Антимаг
Шрифт:
– Возможно, - кивнула Миа.
– Как называется твоя родная планета?
– Подозреваю, что так же, как и твоя: Земля. Которая в иллюминаторе видна.
– Доминион Земли?
– насторожилась эльфийка.
– Я только британские доминионы знаю, типа всяких Австралий, - развёл руками Стриж.
– Так, стоп. Чую, правда сбой в программе этого переводчика. Зайдём с другого конца: сколько планет в Солнечной системе?
– Я же не навигатор, чтобы все планеты в системах помнить, - раздражённо махнула рукой собеседница.
– Помню только Землю - колыбель человечества, и Марс - столицу Доминиона. Или вы там
Она хмыкнула, покачала головой, подняла с крупного листа остатки птичьей тушки и пошла к Лауре. Та приняла предложенную еду с таким видом, будто вовсе не голодна, а лишь делает одолжение присутствующим. Впечатление подпортило громкое и вовсе не царственное урчание её живота.
А Стриж сидел, как пыльным мешком из-за угла по голове огретый. Слова Мии прозвучали как издёвка. С одной стороны - средневековье, сраная магия, демон в башке. С другой - Мия абсолютно спокойно говорит о звёздных системах и некоем явно космическом государстве со столицей на Марсе. Да что вообще творится? Сюда что, из разных времён попадают?
– Доминионец, ты как сюда попал - помнишь?
– поинтересовалась усевшаяся напротив эльфийка.
Вид у неё был задумчивый, а пальцы то и дело потирали татуировку на плече. Наверное, она ещё жглась.
– Какой, нахрен, доминионец?!
– не выдержал Лёха.
– Я - старший лейтенант Алексей Стрижов, Вооружённые Силы Российской Федерации! С планеты Земля! Две тысячи двадцать первый год, мы только на Луну слетали, да и то полсотни лет назад! Это если янки не врут, мля! Какой, к едрене фене, Доминион?!
– Две тысячи двадцать первый?
– удивлённо вытаращилась на него Миа.
– Ты жил четыре сотни лет назад?!
Она потёрла виски и покачала головой.
– Бред. Всё происходящее - бред...
– Ну да, - согласился Стриж.
– Я вчера ещё гулял по Мапуто, а сегодня - уже в роли грёбаного Леголаса и разговариваю с Тауриэль, которая на самом деле - девочка из будущего, только нихрена не Алиса Селезнёва. Да и Гэндальф, - он мотнул головой в сторону Лауры, - у нас тоже подкачал.
Миа на него даже смотрела.
– Единственное разумное объяснение - меня зачем-то сунули в виртуал, - бормотала она, жестикулируя так, будто с кем-то спорила.
– Но зачем в сказочный мир? Да ещё и в компании с матрицей личности человека из прошлого?.. Какой в этом смысл?
– Слышь, Нео, какая нахрен Матрица?
– Стриж сочувственно похлопал её по плечу.
– Это грёбаное недо-Средиземье - настоящее. И вместо агента Смита тут траханый Элронд. А мы с тобой - два долбаных эльфа. Вон, нас так даже птенец, выпавший из гнезда кречетов, называет.
Во взгляде Мии явно читалось “ты - идиот”.
– Что, по-твоему, более вероятно?
– поинтересовалась она.
– Что после атаки дрона-камикадзе мой уцелевший мозг сунули в банку и подключили к компьютеру, или что я волшебным образом переместилась в сказочку с магией и единорогами, срущими бабочками? Да ещё и в обличье персонажа из какой-то игры?
Вздохнув, Миа буркнула:
– И рассказываю я это персонажу из этой же игры...
– Я что, выгляжу настолько тупым, что меня за бота принимают?
– оскорбился Стриж.
Губы Мии тронула улыбка:
– Ну ты же умудрился заполучить паразита
в первый же день пребывания на этой планете. Как по мне - ни разу не умно.– Это с чего паразит?
– картинно возмутился Лёха.
– Вполне полезное приобретение - вон, даже языку нас научила… Или ты про моего демонюку?
На этот раз эльфийка расхохоталась в голос и даже пару раз хлопнула в ладоши.
– Виртуальность это, или реальность - разберёмся позже, - объявила она, отсмеявшись и поднимаясь на ноги.
– Кто бы нас сюда не засунул - с реалистичностью он постарался. А значит, если нас нагонят, то бить будут с полным эффектом присутствия. Не жажду сравнить с реальными ощущениями. Пора сваливать.
– Ну да, бьют не по текстурам, а по роже, - поддержал её Лёха.
Взгляд зацепился за чёртову татуировку на ладони, напомнив о проблеме, которая никуда не делась и требует скорейшего решения. Всё же он везунчик: сдох от одной бомбы, чтобы теперь носить в себе другую, таймер на которой запущен.
Стриж тяжело вздохнул и окликнул чинно завтракавшую Лауру:
– Бон аппетит, мон шер ами. А поведай мне, гордая птица-кречет: к моему тамагочи инструкция прилагается?
И, помахав татуированной ладонью для вящей доходчивости, добавил:
– Ну, может, методы дрессуры есть какие.
– Я, конечно, слышала что мужики своим причиндалам имена придумывают, - осуждающе покачала головой Миа, - но чтобы у девчонки-подростка инструкции к нему спрашивать...
Лёха упёр руки в бока и скаредно поинтересовался:
– Только не говори, что в будущем не знают про тамагочи.
– Потом расскажешь о своих нездоровых фантазиях, - отмахнулась Миа.
Она сняла с ветки чуть подсохшую одежду и принялась одеваться.
– Не-не, погоди, - не отставал Лёха.
– Ты ещё скажи, что не знаешь про “Тетрис”.
Вздохнув, Миа повернулась к Стрижу и проникновенно сказала:
– Амиго, если ты не виртуальная имитация, то жил в докосмические тёмные времена. Я нихрена о той эпохе не знаю. В моём представлении ты не далеко ушёл от дикаря в шкурах, вооружённого луком и стрелами. Хотя, раз ты в курсе, что такое компьютер, значит вы там уже не палками воевали.
– Не, мы их только кидали при удобном случае, - не удержался от пошлости Стриж.
Судя по тому, как расхохоталась Миа - эта шутка прошла через века. Смех неожиданно взбодрил Лёху. Какое бы дерьмо не подкидывала жизнь, он твёрдо знал, что не сдохнет, пока найдёт в себе силы смеяться. Эту житейскую мудрость Стриж почерпнул в поэме Твардовского “Василий Тёркин” ещё в школе, но проверить её на практике довелось уже после училища - в первую командировку в Сирию.
“Духи” тогда зажали их группу, взяв в кольцо. Бой длился больше часа, пока подоспевшие “грачи” не вывалили на бошки “бомжахедов” пламенный привет от ВКС. Уцелевшие боевики, в момент расчухав намёк, резво сдёрнули в пустыню, даже не собирая раненых.
И тогда командир группы, посмотрев на Лёху, бывшего в ту пору зелёным лейтенантом, выдал незамысловатое:
– Ну и рожа у тебя, Шарапов.
Простейшая, затёртая шутка вызвала у спецназовцев дикий хохот, выпускающий нервное напряжение. А Лёха, утирая выступившие от смеха слёзы, окончательно решил: сдохнет он тогда, когда не найдёт ни единого повода для смеха. Пусть даже такого пустякового, как бородатая шутки.