не убедит. Мужчина поцокал языком и перевернул очередную страницу.

– Гнев, чревоугодие, чревоугодие с извращениями, алчность, зависть, богохульство, сквернословие, – начал перечислять он, изредка бросая на меня красноречивые взгляды.

– Вот не надо тут смотреть на меня взором ментора, – скривился я. – Кто не без греха, пусть первым кинет в меня кал. Можно подумать, есть те, кто вообще не дрочил никогда, никому не разбивал едальник, не разил сладкую писечку три тысячи раз с половиной и не запивал портвейн дешевым лимонадом.

– Не кал, а камень, – мягко поправил меня Петр. – И да, есть такие праведные души, но грехи твои сильны.

– Знаю. Чего уж там.

– Трудный выбор предстоит мне сделать, Збышек. Для начала ты отправишься в Ад.

– Вот жопень! – перебил я мужчину, заломив руки. – Бесы будут с меня кожу снимать, кочергой жопку разрывать и насиловать мой рот шипованным страпоном? Может, я быстренько покаюсь? А? В кино работало.

– Нет. Надобно тебе узреть, что за грехи каждый сполна получает.

– Магистр Йода так же говорил, а в итоге помер в болотной трясине.

– Чудны слова твои, человек, – Петр хлопнул в ладоши, и в воздухе раздался странный, тяжелый гул. Привратник тут же пояснил. – Так шумят медные крылья демонов, когда являются они за душой черной.

– Блядь, – только и мог вымолвить я, когда в одном облаке возникла огненная дыра, из которой ощутимо несло серой и канализационной вонью.

Спустя несколько мгновений из дыры вылез могучий монстр с большими кожистыми крыльями, как у летучей мыши. Мускулы перекатывались под бронзовой кожей, а глаза мрачно мерцали красным огнем. В лапах пришелец держал затейливый хлыст, на кончике которого блестели острые лезвия. Петр поклонился монстру и степенно поприветствовал его.

– Герцог Элигос.

– Привратник, – ответил пришелец на удивление мягким голосом. Он вздохнул и немного уменьшился в размерах. Затем что-то пробормотал себе под нос и принял облик рыцаря в красной кольчуге. Его надменное лицо было невероятно прекрасным. И нечего говорить тут о латентной гомосексуальности.

– У меня для тебя есть новая душа, – меж тем тихо произнес Петр. Демон кивнул и повернулся ко мне.

– Собирайся, человек. Ты идешь со мной.

– Нет, нет. Петр сказал, что ему надо подумать, – покачал я головой и попятился назад. Элигос нахмурился и скрестил руки на груди. Его красные глаза внимательно меня рассматривали.

– Все давно решено. Простая формальность. Тебя заждались внизу.

– Петр! – взвизгнул я, когда Герцог схватил меня за шкирку и потащил к дыре, из которой он и появился. – Ебаный ты рот, пусти меня. Прекратите близость.

– Герцог Элигос, – встрял Петр, вставая с облака и обращаясь к демону, который недовольно поднял бровь. – Душа еще не ваша. Я пока не решил, что с ней делать. Но увидеть Ад она должна.

– И ради этого я тащился на самый верх? – недобро ухмыльнулся Элигос, швырнув меня на ближайшее облако.

– Не тебе мне указывать, демон, – кротко ответил Петр и добавил, – юноша не так плох, как кажется. Покажи ему, что ждет любого грешника по ту сторону.

– Я покажу, – осклабился Герцог, и его красные глаза загорелись еще сильнее. – Пошли, Збышек. Найдем тебе новый носок для онанизма.

С этими словами он поклонился Петру и, вновь схватив меня за шкирку, потащил вниз. В огненную яму. Облака закрылись за нами, а лицо обжег жаркий ветер, дующий из самых глубин Ада.