Античная драма

Кормилица

Да, я согласна: недостоин он тебя, Но року не противься, и с судьбой смирись, И гнев твой ярый укроти, питомица; Быть может, существует бог карающий, И день для нас еще наступит радостный.

Октавия

Уж с давних пор всевышних тяжкий гнев навис Над нашим домом; и Венера первая Терзала мать мою любовным бешенством: Замужняя в безбожный брак вступила вновь, Забыв о нас, о муже и о совести. С распущенными волосами, грозная Эриния, вся змеями увитая, Явилась мстительницей к ложу адскому И кровью погасила факел дерзостный, Подвигнув дух разгневанного цезаря На страшное убийство. Так погибла ты, О мать моя! Меня на горе вечное Ты обрекла и к теням увлекла вослед И сына, и супруга, жалкий род предав.

Кормилица

Дочерний плач не начинай ты сызнова И не тревожь, стеная, маны [300] матери, Наказанной за тяжкое безумие.

На орхестру входит хор римских граждан.

Хор

Что за молва долетела к нам? О, если б могли мы не верить ей, Так много раз морочившей нас, О, если бы в цезарев брачный чертог Супруга новая не вошла И осталась хозяйкой Клавдия дочь, Чтоб родить потомков — мира залог, Чтобы, войны забыв, ликовала земля И Рима честь не померкла вовек. Достался брата брачный покой Юноне в удел, — Почему же Август супругу-сестру Заставляет покинуть отчий дворец? Чем поможет теперь благочестье ей, Целомудренный стыд, и чистая жизнь, И родитель-бог? И мы, едва лишь погиб наш вождь, [301] Позабыли его, и мучительный страх Убедил нас предать его детей. Настоящая доблесть прежде жила У римлян в сердцах, и в жилах у них Струилась воистину Марса [302] кровь: Из наших стен изгнали они Надменных царей; Не остались без мести и маны твои, О дева, кого рукою своей [303] Убил отец, чтоб не быть ей рабой, Чтоб награды победной стяжать не могла Нечистая страсть. И тотчас война началась тогда, Когда от своей погибла руки Та, кого обесчестил лютый тиран, Лукреция дочь. [304] Поплатилась и ты за злодейство твое Жена Тарквиния, Туллия дочь, [305] Что дерзнула отца убитого труп Колесом нечестивой повозки попрать И несчастное тело его не дала Возложить на костер. Преступленье сыновнее видел и наш Безрадостный век: коварно послал Нерон на пагубном корабле [306] В Тирренское море родную мать. По приказу покинуть безбурный причал Мореходы спешат, Весла режут с плеском соленую гладь, Вылетает в открытое море корабль, Но в назначенный миг все швы разошлись, И открылась щель, дав проход воде. Тут пронзительный крик поднялся до звезд, И женский горький раздался плач. Пред очами у всех витала смерть, Для себя лишь спасенья каждый искал: Одни, сорвав обшивку с кормы, Плывут, нагие, к доскам прильнув, Другие стремятся к берегу вплавь, — И многих топит безжалостный рок. Разрывает одежды Августа свои, Волосы рвет, Потоки ей заливают лицо. Глядит: уж нет надежды спастись. И в беде неминуемой гневно кричит: «Такова, мой сын, награда твоя За все, что я тебе принесла? Да, я заслужила эту ладью Тем, что тебя родила на свет, Что Цезаря имя и власть тебе, Обезумев, дала! Поднимись из вод Ахеронта, [307] мой муж, Насладись жестокой казнью моей: Ведь в убийстве твоем виновна я, По моей вине и сын твой погиб. По заслугам сойду я к тени твоей, Погребенья лишусь, В свирепой пучине скроюсь навек». Не успела сказать, как вал налетел, Захлестнул ей уста, И бросил в море, и вынес вновь. Повинуясь страху, руками бьет Она по воде, выбиваясь из сил. Но верность живет в молчаливых сердцах, И смерти страх не прогонит ее: Моряки к обессилевшей госпоже, Опасность презрев, на помощь спешат, Кричат ободряющие слова; Хоть руками едва шевелила она, Подхватили ее… Что пользы в том, что спаслась ты из волн, Обреченная пасть от сыновней руки? Едва ли поверят в грядущих веках, Что такое злодейство он мог совершить. Горюет и злобствует сын, что мать Из моря спаслась, Повторить замышляет неслыханный грех, Всей душой стремится мать извести, В нетерпенье торопит убийства час, И слуга, покорно исполнив приказ, Грудь госпоже рассек мечом. Подневольный убийца просьбу одну От нее услыхал: Чтоб в утробу ей вонзил он клинок. «Рази сюда, — сказала она, — Здесь выношен был чудовищный зверь». И эти слова С последним стоном ее слились, И скорбный дух Отлетел, из кровавых вырвавшись ран.

300

Маны— духи умерших.

301

…едва лишь погиб наш вождь… — Клавдий.

302

Марс— бог войны.

303

…о дева, кого рукою своей… — Виргиния, дочь плебея Луция Виргиния, была в V в. до н. э. убита своим отцом, который спас честь дочери ценой ее жизни.

304

…Лукреция дочь. — Обесчещенная царским сыном дочь сенатора Лукреция, жена патриция Тарквиния Коллатина, покончила с собой (VI в. до н. э.).

305

…жена Тарквиния, Туллия дочь… — В 534 г. до н. э. дочь царя Сервия Туллия убедила мужа захватить власть, убив ее отца. Туллия убили на улице, и его дочь, торопясь домой, приказала своему вознице переехать его труп.

306

…коварно послал Нерон на пагубном корабле… — Приводим рассказ римского историка Светония о расправе Нерона с Агриппиной: «Он выдумал распадающийся корабль, чтобы погубить ее крушением или обвалом каюты… он самым нежным письмом пригласил ее в Байи… задержал ее здесь на пиру, а триерархам отдал приказ повредить ее либурнскую галеру будто бы при нечаянном столкновении, и когда она собралась обратно в Бавлы, он дал ей вместо поврежденного свой искусно построенный корабль, проводил ее ласково и на прощание даже поцеловал ее в грудь. Остаток ночи он провел без сна, с великим трепетом ожидая исхода предприятия. А когда он узнал, что все вышло иначе, что она ускользнула вплавь, и когда соотпущенник Луций Агерн радостно принес весть, что она жива и невредима, он, не в силах ничего придумать, велел незаметно подбросить Агерну кинжал, потом схватить его и связать, как подосланного убийцу, а мать умертвить, как будто она, уличенная в преступлении, сама наложила на себя руки».

307

Ахеронт— река в подземном царстве.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Сенека.

Сенека

Фортуна всемогущая! Зачем ты мне, Довольному своим уделом, лживою Улыбкой улыбнулась, вознесла меня? Чтоб страх узнал, я? Чтобы с высоты упал? Уж лучше жить мне на скалистой Корсике, [308] Как прежде, вдалеке от глаз завистливых, Где сам себе принадлежал мой вольный дух. Всегда досуг имел я для излюбленных Занятий. Наблюдать мне было радостно Красу небес: природа-мать, искусница, Великие творения создавшая, Не создала величественней зрелища. Я наблюдал, как в небе Солнце движется, И Феба в окруженье звезд блуждающих, Как в обращенье неба ночь сменяет день, Как беспределен свод эфира блещущий. Коль он стареет — к хаосу слепому вновь Вернется мир; последний день придет тогда И небо, рухнув, погребет весь род людской, Забывший благочестье, — чтобы вновь земля Родить могла бы племя совершенное, Как в юности, когда Сатурн царил, над ней. [309] Святая Верность с девой Справедливостью, Посланницы небес, богини сильные, В тот век одни народом кротко правили, Войны не знавшим, не слыхавшим грозных труб, Не ведавшим оружья, городов своих Стеной не обводившим: был повсюду путь Открыт, и люди сообща владели всем. По доброй воле лоно плодоносное Земля им отверзала — мать счастливая, Детей благочестивых опекавшая. Сменил их род, лишенный прежней кротости. А третье поколенье, хоть не знало зла, Хитро искусства новые придумало: Зверей проворных по лесам преследовать Отважилось оно, и рыб медлительных Тяжелой сетью из реки вытаскивать, И птиц в ловушки дудочкой заманивать, И подчинять быков ярму, и грудь земли, Нетронутой дотоле, ранить лемехом, — И уязвленная земля плоды свои В священном лоне глубже скрыла. Новый век, Всех прежних хуже, в недра материнские Проник, железо отыскал тяжелое И золото и в руки взял копье и меч. Меж царств границы пролегли, и новые Воздвиглись города, и люди алчные Пошли к чужим жилищам за добычею, И кров родной мечом им защищать пришлось. С земли бежала, видя нравы гнусные И смертных руки, кровью обагренные, Астрея-дева, [310] звезд краса бессмертная. Воинственность росла и жажда золота, И, вкрадчивая язва, самый злой недуг, Весь мир земной объяла — к наслажденьям страсть; Ее питают наши заблуждения. В пороках, накопившихся за долгий срок, Мы тонем, и жестокий век нас всех гнетет, Когда злодейство и нечестье царствуют И одержимы все постыдной похотью, И к наслажденьям страсть рукою алчною Гребет богатства, чтоб пустить их по ветру. Но вот нетвердым шагом, с видом сумрачным Идет Нерон. Страшусь узнать, с чем он пришел.

308

Уж лучше жить мне на скалистой Корсике… — см. биографические сведения о Сенеке перед примечаниями к «Октавии»

309

…когда Сатурн царил над ней. — Век Сатурна (Крона) отождествлялся с легендарным «золотым веком».

310

Астрея-дева— богиня Справедливости.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Входит Нерон в сопровождении префекта.

Нерон

Распорядись: пусть тотчас Плавта голову [311] И Суллы мне доставят. Исполняй приказ.

Префект

Иду немедля в лагерь. Все исполню я.

(Уходит.)

Сенека

Нельзя на казнь бездумно осуждать друзей!

311

…Плавта голову и Суллы мне доставят. — Плавт и Сулла — придворные Нерона, казненные им.

Нерон

Не зная страха, справедливым быть легко.

Сенека

Но есть от страха средство: милосердие.

Нерон

Уничтожать врагов — вот доблесть цезаря.

Сенека

Отца отчизны доблесть — граждан всех беречь.

Нерон

Мальчишек старики пусть учат кротости.

Сенека

Нет, надлежит смирять им пылких юношей.

Нерон

В мои года в советах не нуждаюсь я.

Сенека

Пусть все дела твои не прогневят богов!

Нерон

Богов бояться глупо: я их сам творю.

Сенека

Чем больше можешь, тем сильнее бойся их.

Нерон

Я все могу: Фортуна все позволит мне.

Сенека

Она обманет: милостям ее не верь.

Нерон

Лишь червь не знает, что ему дозволено.

Сенека

Достойней делать то, что подобает нам.

Нерон

Толпа лежачих топчет.

Сенека

Ненавистных лишь!

Нерон

Хранит нас меч.

Сенека

Надежней — верность подданных.

Нерон

Пусть все боятся цезаря.

Сенека

Пусть любят все.

Нерон

Нельзя, чтоб не боялись…

Сенека

Страх гнетет людей.

Нерон

Хочу повиновенья!

Сенека

Справедливым будь!

Нерон

Мое решенье…

Сенека

С общего согласья лишь Действительно.

Нерон

А меч на что?

Сенека

Избавь нас бог!

Нерон

Так что ж, терпеть и дальше покушения, Не мстить, стяжать презренье, пасть от рук убийц? Ни Плавт, ни Сулла ссылкою не сломлены; Их ненависть упорная пособников Злодейству ищет, чтобы умертвить меня, А в городе по-прежнему к изгнанникам Сильна любовь, и в ней-то все надежды их. Они мне подозрительны — так пусть умрут! И к теням пусть уйдет жена постылая За братом вслед. Пусть все, что вознеслось, падет.

Сенека

Прекрасно между славных самым славным быть, Щадить отчизну, миловать униженных, Не распаляться гневом, избегать резни, Дать мир земле и веку своему покой. Вот в небо верный путь, вот доблесть высшая. Отец отчизны, Август, [312] первый тем путем Достигнул звезд и богом, всюду чтимым, стал, Хоть через все превратности войны его Гнала судьба и по земле и по морю, Пока не одолел он всех врагов отца. Тебе же покорилась без борьбы судьба, Легко вручив тебе бразды правления, Моря и земли воле подчинив твоей. Благоговейное согласье общее Убило зависть; и сенат и всадники — Все за тебя; моленью плебса вняв, отцы Признали миротворцем и судьей тебя Над всей землей; священный титул дан тебе Отца отчизны; чтобы ты хранил его, Желает Рим; тебе он вверил граждан всех.

312

Отец отчизны, Август… — первый римский император Октавиан Август.