Антигитлеровская коалиция — 1939: Формула провала

Выражаю благодарность всем авторам, принявшим участие в этом сборнике. Их материалы — результат десятилетий кропотливых исследований и борьбы за историческую истину. Отдельно стоит отметить работу канадского историка Майкла Джабара Карлея: западному учёному приходится идти против очень мощного течения, что требует независимости мышления, крепкого стержня и мужества.

Особая благодарность Олегу Геннадьевичу Назарову, который в очередной раз в качестве ответственного редактора координировал работу коллектива историков со всей компетентностью и вниманием к деталям.

Мы глубоко признательны Историко–документальному департаменту МИД РФ и лично директору департамента Надежде Михайловне Бариновой за предоставленные документы, фотографии которых приведены в книге, и за ценные советы по пониманию исторических вопросов.

Благодарю нашего давнего партнёра издательство «Кучково поле» и лично Георгия Эдуардовича Кучкова, с которым мы в 2012 г. запустили серию «Реальная политика», за высокое качество их работы, за скрупулёзное внимание к изданию и творческий подход.

Дорогой читатель, наши книги призваны снабдить вас знаниями и аргументами в защите нашей страны на арене политической, военной и информационной. Недостаточно глубокое понимание оппонентов и собственные просчёты стоят нам слишком дорого. «В мире нет ничего нового, за исключением истории, которой вы не знаете», — говорил 4 американский президент Гарри Трумэн. «История — самый лучший учитель, у которого самые плохие ученики», — повторяла премьер–министр Индии Индира Ганди.

Пусть это будет не про нас.

Вероника Крашенинникова Генеральный директор Института внешнеполитических исследований и инициатив, Член Общественной палаты РФ, заместитель председателя Комиссии по развитию общественной дипломатии, гуманитарному сотрудничеству и сохранению традиционных ценностей

ДОГОВОР О НЕНАПАДЕНИИ МЕЖДУ ГЕРМАНИЕЙ И СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ. 23 АВГУСТА 1939 г.

СТО ДНЕЙ ДО ВОЙНЫ

От ответственного редактора

Олег Назаров

В текущем году исполняется 80 лет с начала самой кровопролитной и разрушительной в истории человечества войны. Вопрос, можно ли было её предотвратить, всегда интересовал и будет интересовать миллионы людей. Чтобы дать на него ответ, необходимо анализировать предпосылки и причины войны. Данный коллективный труд российских и зарубежных историков по острым вопросам предвоенной истории даёт богатую пищу для размышлений. Он является продолжением работы, начатой в сборнике «Мюнхен-1938: падение в бездну Второй мировой»^[1], в котором были проанализированы предыстория, ход и результаты Чехословацкого кризиса 1938 г. и дана оценка Мюнхенскому сговору.

30 сентября 1938 г. в Мюнхене рейхсканцлер Адольф Гитлер и премьер–министр Великобритании Невилл Чемберлен подписали также и англо–германскую декларацию — «пакт Гитлера — Чемберлена»^[2]. В тот печально знаменитый день государственный секретарь США Корделл Хэлл собрал пресс–конференцию, где заявил, что результаты Мюнхенской конференции вызывают «всеобщее чувство облегчения»^[3]. Американский политик выдавал желаемое за действительное. Соглашение, по которому Чемберлен, премьер–министр Франции Эдуард Даладье и лидер фашистской Италии Бенито Муссолини передали гитлеровской Германии Судетскую область Чехословакии, не поинтересовавшись мнением граждан этой демократической страны, вызвало чувство тревоги у народов многих европейских государств. Эстонский историк Магнус Ильмярв констатировал: «В Эстонии и других балтийских государствах сделали собственные выводы из Мюнхенского договора и сложившейся после него в Европе ситуации: гарантии, выданные Англией и Францией лимитрофам, больше не имеют значения»^[4]. В октябре 1938-го прекратила существование Малая Антанта^[5]. Советский Союз оказался в международной изоляции. В конце года Муссолини заявил: «То, что произошло в Мюнхене, означает конец большевизма в Европе, конец всего политического влияния России на нашем континенте»^[6]. И хотя дуче сгустил краски, СССР действительно попал в сложное положение.

Зато в Лондоне в первые недели после Мюнхена царила эйфория. Вернувшего из Германии Чемберлена встретила восторженная толпа англичан, исполнявшая хвалебную песнь «Потому что он прекрасный парень» в честь «старого доброго Невилла». Воодушевлённый премьер–министр заявил: «Вот уже второй раз в нашей истории из Германии на Даунинг–стрит вернулся почётный мир. Я верю, что этот мир продлится в течение всей нашей жизни»^[7]. Палата общин британского парламента одобрила Мюнхенское соглашение большинством голосов: 366 — «за», 144 — «против»^[8]. Мнение британской прессы не было единым. Ряд изданий оценивал заключённую с Гитлером сделку как капитуляцию перед агрессором^[9].

В сентябре, добиваясь согласия Праги на передачу Германии Судет, Лондон и Париж крутили перед носом президента ЧСР Эдварда Бенеша «пряником», обещая стать гарантами новых чехословацких границ^[10]. Однако уже в октябре англичане и французы перестали об этом даже вспоминать. Постмюнхенская Чехо–Словакия (так официально стала называться эта страна с 6 октября 1938 г., после получения Словакией автономии) была брошена западными державами на произвол судьбы. Точнее, её оставили на милость германских нацистов^[11], что имело катастрофические последствия не только для чехов.

Однако предательство ЧСР имело последствия и для «умиротворителей». В первую очередь для французов. 11 ноября 1938 г. полномочный представитель СССР во Франции Яков Суриц сообщил наркому иностранных дел СССР Максиму Литвинову: «Все жертвы, которые до сих пор приносились Гитлеру, очень сильно ослабили Францию, лишили её преимущественного положения в Европе, отняли у неё почти всех её союзников… Никто сейчас, например, не сомневается, что Мюнхен равносилен Седану^[12], но все же с точки зрения будущих перспектив.»^[13]

То, что перспективы были отнюдь не блестящими, трезвые умы осознали быстро. 18 октября по горячим следам мюнхенского предательства посол Франции в Москве (вскоре он перебрался в Берлин) Робер Кулондр, делясь в письме с министром иностранных дел Жоржем Бонне своими опасениями, задал вопрос, который вплоть до начала войны оставался ключевым: «В случае, если проводимая ныне политика окажется неэффективной и если потерпят провал все попытки общеевропейского урегулирования, смогут ли Франция и Англия, вынужденные создавать оборонительную систему союзов для сдерживания германской агрессии, подтолкнуть Польшу к более правильному пониманию её жизненных интересов и, во имя союза с западными державами и под страхом изоляции, которая оставит её на милость Германии, заставить её пойти на военный союз с Советами?» Однако в министерстве на набережной Кэ д'Орсе, утверждает д. и. н. Е. О. Обичкина, «этому предупреждению не вняли и не вели серьёзных разговоров с Польшей в пользу военных польско–советских договорённостей вплоть до середины августа 1939 г.»^[14].

15 марта 1939 г. гитлеровская Германия ввела войска в Прагу, а 16 марта по указу Гитлера чешские земли были превращены в протекторат Богемия и Моравия. Двумя днями ранее с санкции Берлина Словакия обрела липовую «независимость». Ещё 12 марта словацкий политик Йозеф Тисо встретился сначала с министром иностранных дел Германии Иоахимом фон Риббентропом, а затем с Гитлером. 14 марта по их «совету» Тисо возглавил правительство Словацкого государства. «Оно явилось побочным продуктом европейского политического кризиса конца 1930-х гг., возникло под прямым давлением Берлина при содействии политиков–германофилов в самой Словакии. Выбор вариантов её будущего был невелик: либо отделение от Ч-СР и провозглашение самостоятельности, либо оккупация и раздел между Германией, Венгрией и Польшей»^[15], — пишет крупнейший отечественный специалист по истории Чехословакии и международным отношениям предвоенного времени, д. и. н. В. В. Марьина.