Антимаг

— Здесь слишком много глаз, они смотрят на меня, а ведь слава о кровожадной Мантикоре блуждает от Дентроса до Малахии, не хочу оказаться на костре, — ухмыльнулась Квинта.

— Так и не окажешься, возвращайся домой, мы ждем тебя, — выдавив теплую улыбку, проговорила Энтерия.

— Знаешь с одной стороны я слышу от тебя слова любви, ласки, а с другой стороны вижу какое ты чудовище и поверить не могу, что ты моя мать.

— Но это факт, я такая какая есть и меняться не собираюсь, но моя любовь к тебе безгранична.

— Докажи.

Квинтисенса попыталась надавить на чувства ведьмы, ведь не знала, что Энтерии чуждые такие понятия как сострадание, честь, любовь, она всего лишь манипулирует и ведет свою игру, во всяком случае так думала Квинта, но решилась попробовать.

— Что я могу для тебя сделать, моя дочь?!

— Убери войска от столицы, да ты не хочешь оставить это королевство в покое, хотя бы пощади этот город. Ради меня.

— Хорошо, я уберусь отсюда, только ты пойдешь со мной.

— Я пойду с тобой, только после того как ты выполнишь мое условие.

— Знаешь я многие давала обещания, но похоже мне придется дать самое щедрое и убраться с Эльсильдора, все ради тебя, родная!

Слова ведьма не вызывали доверия, но для этого города это была единственный шанс на выживание, пускай и надежды была уж слишком туманная.

— Да, я увижу в тебе хоть каплю человечности, если ты исполнишь данное слово, а сейчас я хочу отдохнуть в королевском замке, прекрати наст…

Она перебила ее и подойдя ближе сказала.

— Я отведу войска за стены, штурм прекратиться, а после того как ты выйдешь ко мне, то армия Дентроса покинет Эльсильдор, даю тебе слово! Но если ты нарушишь клятву и не придешь спустя двое суток, я сотру этот город с лица земли.

— Это хорошо, коль ты не врешь, хоть что-то сделаешь в своей жизни по настоящему благородное, мне никогда не стать такой как ты, в моем сердце живет добро, оно бьётся, любит, а твое оно мертво.

— Да это так, вампиры это нежить, получив свой дар, мы умерли для этого мира и воскресли для Дреймора, ты также мертва Квинтисенса, никогда не задумывалась почему твоя кожа бледна? А в зеркале не видны отражения. Может вспомнишь взгляды людей, они ведь смотрели на тебя и видели внутри пустоту, все они тебя ненавидели, а знаешь почему? Тебя нет, попросту нет, как и меня, как и всех нас, мы все порождения великого Дреймора, он дал нам силу и власть.

— То есть я тоже мертва? — эта мысль ударила клином ей в голову, она не могла поверить что слышит.

— Ты всегда была мертвой, от самого рождения до сегодняшнего дня, жизнь с людьми подарила тебе чувство и ощущение, будто ты жива, но это не так.

Квинтисенса не знала что и говорить, она отказывалась верить в происходящее, ей стало плохо, слезы выступили на глазах и стали торопливо литься по щекам.

— Но ты не плач, мы мертвы, а стало быть бессмертны, тебя невозможно убить, запомни это Квинта.

Девушка выдавила горькую улыбку и больше ни сказав ни слова торопливо пошла по ступенькам вверх. Слезы лились рекой по ее щекам.

В душе творился хаос, новость о том что она нежить, сдавливала сердце, разрывало его на части.

Помимо этого отныне в ее руках была судьба целого королевства, друзей, простых людей, сколько жизней все еще можно уберечь, согласись она пойти с ведьмой, стань она такой же, кровожадной вампиршей, колдуньей которую бояться и почитает вся округа и даже королевство.

Да Энтерия зовет ее дочерью, но в то же время, Квинте было противно осознавать, что вампирья королева ее мать. Девушке сложно принять решение, она не хотела покидать Антонио и идти за ведьмой. Шагая по разбитой лестницы и заливалась слезами, Квинта не знала что ей делать, в голове крутилось сотней мыслей, но все они были туманными.

Энтерия проводила взглядом дочь, а затем набросив на плечи черный капюшон скомандовала своим мертвым легионом покинуть город, оставив на его улицах сотни порубленных людей, она не стала воскрешать их, а гордой походкой зашагала в сторону дентросийского лагеря, ее черный как ночь плащ развевался на ветру словно величественный стяг.

Глава 29: Сильнее всякой магии

Туман пал над столицей, украшая росой место ночной битвы. На улицах было пусто, гулял лишь холодный ветер. Сотни тел словно саженцы на поле, населяли почву. Чьи-то останки торчали из-под завалов, присыпаны пеплом и пылью. На кучей тел, как обычно уже пировали ушлые вороны, растаскивали куски мяса по округе. В какой-то момент среди всего это ужаса появилась неприметная старушка, в черном траурном одеянии, она шла по выжженной земле и что-то бормотала себе под нос. Слезы стекали по щекам, она искала сына, что не вернулся с боя, звала его, но среди горы трупов с трудом смогла опознать свое дитя. Молодой парень, в разорванном и окровавлен кафтане. Из его груди торчал град стрел, а в глазах навсегда застыл страх. Его тело задубело, а под глазами появились синяки, трупные пятна и жуткий запах. Мать склонилась над телом сына и зарыдала.

Заметив это из домов и королевского дворца, стали выбегать самые смелые рыцари. Кто-то стремился помочь ей, успокоить плачущую мать, а другие откапывали товарищей из-под тел и принимались хоронить. Воины что посмелее остальных, из этого не робкого десятка, вышли к разрушенным стенам, завидев Дентросийский лагерь, их охватил страх, но парни быстро поняли, что враг стоит и наступать не собирается.

В то же время позади все чаще доносились выкрики Кайроса, он давал указания рыцарям, а затем и вовсе забрался на стены и стал смотреть вдаль. Он долго разглядывал вражеский лагерь, покуда не услышал голос Квинты позади.

— Не спится, Кайрос? — он прозвучал с ухмылкой, что не могло ни насторожить рыцаря.

К тому же она появилась внезапно, подкралась тихонько по вампирски. Стояла в своем почерневшем от грязи платье.

— Ну уже как бы не ночь, — ответил он.

— Я не о том, ты встревожен, вышел сюда.

— Меня беспокоит то, почему Энтерия отступила, в последний момент отвела все свои войска, мне казалось в ту ночь мы погибнем.

— Это я ее попросила, — ехидно улыбнулась Квинта.

— Ты? — удивился Кайрос, на его лице появилось беспокойство, а возможно даже страх.

— Да я, — подтвердила она. Отчего в его глазах похолодело, он сделал шаг назад.

— Ты чего? Как? — раскричался он.

— Не бойся друг, я не кусаюсь, — рассмеялась Квинтисенса. — Как говорит Энтерия, она моя мать, не знаю насколько это правда, но оснований ей верить, у меня предостаточно. Так вот я пообещала, что пойду с ней, если она отведет войска.

— В Аскарон? — закричал в ужасе Кайрос. — Не вздумай Квинта, побереги себя.

Все это время он мял что-то у себя в кармане, из которого виднелась малахитовая веревка, которую плела сама Самерселия, — богиня трав и полей. Дарующая жизнь всему живому и покровительница лекарей. Квинтисенса заметила это и узнала веревку что, вилась словно прут винограда у него в руках, но не осмелилась об этом спросить, но задала иной вопрос.