Антимагистр Д.У.М.

— Контроль! — коротко командует Стрельцов.

— Есть.

У нас здесь продолжается бой. Демоны и вражеские стрелки упорно пытаются нас убить, но получается у них дерьмово. Спецотряд императора однозначно сильнее. И стреляет лучше.

Магия на мне. И я с удовольствием перехватываю заклинания и отправляю обратно врагам. Те, что не успеваю перехватить, гашу антиманой.

Холод явно в отчаянии. Отсюда вижу, как он пару раз пытается телепортироваться, но не может. Артефакт хорошо работает.

Надо подобраться поближе и накрыть говнюка белым куполом. Тесным, как гроб. А потом сунуть внутрь руку и выкачать из него всю ману досуха.

Конечно, это при условии, что он не будет слишком сопротивляться. Тогда я его просто прикончу, и насрать мне на приказ его величества.

Гарканов слишком много зла мне сделал, чтобы я его прощал.

Вспомнить только всех моих демонов, убитых в том бою…

Холод напускает на нас мощнейшую ледяную бурю, полную острых осколков. В ответ я выпускаю волну антиманы. Две стихии сталкиваются, и заклятие развеивается, став лишь инеем на полу.

— Вперёд! — раздаётся голос Стрельцова. — Взять живым. Белыми по ногам!

А, так у нашего отряда тоже есть запас белых пуль. Кто бы сомневался.

Крутая штука, если подумать. Маг швыряет в тебя заклятие, а ты стреляешь в него беленькой. Заклятие развеяно по пути, маг повержен. Офигенная тема.

Если научатся производит такое оружие массово, магам всего мира станет очень тяжко воевать.

Хм-м, а вот если выпустить навстречу белой пуле заряд антиманы… То получится выброс суперманы! Правильно я рассуждаю?

Вроде правильно. Но проверять на практике не буду. Не сейчас, вернее.

Дюббук ломает демонов одного за другим. Их уже немного осталось, и все атакуют именно Дюбу. Наивные. С демоном силы в ближнем бою никто не сравнится! Тем более, такого уровня.

Ведь теперь Дюббук вернул все свои прошлые силы. Да, благодаря врагу, но так даже веселее.

Спецназ продвигается вперёд. Врагов становится всё меньше. И тогда Гарканов решается на отчаянные меры.

Он отбирает у своих братишек белые мечи и заклятием крушит их на осколки. А затем поднимает в воздух. Понятно, хочет выпустить в нас.

Вот дерьмо. От этого не защитят даже мои щиты из суперманы.

Походу, всё-таки придётся провести эксперимент!

— В укрытие! — кричу я, одновременно выпуская россыпь мелких зарядов антиманы.

Мои заряды и осколки белого сплава встречаются в воздухе. И да, за этим следует череда блестящих вспышек. Довольно мелких, если сравнить с моими выбросами. Но всё равно чувствую, как рушатся вокруг заклятия. С треском разлетаются чары моего бронежилета. Да и других бойцов тоже задевает.

Вот блин. Эксперимент прошёл вроде и удачно, но как бы не очень.

Холод орёт, прижимая одну ладонь к лицу. Когда он убирает её, вижу, что ублюдок остался без одного глазного конструкта. Зашибись. Мелочь, а приятно.

— Я Гром, — слышу в шлеме низкий голос. — Всех устранили. Нашли заложников.

— Принял! — отвечает Стрельцов. — Оставь пока, все ко мне!

— Есть!

— Они живы? — спрашиваю я, но мне никто не отвечает.

Какого хрена? Гром и остальные не так сильно заняты, они просто бегут сюда. Почему не отвечают?

Наводит на неприятные мысли…

— Они живы, мать вашу?! — рычу я, но потом становится не до того.

Холод показывает максимум, на что способен. Ледяные заклятия потрясающей мощи. С потолка на нас падают глыбы размером с айсберг, воздух наполняется хаотично летающими осколками, пол и стены покрываются льдом. Стёкла вылетают к чёртовой матери, и я вообще перестаю понимать, что происходит.

Даже антимана не в силах полностью справится с такой мощью. Часть заклятий она рушит, но на другие её просто не хватает. Количество энергии, влитой в атаку, слишком велико.

Напрягаюсь. Впитываю всё, что осталось в уцелевшем накопителе и преобразую в антиману. Выпускаю наружу широкой дугой, расчищая пространство вокруг. А затем бегу вперёд, на ходу стреляя в Холода из пистолета.

Две пули пролетают мимо, но третья бьёт Гарканова в бедро. Он вскрикивает и падает на одно колено. Его магия тут же развеивается. А оставшиеся в живых члены Братства бросают оружие и падают следом, прося пощады.

Вот так, сукины дети! Победа!

— Взять живым! — уже в который раз командует Стрельцов.

Только у Холода, кажется, иное мнение по этому поводу.

— Не-ет, — хрипит он, снимая с пояса нож. — Не дамся.

Я стою в двух шагах, но даже не пытаюсь ему помешать. А когда рядом оказываются бойцы спецназа, становится уже поздно.

Холод, не колеблясь, вонзает нож себе в горло и резко дёргает. Вскрывает сам себя, как грёбаную консерву. Кровь хлещет из распоротого горла.

Александр смотрит на меня единственным оставшимся голубым огнём и даже ухитряется рассмеяться.

Кровь пузырится на ране, и жуткий смех напоминает бульканье. А через мгновение глазной конструкт гаснет.

Холод мёртв. Убил сам себя.

— Твою мать! — орёт Стрельцов. — Ярый, сюда!

— Ярый погиб, командир, — говорит кто-то.

— Кто ещё исцелять умеет? Гром! Ты где?

— Здесь! — раздаётся голос за спиной.

Оборачиваюсь и вижу, как в зал вбегает второй отряд. А вместе с ними…

— Лиза! — восклицаю я.

Да, это она. Царица моих влажных фантазий. Воительница, при виде которой у меня в душе звучит музыка.

Когда её нашли и освободили, Лиза не стала сидеть на месте. Взяла автомат и тоже отправилась в бой. Красавица моя.

Бегу навстречу, а Караева неожиданно отбрасывает автомат и заключает меня в объятия.

— Спасибо, — всхлипывает она. — Спасибо, что пришёл за мной.

— Пожалуйста, — отвечаю я, поглаживая её по волосам. — Как я мог тебя бросить. Видишь, даже кремлёвский спецназ поднял.

— Дима, — Лиза отстраняется от меня и смотрит в глаза. — Твой друг, Валера… Он…

— Да ну нафиг, — цежу я. — Убили?

— Не уверена, — Кара качает головой. — Его принесли ко мне в комнату и бросили на пол. Я была связана, не могла проверить. По-моему, он не дышал.