Антидева

– И нарисовать мои глаза?

– Кто знает?

Эммануэль вздохнула, вид у нее был не особенно воодушевленный. Она задумалась о том, что именно следует рассказать. Наконец решила:

– Эти дни не задались. А теперь еще вот вы меня рисуете.

Нисколько не возмутившись, Анна Мария вопросительно взглянула на Эммануэль: мол, почему «не задались»? Только этого взгляда Эммануэль и ждала, чтобы с удовольствием ответить:

– Только вчера я наконец-то убедилась в том, что не беременна.

Поймав на себе мимолетный, но очевидно осуждающий взгляд Анны Марии, Эммануэль, однако, не сменила тему:

– Последние четыре дня я думала, что беременна. Но, видимо, это просто смена климата на меня повлияла.

– Вы не заслуживаете такого везения.

– Везения? Почему? По-моему, забеременеть было бы очень даже забавно.

– Забеременеть и не знать от кого?

– Именно это меня и позабавило бы.

Эммануэль искренне рассмеялась. «Она и правда забавляется, – подумала Анна Мария. – Безнадежный случай».

– Я могла бы попробовать угадать, от кого ребенок, – мечтательно произнесла Эммануэль.

Девушка начала подсчитывать про себя потенциальных отцов, загибая при этом пальцы и облизывая кончик каждого, но вскоре сбилась.

Анна Мария не стала вникать в процедуру счета, поскольку вся эта история с возможной беременностью казалась ей греховной, а намерения Эммануэль – бесовскими. Не говоря ни слова, Анна Мария с головой ушла в работу, набрасывая в центре холста пересекающиеся черные и серые линии, которые вскоре превратились в унылый пейзаж. Эммануэль, расстроенная тем, что ее новость Анну Марию не заинтересовала, спросила:

– Можно взглянуть?

– Нет. Еще ничего не готово. Не надо говорить о моей работе, пока я не закончу.

– А когда это вы предполагаете закончить?

– Но ведь мы с вами никуда не торопимся. А вам не приходило в голову использовать последние дни с большей пользой?

– Я использовала их с пользой, – заявила Эммануэль.

Анна Мария догадывалась о том, что Эммануэль подразумевает разные непристойные занятия, беспорядочный секс и так далее, поэтому не стала уточнять.

– И тем не менее вы вернулись к мужу, – констатировала Анна Мария. – Ариана вас недостаточно любит, о, королева ночи?

Эммануэль нервно пожала плечами.

– Вы не понимаете. Мне просто хотелось снова увидеть Жана. Я по нему соскучилась.

– Вы могли пригласить его на чашечку чая со своими новыми партнерами.

– Я так и поступила.

– И как он отреагировал?

– С юмором. Мы здорово повеселились. Слопали все пирожные.

– И больше ничего?

– Потом мы с Жаном ушли рука об руку, как влюбленные голубки.

– Бедная Ариана!

– Почему? Я снова с ней увижусь.

– А граф де Сайн?

– Он может получить меня в любой момент. Как только пожелает.

На сей раз молчание Анны Марии явно выражало осуждение – и самой ситуации, и формулировок Эммануэль.

– Жан действительно совсем не обиделся на ваш побег? Он не скучал? Не ревновал?

– Он радовался, зная, что я счастлива. Он сам так сказал.

– А вам не портила настроение мысль о том, что Жан остался в одиночестве?

– Он не был в одиночестве: я думала о нем.

Эммануэль внезапно вспылила:

– Не надо преувеличивать! Я не бросала Жана в одиночестве! Он сам вернулся из Ярн Хее от силы четыре дня назад. Так что без меня он провел всего две ночи.

– А что бы вы сказали, если бы Жан провел одну из ночей с какой-нибудь вашей подругой?

Эммануэль вытаращила на собеседницу глаза, искренне удивленная таким абсурдным вопросом:

– Я была бы счастлива! Я бы очень этого хотела. Если бы я лучше знала Мерве…

– Мерве!

– Вы не находите ее красивой?

– Насчет красоты не знаю. Но она… и Жан!

– А что такого? Они, по-вашему, друг другу не подходят?

– Совершенно не подходят. Эммануэль, вы либо безумны, либо более невинны, чем я думала. Неужели вы позволите этой девушке отнять у вас Жана?

– Отнять? К чему такие страшные слова? Разве нельзя переспать с моим мужем, не отнимая его?

Анна Мария покачала головой: она выглядела обеспокоенной. Эммануэль рассмеялась:

– Вы хотите сказать, что, познав невиданные таланты Мерве, Жан будет столь поражен и ослеплен, что больше не захочет никого, кроме этой девушки?

Не получив ответа, Эммануэль сформулировала его сама:

– Анна Мария! Я занималась любовью с мужчинами, которые доставляли мне больше сексуального наслаждения, чем мой муж. Но тем не менее меня не только не тянет бросить Жана ради кого-то, но я даже стала любить его сильнее, познав объятия других мужчин. Как вы это объясните?

– Никак!

– А это несложно. Это доказывает две вещи: во-первых, я люблю Жана, а во-вторых, чем больше я занимаюсь любовью, тем лучше умею любить.

Анна Мария скорчила гримасу. Эммануэль продолжила:

– Если бы любовь к одному мужчине разрушалась из-за секса с другим мужчиной, она не считалась бы таким великим чувством.

– И все-таки недаром женщинам рекомендуют заниматься любовью только с супругом, – сказала Анна Мария, изо всех сил стараясь быть сдержанной и объективной.

– Кто рекомендует? – возмутилась Эммануэль. – Трусы рекомендуют! В основе всех ваших добродетелей – страх.

– А если бы Жан страдал из-за вашего распутства, но вам ничего бы об этом не говорил?

– У него нет подобных комплексов. Мужчины, которые боятся измены жены, чаще всего очень не уверены в себе и считают себя плохими любовниками. Жан никогда не боялся измены. Он ничего не боится. За это я его люблю.

– Он сам предложил вам заиметь любовников?

Эммануэль моргнула. Об этом она сожалела.

– Нет. Не сам. Но он позволил мне сделать это.

И, не в силах сдержаться, Эммануэль призналась:

– Но я бы хотела, чтобы он вел себя как Жильбер. Это единственное, что могло бы сделать меня еще более счастливой.

– А как себя ведет Жильбер?

– Он одалживает Ариану своим друзьям. Как ей повезло!

– Это ужасно! Эммануэль, вы совсем лишились ориентиров? Не понимаете, что хорошо, а что плохо? Как вы можете одобрять подобное обращение с женским телом? Ариана не вещь, не продукт потребления! Как можно спекулировать на ее красоте?!