Античный Чароплет Том 1

— О! Как всё серьёзно. Но по факту те четыре формы, которые мне известны, не слишком ценны, да? — фыркаю. — Освобождение от илькума мне не светит?

— И не надейся, подмастерье.

— Хорошо, — киваю. — Я покажу тебе, Шурукках, четыре жеста, которые вам неизвестны. Звание мастера мне не нужно. А вот от земли на побережье я бы не отказался.

— Где?

— Примерно там, где вышел Дагон. Один из рукавов Тигра впадает западнее того места миль на пятьдесят. Я хочу всё устье, пять-шесть миль в обе стороны от реки и около шести миль вглубь от берега. Идёт?

— Немало… Впрочем, Дагон всё равно уничтожил там практически всё. Та земля никому не нужна… Хорошо, я поспособствую. Итак? — он выжидательно уставился на меня. Я вздохнул и начал медленно показывать жесты, попутно называя соответствующие иероглифы древнего наречия.

Гильдию я покидал в приподнятом настроении. Следующей моей целью стал храм Энки. Благо, мудрец, познавший тайны океанической бездны, брат Энлиля, пользовался уважением не только в приморских городах. Два купленных на рынке быка были заколоты на алтаре бога мною собственноручно. Тридцатиминутная молитва и горсть серебра стали завершением длинного обряда.

Удивительно, но после смерти Халая делать было нечего. Дальние планы на перспективы имелись. А вот сиюминутных… Старые проблемы кажутся незначительными. Я сейчас очень сильный мастер. Хотя и выгляжу подобно варвару-оборванцу. Старый прикид: наручи, штаны, короткая безрукавка и жезл на поясе. Босые ноги. Пффф… Да только бронзовый жезл останавливает людей от того, чтобы плеваться в мою сторону! А так… маги, что с них взять. Абгали, они такие: все с прибабахом. Лучше не связываться — целее будешь.

Кстати, касательно Дагона, то те, сбежавшие из Баракки… Зря все расслабились и наплевали на них. Надо было давить сразу. А так — в мир явился натуральный тёмный бог. Меня там не было, но целый архимаг погиб: Алкеалол. Я-то знаю, что он переместился в другой мир, но всё равно не уверен. Помер он эпично и красиво. Когда водная гладь моря объединилась с потаёнными глубинами вод Лэнга и из мрачной бездны шагнул на просторы Земли Дагон, то место его вылазки как раз совпало с местом расположения нового дворца великого демонолога. Маг вместе с учениками сумел задержать целого бога, применив Длань Шамаша. Тела учеников, то, что от них осталось благодаря мощнейшим защитным чарам, нашли. Тело самого Алкелалола — нет. Возможно, он действительно переместился в другой мир, как и должен был, судя по моим воспоминаниям?..

Имя Ку-Клуса стало много более проклинаемым. За время войны пало трое архимагов: Алкелалол, Арза и Бизаль. Последний — задолго до начала боевых действий. Там была тёмная и неизвестная мне история. Знаю лишь, что мятежный Ку-Клус приложил к этому руку.

Арза же архимагом был по факту ещё когда я убегал. В войне этот древний старик сначала не участвовал. Даже в самые тяжёлые дни, когда полудемоны жрали души жителей Баракки, у императора и мысли не возникло призвать некогда могучего Арзу. Припекло только когда огромная армия выдвинулась на Вавилон, а мы оказались чёрте где. Только тогда вспомнили о тихо живущем старом архимаге, носившем прозвище Хана-Всему-Живому. Только благодаря ему до Вавилона дошли жалкие полтора десятка тысяч куклусов, а не в семь-восемь раз больше, с прикрытием в виде мятежного архимага-некроманта и его последователей. Говорят, старик Арза сильно ранил Ку-Клуса. Дьявол знает — правда или нет. В любом случае, того, кто считался старым развалиной, запомнили на десятки лет вперёд героем. Говорят, место его битвы до сих пор представляет из себя огромную чёрную пустыню, даже спустя года.

Я столько лет сидел в Вороме, что теперь хотелось развлечься и развеяться. Прохаживаясь по столице, видел толпы людей. От них хотелось держаться подальше. На старости лет Халай оставил при себе всего пару рабов. Кроме них, меня, учителя и Креола во всём огромном Вороме не жило никого. А здесь столько народу… Впрочем, скоро утренняя прохлада спадёт.

Не сказать, чтобы мне здесь нравилось гулять по улицам Вавилона, но иногда имело смысл и пройтись. Особенно в полдень. В это время города Шумера вымирают: необычайная жара становится кошмарной хозяйкой улиц имперских селений. Но кто-то, правда, остаётся: торговцы, редкие маги, которым не так уж и страшен палящий зной. Гм… Нищие. Вроде того, который притулился у стены. Погодите-ка…

— Добрый господин, подайте старику, — проблеял он, заметив, что я на него смотрю. Подхожу.

— У тебя нет дома? — приподнимаю брови. — И детей, которые тебя должны кормить?..

— Старший сын выгнал меня, — прошамкал он жалостливо. — Подайте, добрый господин… — я замер. Старые гнев и ненависть боролись с отголосками принципов. Нет, моя совесть ничего мне не скажет, если я пройду сейчас мимо. Да даже если и пну этого нищего…

Достав пяток серебряных сиклей и немного меди, я кинул ему получившуюся горсть колечек. И пошёл дальше, не слушая благодарностей. «Не стоило тебе меня продавать в рабство, старик. Глядишь, не валялся бы сейчас в пыли, унижаясь перед прохожими», — думаю отстраненно. Через минуту мысли унесли меня совершенно по другому руслу измышлений. Слабый порыв ветра прошелестел меж стен домов.

Зашёл в кабак: перекусить. Хорошее место, добротное. Здесь явно кушали исключительно ремесленники и люди с достатком выше среднего. Мясо, какие-то бобы… От вина отказался. За едой думал.

Из живых врагов у меня сейчас род адабских дворян и магистр Гильдии Йен. И если второй теряет силы и дохнет с каждым днём, то родственники Альфиры и она сама наверняка меня сильно не любят. Вероятно, не настолько сильно, чтобы гоняться по всей империи и мстить. Что там у нас было? Дуэль при свидетелях, ещё я образно и косвенно назвал её шлюхой. И колдуньей. Она меня — евнухом. Мы, считай, квиты. Прошло восемь лет. При случае сделают гадость, а, если Альфира будет несдержанна даже сейчас, то может произойти новая стычка. Но в общем и целом за серьёзных врагов их считать не стоит. За недоброжелателей, разве что… Остался только старый демонолог, который стал сильнейшим и лучшим в своей области после смерти Халая и исчезновения Алкелалола.

Блин!

Я совсем забыл о кое-чём важном. Аура. Старый магистр часто долбил мне жезлом, который у него, кстати, выглядел как деревянная клюка с бронзовым набалдашником, из-за того, что я часто забывал закрывать ауру.

Да, этому искусству старый Халай меня обучил. И очень ярился, когда я терял концентрацию на грани сознания. Поначалу это было тяжело, потом стало просто неудобно. Но нужно же соответствовать, да?

Сосредоточившись, я обволок себя незримой пеленой, которая множеством тончайших ниточек начала связываться со мной. Где-то я слегка притушил бурные потоки силы, где-то что-то поменял… Никому не под силу создать идентичную реальной ауре обманку. Только лишь аналог с некоторой степенью достоверности. Но, есть большое «но»: мало кто из магов умеет хорошо читать ауры. Для многих даже самая слабая обманка может показаться правдивой. Моя ложная аура проведёт большинство подмастерье и тех мастеров, которые не развивали в силу особенностей своих направлений данный талант. А вот любой нормальный магистр за редким исключением обладает достаточным опытом, чтобы разобраться в фальши. Только настоящую ауру он всё равно не увидит.

Да, неудобно, но Халая с клюкой, которой он с радостью даст по голове, рядом нет. Надо приучаться к самостоятельности. Эх… Чем бы занять себя? Старик оставил мне золота столько, что хватит выстроить роскошный дворец и заплатить илькум за несколько десятков лет. Для подмастерья этот налог в месяц — четыре золотых. Несложно подсчитать, что за пятьдесят лет я должен либо работать на благо Империи, либо выплатить суммарно двадцать четыре сотни золотом. Не удивительно, что в Шумере немного магов, занимающихся тем, чем им хочется.

Но ладно. Основная проблема — Йен. Злобный старик-кассит. Вспоминая Халая, все касситы злобные… Неважно. Что он может сделать? Наслать демона? Сильного? Если я буду в городах, то вряд ли. Явится сам для магической дуэли? Он на ладан дышит. Я в самом расцвете сил. Думаю, справлюсь. Тогда что? Гм… Что… А ведь он особо и не может ничего мне сделать. Восемь долгих лет прикрывал меня старый Халай. Мне сейчас тридцать четыре года, почти тридцать пять. Йену… Кажется, восемьдесят три… Или восемьдесят пять… Нет, даже больше! Скоро сдохнет, сволочь. Хорошо, значит, разбираться сам с проблемой не стану: она и так рассосётся. Буду просто настороже некоторое время.