АнтиМетро, Буэнос-Айрес

– Конечно же. Во время недавней познавательной экскурсии по аргентинской пампе мы с мужем познакомились с очень интересными и полезными людьми. Вы, донья Мартина, подробностями этой поездки – за исключением досадного эпизода с любимым сыночком городского прокурора – не интересовались, мы и не рассказывали. Похоже, что надо срочно исправить это упущение…

Выслушав Танин рассказ, сеньора Сервантес, став очень сосредоточенной и серьёзной, подытожила:

– Ещё неделю назад я бы отнеслась к словам слепой Изауры, как к самым заурядным старческим фантазиям. Мол, почтенная бабушка, впав в глубокое детство, пересказывает доверчивым слушателям свои ночные сны, видения и бредни, не более того. Отсюда и все эти увлекательные байки о подземных кечуа, бродящих по древним подземельям, и о несчастных беззащитных детишках, томящихся в тайных катакомбах Хуана Перрона…. Но сейчас всё переменилось, причём, самым кардинальным образом. Выяснилось, что и кечуа, пользующиеся отравленными стрелами, проживают под Буэнос-Айресом, да и подземные выработки Перрона, некогда старательно замурованные, нынче являются обитаемыми…. Собираемся, друзья, и срочно выезжаем к излучине Рио-Рохо! Пообщаемся с Изаурой, попросим у неё помощи. Чем только чёрт не шутит. То есть, я хотела сказать, что на этом свете иногда случаются-происходят самые настоящие и натуральные чудеса…. Переодевайтесь, дамы и господа! Надеюсь, что десяти-двенадцати минут вам хватит? А где, кстати, наш толстенький увалень Домингес? Почему молчим? Подполковник Белов!

– Я!

– Изволь доложить!

Через пару минут донья Мартина, устало прикрыв глаза ладонью, попросила:

– Остановись, боец…. Ты излагаешь всё правильно, грамотно и доходчиво. А мы с генералом Беловым, очень похоже, окончательно постарели. Знать, пора на заслуженный отдых. То бишь, пришла пора – задуматься о достойной смене…. Отставить – глупое утешительное бормотание! Готовьтесь к поездке, не забудьте прихватить с собой оружие, боеприпасы и обмундирование. Можно с большой степенью уверенности предположить, что предстоящая прогулка под землю будет, отнюдь, не развлекательной. Я же пойду – отдам необходимые указания, продиктованные возникшей ситуацией…

– Тетушка, а что теперь будет с бедным доном Диего? – спросила жалостливая Татьяна.

– Да, ничего особенного. Для начала – старательно спеленают и отвезут в соответствующее местечко, приспособленное для неспешных и откровенных разговоров. Там Домингеса – подробно и без пошлой суеты – допросят с применением детектора лжи. После этого вколют «сыворотку правды» последнего поколения и допросят повторно. Ну, и так далее. Ничего особенного, обычные рутинные мероприятия…. Потом, естественно, опираясь на подробные докладные записки независимых друг от друга аналитиков, я сделаю далеко-идущие выводы. Если, конечно, фигурант – раньше этого – самостоятельно не сознается во всех смертных грехах…

Когда все расселись в «Мерседесе», сеньора Сервантес недовольно хмыкнула:

– Похоже, что я опять немного погорячилась. Старость, понятное дело, не радость…. Ночь на дворе. Какой смысл – в полной темноте – приезжать в полевой лагерь и до смерти пугать мирных гаучо? Тем более что они ребята нервные и, наверняка, откроют – ради пущей страховки – огонь на поражение? Рули, Мануэль, к «Милонге»! Подготовимся к поездке в пампу более основательно, поменяем авто, слегка перекусим, затаримся продуктами и подарками для гаучо…

От «Милонги» они отъехали в пять сорок утра, уже на розовой утренней зорьке.

– Пробок в городе, хвала Святой Мадонне, пока не наблюдается. Так что, доедем часа за три с хвостиком, – заверил шофёр. – Если надо, то можно и чуть быстрей. Только скажите…

– Три часа, Мануэль, вполне нормально, – меланхолично откликнулась сеньора Сервантес. – Не стоит отвлекать гаучо от важных дел. Утро – для трудолюбивого скотовода – самое горячее время.

Вскоре они выехала из Буэнос-Айреса, ещё через некоторое время за автомобильными стёклами перестали мелькать бордово-красные и светло-кремовые черепичные крыши предместий, и машина – на этот раз полноценный джип-внедорожник – свернула на неприметный просёлок.

Пампа – этим осенним утром – встретила путников тихой и какой-то беззащитно-щемящей грустью. Солнце целомудренно пряталось в белых кучевых облаках, небо было неправдоподобно голубым и чистым. Покатые вершины холмов скрывались за белёсой утренней дымкой, из оврагов и лощин медленно выползали молочные языки плотного тумана. По крыше автомобиля что-то нудно и размеренно постукивало.

– Дождик? – удивился Лёха. – Так, ведь, туч нигде не видно.

– Это осенняя пампа плачет, – едва слышно пояснила донья Марта. – Крохотные капельки воды выпадают из тумана, из белёсой дымки, из – всего…. Очень редкое природное явление.

– Поэтому, тётушка, ты такая печальная? – чуть помедлив, мягко спросила Таня. – На саму себя совсем не похожая? Даже голос изменился, став…м-м-м, обычным?

– И поэтому тоже. Таким же осенним ранним утром – много-много лет тому назад – мой муж уезжал по одному важному и опасному делу. Просила я его тогда: – «Останься, пожалуйста! Опытные люди не советуют – пускаться в откровенные авантюры, когда пампа плачет. Мол, очень плохая примета…». Не послушался Денис, уехал. Все русские – ужасно упрямы. Погиб, конечно. Бывает…. Опять же, скоро мы прибудем к могиле моей матери, Марии Сервантес-Крестовской. Так что, сами должны понимать, молодые шалопаи…. Давайте-ка, помолчим, господа и дамы. Иначе я могу и зарыдать. А какой прок – от плачущей старухи? Никакого, понятное дело…. Кстати, Мануэль, отклонись-ка к западу. Видишь, впереди пастухи гонят большое стадо? Зачем же мешать хорошим людям, занятым трудами праведными?

Когда джип выехал на обрывистый берег Рио-Рохо, произошло маленькое чудо – из-за кучевых облаков выглянуло приветливое тёплое солнышко, температура окружающего воздуха значимо повысилась, плотный туман и белёсая дымка растаяли без следа.

– Совсем другое дело! – оживилась сеньора Сервантес. – Пампа отплакала, следовательно, всякие негативные народные приметы больше не работают – ведь, никаких серьёзных дел мы пока не начинали…. Ага, капель прекратилась, птички весело зачирикали. Прибавь-ка, Мануэль, газу! Ехать осталось совсем недолго. Я уже вижу вдали приметный силуэт кебрачо…

Ещё через несколько минут Никоненко, первый раз посещавший пампу, восторженно выдохнул:

– Ничего себе, деревце! Огромной, высотой метров…, ну, не знаю сколько, но явно выше ста. Разлапистое, многоярусное, толстенное, с огромным дуплом, куда запросто может заехать – по наклонным мосткам – японская малолитражка.… И, вообще, пампа произвела на меня самое позитивное и неизгладимое впечатление. Такая необыкновенная и щемящая красота, это что-то! Сердце колотится – как сумасшедшее. Мне, определённо, нравится Аргентина, бело-голубая сказочная страна. Очень нравится…. А стадо, мимо которого мы недавно проезжали? Какие симпатичные и упитанные бычки! Какие лохматые овцы! А гаучо, так ловко восседавшие на поджарых лошадках? Весьма эстетичная картинка!

– Будьте осторожнее, молодой человек, – не оборачиваясь, посоветовал водитель. – Аргентина, она очень приставучая и привязчивая. Украдёт сердце, а вы и не заметите этого. Я лично знаю очень многих, кто не избежал подобной участи. Особенно это характерно – по неизвестной причине – для восточных славян…

– Мануэль, следи за языком! – рассердилась руководительница «Эскадрона смерти». – Занимайся, пожалуйста, своими прямыми должностными обязанностями. То бишь, крути баранку и молчи.

– Слушаюсь, мэм!

Машина остановилась рядом с кебрачо, примерно в ста пятидесяти метрах от буро-пятнистых палаток, выстроившихся в ряд. Никаких лошадей и прочих парнокопытных животных рядом не наблюдалось. Только в отдалении две молодые женщины сноровисто натягивали на специальную деревянную рамку тёмно-коричневую коровью шкуру.

– Вы, молодёжь, узнайте, где сейчас находится Изаура, – покинув автомобиль, попросила сеньора Сервантес. – А я тут пройдусь немного, – махнула рукой в направлении обрывистого речного берега, где возвышалась чёрная базальтовая скала. – Поклонюсь матушке покойной. Поговорю с ней, посоветуюсь…