Антигитлеровская коалиция — 1939: Формула провала
Шрифт:
Первая Словацкая республика: «государственность», полученная из рук Гитлера
Пример Словакии интересен по нескольким причинам. В отличие от Венгрии, Румынии и Болгарии это государство получило независимость сравнительно поздно, что отразилось на специфике формирования правой идеологии, важным элементом которой была борьба за обретение независимости. Наиболее образованной частью населения страны было духовенство, что и определило активную степень участия этой социальной группы в политической жизни. Клерикализм и опора на консервативные ценности стали отличительной чертой Словацкой национальной партии (СНП), которая была основана в 1861 г. Всю 2-ю половину XIX и начала ХХ вв. эта организация выступала за расширение автономии региона и, в отдалённой перспективе, обретение независимости. Велась пропаганда против мадьяризации.
В 1905 г. была образована СНП. У её руля находились интеллектуалы и священники, которые в качестве основной её задачи видели противостояние мадьяризации и пробуждение народных
После поражения Австро–Венгрии в Первой мировой войне и распада многонационального государства ГСНП взяла курс на отделение от Венгрии и присоединение к Чехии, которая точно так же прошла путь от требований автономии до установления независимости. Вхождение в состав Чехословакии не решало проблемы создания собственного государства, и сепаратистские настроения со временем стали расти.
Борьба «глинковцев» против чехословакизма (примата чешского «старшего брата», бюрократической косности, жёсткой языковой политики и других явлений первой Чехословацкой республики) проходила на фоне кардинальных идеологических сдвигов в послевоенной Европе. Победное шествие по многим европейским странам ультраправых движений стало ориентиром и для идеологов словацкого национализма. Подражая тактике Муссолини, один из ведущих деятелей ГСНП Войтех Тука создал в 1923 г. организацию «Родобрана». Он предполагал, что она станет словацким эквивалентом итальянских фашистских «чернорубашечников», которых Муссолини незадолго до этого использовал для захвата власти в Италии[269]. «Родобрана» выступала в роли партийной гвардии, для защиты во время митингов, участия в уличных столкновениях и пр. Её участники имели одинаковую форму (чёрные рубашки, как и в Италии), чёткую военизированную иерархическую структуру и должны были доказывать постоянным посещением церкви свою приверженность католицизму. Агрессивный характер организации и копирование итальянского опыта не могло не волновать власти, и в 1929 г. организация была запрещена. Но разразившийся экономический кризис, ускоривший процессы радикализации настроений в массах и упрочение позиций ультраправых, сделал организацию слишком популярной: «Реагируя на все это, молодое поколение словацких националистов, состоявших в ГСНП, основало внутри партии новую группу, выразителем взглядов которой 98
стал издаваемый с 1933 г. журнал “Наступ”»[270]. Члены этого радикального крыла считали, что добиться независимости Словакии невозможно в рамках существующей политической системы и только диктатура их партии, представляющей якобы весь словацкий народ, способна реализовать идею создания независимого государства. После прихода к власти в Германии Гитлера усилилась антибольшевистская, антисемитская риторика ультраправых словацких политиков, в числе которых начал выделяться будущий глава государства Йозеф Тисо. Активизация внешней политики Третьего рейха и смерть многолетнего лидера движения Глинки привели к расколу ГСНП. Была сформирована новая военизированная организация — Глинкова гвардия (подчёркивая преемственность политики и одновременно отдавая дань памяти, подобно культу павших героев). По сути — это был тот же вариант «Родобраны», но более радикальный. Она «имела свою форму, свои приветствия, своих национальных, региональных и местных командиров, собственные источники доходов, газету и своё собственное видение того, как Словакия должна развиваться, следуя краткому слогану “Словакия для словаков” и согласно убеждению, что врагами словаков являются “евреи, чехи и марксисты”»[271].
Связи ГСНП с немецкими нацистами становились более тесными по мере приближения к подписанию Мюнхенского договора, и словацкие националисты надеялись добиться независимости благодаря открытой симпатии режиму Гитлера. После того как пражское правительство перед лицом нацистской агрессии уступило автономистским планам министра и нового главы партии Тисо, в словацкой части государства стал оформляться диктаторский режим. В марте 1939 г. Тисо осуществил выход из состава единой Чехословакии, дабы Словакия не стала жертвой аннексионистских притязаний Германии и других более крупных соседей. Однако новорождённая первая Словацкая республика не имела собственного золотого запаса, а устоявшиеся экономические связи ставили её зависимость от имперского протектората Богемии и Моравии (как стала называться Чехия под нацистской оккупацией). Формально будучи независимой с демократической формой правления (как декларировалось конституцией), Словакия превратилась в марионеточное государство, внешнюю и внутреннюю политику которого определяла нацистская Германия, а Тисо стал верным помощником Гитлера в деле
службы единым планам стран агрессоров.* * *
Как видим, идеи правого радикализма в постверсальской Европе объединили ряд консервативных идеологий, антисемитизм и антикоммунизм, религиозный фундаментализм и языческие практики с целью националистического и военного реванша.
Установления праворадикальных режимов в восточноевропейских странах (равно как в Италии и Германии) были обусловлены как внутренней нестабильностью и социально–экономическими проблемами вследствие Первой мировой войны, так и желанием политических и экономических элит удержать власть. При этом жупел «мировой революции» активно использовался для оправдания насилия против любой левой — а затем и вообще — оппозиции[272]. Как заметил по этому поводу католический пастор и бывший узник концлагеря Дахау Мартин Нимёлер: «Когда нацисты хватали коммунистов, я молчал: я не был коммунистом. Когда они сажали социал–демократов, я молчал: я не был социал–демократом. Когда они хватали профсоюзных активистов, я молчал: я не был членом профсоюза. Когда они пришли за мной — уже некому было заступиться за меня».
Вслед за фашистским в Италии и нацистским в Германии режимами угрозу «большевизации» использовали националистические движения в других странах. После Первой мировой войны эти страны не смогли сформировать устойчивые демократические системы. После распада Австро–Венгрии вновь образованные государства столкнулись с большим количеством проблем: границами, проведёнными без учёта зон компактного проживания тех или иных народностей, падением экономики как последствия недавнего мирового противостояния, а также связанными с этим социально–экономическими проблемами. Принадлежность к Тройственному союзу возложила на страны, в случае с Венгрией и Болгарией, ещё и дополнительный груз в виде репарационных выплат. Тем самым были посеяны семена реваншизма, желания пересмотреть положения мирных договоров с апелляцией к великому прошлому своих народов. Крушение надежд и трудности послевоенного восстановления делали страны Центральной и Восточной Европы бурлящим политическим котлом.
Классические консервативные круги с опорой на дворянство, высший офицерский состав, крупные представители капитала и сановников уступили в политике место популистским силам, которые умели доносить свои трактовки консервативных теорий до широких масс. В этом смысле XX в. как «век масс» в полном смысле слова реализовался в оформлении социальной базы авторитарных движений. Благодаря социально–экономическим изменениям, росту образованности, урбанизации и Первой мировой войне большие массы людей все активнее стали вовлекаться в общественно–политическую и идейную жизнь. Не имея достаточно продолжительной демократической традиции, публика легко поддавалась искушению примитивными лозунгами и обещаниями быстрого восстановления величия страны.
Немаловажным фактором была многолетняя милитаризация сознания, которая способствовала активному вовлечению в политику демобилизованных солдат, высшего и среднего офицерства и генералитета. Практически всех диктаторов и националистических лидеров 1920 — 1930-х гг. отличало наличие военного опыта. Они активно пропагандировали и реализовывали на практике мобилизационные технологии в рамках идеологии «особого пути». На деле же их попытки достичь процветания за счёт третьей стороны (в частности — за счёт Советского Союза) привели к формированию блока стран агрессоров, ввергших мир в ещё более страшную Вторую мировую войну.
Анализ становления фашистских и праворадикальных режимов в 1920-1930-е гг. в Европе приводит и к ещё одному серьёзному выводу. Сегодняшние «популистские» лозунги в Европе отнюдь не новы. Они представляют собой актуализированные на современные проблемы посылы праворадикалов вековой давности: «наведение порядка», ликвидация демократических элементов управления страной, клерикализм, опора на «консервативные ценности». «Словакия для словаков» в разных национальных вариантах. В предыдущий раз такие посылы привели к мировой войне. Удастся ли обуздать праворадикалов сегодня?
ПРИБАЛТИКА-1939: ПАКТЫ С ГИТЛЕРОМ
Владимир Симиндей
Влияние Мюнхенского сговора и раздела Чехословакии на ситуацию в Прибалтике носило драматический характер и повлекло за собой суровые последствия, включая вовлечение Литвы, Латвии и Эстонии в пакты с нацистской Германией. Взрывное усиление германского фактора в Европе актуализировало «немецкий вопрос» в Прибалтике: положение балто–немецких меньшинств и статус Мемельланда (Клайпедского края) в Литве. Эта страна в 1938 — начале 1939 г. оказалась под мощным перекрёстным давлением. Польша ещё до соучастия в разделе Чехословакии использовала международный кризис, чтобы принудить Литву к установлению дипломатических отношений, отказу от категорического неприятия оккупации Виленского края в 1920 г. и дистанцированию от СССР (ультиматум от 17 марта 1938 г.). А ведь именно Литва в межвоенный период выполняла миротворческую роль бреши в «санитарном кордоне» против СССР, не участвуя в польских комбинациях и опасаясь германского реваншизма. Затем Германия, использовав свой опыт по расчленению Чехословакии и попустительства со стороны Великобритании и Франции, 22 марта 1939 г. (спустя неделю после введения германских войск в Прагу) заставила литовское руководство подписать в Берлине Договор о передаче Мемельланда Германии. Литва оказалась в шаге от статуса германского протектората.