Антисоветская блокада и ее крушение

Вслед за Хеллбергом Советскую Россию посетили в целях установления коммерческих контактов и другие представители торгово-промышленных кругов Швеции: Б. Альмгрен, который вел переговоры с Чичериным и Красиным о поставках различных товаров, директор Карлстадского завода Тунгрен, а также ряд представителей Дании и Норвегии. Настроения деловых кругов Швеции в пользу возобновления торговых сношений с РСФСР, усиливавшиеся под влиянием переговоров с советскими представителями и роста экономических затруднений, не могли не отразиться на позиции в этом вопросе шведского правительства. Уже в конце мая 1919 г. группа шведских промышленников обратилась к правительству с заявлением о том, что единственным выходом из экономического кризиса и средством сокращения безработицы является торговля с Советской Россией. Шведское правительство, уступая давлению деловых кругов, просило представителей союзных держав допустить хотя бы частичный товарообмен, чтобы вывозить экспортные товары в Петроград в обмен на имущество шведских подданных. На это межсоюзническая комиссия в Стокгольме ответила, что она не может дать своего согласия на вывоз в Советскую Россию сельскохозяйственных орудий, химических продуктов.^{239}

Аналогичные попытки прорыва блокады предпринимались и по отношению к Германии, потерпевшей поражение в войне. Одна из них была связана с поездкой в РСФСР в начале 1919 г. саксонского торговца Франца Рауха, который представлял интересы ряда германских фирм и заключил с НКТиП крупный договор на поставку различных товаров в Советскую Россию. Однако реализация договора была сорвана из-за позиции германского правительства.^{240} В апреле министерство иностранных дел предложило министерству экономики и комиссару по вопросам экспорта и импорта не выдавать Рауху никаких лицензий на вывоз товаров в Россию. Объяснение этого решения можно почерпнуть из записки министериаль-директора МИД фон Штокхаммера, характеризовавшего итоги междуведомственного совещания 11 апреля 1919 г. по этому вопросу. «Политические соображения в настоящее время заставляют выступать против восстановления экономических отношений, — писал Штокхаммер. — Русские заявили о своей готовности к возобновлению торговли со всеми вытекающими из этого военными и дипломатическими последствиями. Но в настоящее время мы не можем удовлетворить данное желание… Принимая во внимание предстоящее заключение мира, мы не должны давать новую пищу подозрению союзников, будто мы идем рука об руку с большевизмом, вместо того чтобы бороться с ним».^{241}

Колеблющаяся позиция германского правительства в ожидании Версальского мира привела к тому, что не дала больших результатов и деятельность в Германии по установлению конкретных торговых связей с ее деловыми кругами, которую вели уполномоченный НКТиП агроном Л. Т. Лукьянов, заключивший ряд предварительных сделок, и представитель РСФСР в Германии по делам военнопленных В. Л. Копп, пытавшийся прорвать блокаду путем организации торговли хотя бы под флагом частного предприятия.^{242}

В условиях экономической блокады Советское правительство пыталось установить контакты и с деловыми кругами соседних стран — Польши и Финляндии, которые до революции составляли единый хозяйственный организм с европейской частью России.

После поражения Германии в войне и образования независимого Польского государства создались условия для установления нормальных политических и экономических отношений между Советской Россией и Польшей. Советское государство неоднократно предлагало буржуазному польскому правительству заключить мир и нормализовать отношения между двумя странами.^{243} Вместе с тем оно сразу же попыталось на*< ладить торговые отношения с Польшей, для чего 20 декабря 1918 г… Коллегия НКТиП постановила послать туда В. Я. Ястржембского с целью «выяснения возможности и условий товарообмена с Польшей».^{244}В. И. Ленин придавал большое значение этой миссии. Ознакомившись с одним из докладов В. Я. Ястржембского Л. Б. Красину, Председатель СНК поручил последнему следить, «чтобы энергично и неустанно проводили сию политику».^{245} Стремление к торговле с РСФСР наблюдалось и со стороны деловых кругов буржуазной Польши. Так, весной 1919 г., когда в район Гомеля прибыли представители различных советских хозяйственных учреждений, там тотчас же появились агенты многих польских фирм, предлагавшие различные изделия фабрично-заводского производства.^{246} Однако буржуазно-помещичье правительство Польши формировало свою политику по отношению к Советской России, исходя из представления о необходимости превратить свою страну в плацдарм или форпост империалистических держав Запада, и прежде всего Англии, для вооруженной борьбы или экономической экспансии против большевизма.^{247} Поэтому оно не вступало в политические отношения с Советским государством и не допускало на протяжении всего периода 1919–1920 гг. каких-либо коммерческих отношений с ним.^{248}

Поздней осенью 1918 г. в Петрограде были установлены контакты между РСФСР и Финляндией, велись переговоры о конкретных сделках на основе временного товарообмена между двумя странами, в частности о поставках бумаги и других товаров. В январе 1919 г. между Л. Б. Красиным и представителями Финляндии было заключено предварительное соглашение об условиях обмена товарами, которое ставило осуществление сделок в зависимость от выполнения обеими сторонами ряда политических условий.^{249} До реализации практического товарообмена дело, однако, так и не дошло, ибо, как отмечал член коллегии НКТиП А. А. Языков, вскоре под давлением Англии правительство Финляндии приняло активное участие в осуществлении политики военно-экономической блокады Советской России и отказывалось от всяких торговых сношений с нею.^{250} Советское правительство искало путей обхода военно-экономической блокады и в организации поступления хотя бы наиболее необходимых стране изделий из-за рубежа.

Способы, использовавшиеся советскими экономическими ведомствами для доставки самых необходимых товаров, отражали положение государства, изолированного от внешнего мира, в котором оказалась Советская Россия в период гражданской войны, интервенции и блокады. Как отмечалось в докладе НКТиП съезду Советов, «Наркомторгпрому при создавшихся политических осложнениях пришлось остановиться на мероприятиях, направленных к осуществлению в возможно широких размерах ввоза… товаров на контрабандных началах».^{251} НКТиП входил в соглашения с отдельными лицами, которые обязывались доставить из-за границы различного рода товары. Так, в январе 1919 г. была заключена сделка с греческим подданным С. Карагеропуло на поставку спичек из Скандинавии, в апреле было заключено 3 договора на 6.6 млн. руб. на поставку хирургических инструментов и медикаментов из Германии для Наркомздрава, в мае подписан контракт с сербским гражданином Ж. Р. Сарановцем на ввоз типографских машин из Швеции и т. д.^{252}

К таким же мерам прибегал и ВСНХ. Конечно, организация этой торговли через агентов-посредников страдала серьезными недостатками: не все сделки могли быть реализованы и трудно было установить контроль за деятельностью лиц, с которыми заключались соглашения. От использования частных посредников НКТиП с конца 1919 г. переходит к попыткам организовать систему прифронтовых агентур из своих сотрудников у демаркационной линии. Принимаются меры и по использованию кооперативных организаций, которые выполняли бы поручения советских экономических ведомств по закупкам различных товаров за границей. Однако практические результаты всех этих усилий, естественно, были невелики до тех пор, пока оставалась в сило политика военно-экономической блокады, Вследствие специфических методов доставки товаров они имели небольшой вес, малые размеры и высокую стоимость (медикаменты, химические товары и т. п.). Ввоз на такой основе в 1919 г. в целом несколько превышал 0.5 млн. руб. в довоенном исчислении, причем на долю Германии и Швеции приходилось почти четыре пятых этой суммы.^{253}

В то же время следует отметить, что в условиях блокады продолжала укрепляться монополия внешней торговли РСФСР. 30 апреля 1919 г. был принят декрет Совнаркома «О порядке заключения договоров на предмет ввоза и вывоза из иностранных государств», который еще раз подтвердил, что единственным органом осуществления внешней торговли является НКТиП. Без его разрешения «ни одно советское учреждение и ни одна частная фирма или лицо не полномочны заключать договоры на предмет ввоза или вывоза».^{254}

Таким образом, установление военно-экономической блокады Советской России поздней осенью 1918 г. не сломило решимости ее правительства бороться против этой незаконной акции империализма. Начало и первая половина 1919 г. характеризовались, как мы видели, усиленными поисками путей обхода или прорыва блокады. В этих целях были использованы политико-экономические средства нормализации отношений с капиталистическими странами, контакты с их деловыми кругами для установления торговых отношений и активизации их усилий в борьбе с блокадой, налаживание тех операций, связанных с доставкой товаров, которые было возможно осуществить. Однако на все эти меры Советского правительства западные державы отвечали с середины 1919 г. лишь ужесточением политики военно-экономической блокады РСФСР.

УЖЕСТОЧЕНИЕ БЛОКАДЫ

Настойчивые попытки торгово-промышленных кругов ряда скандинавских стран, и прежде всего Швеции, добиться возобновления коммерческих отношений с Советской Россией вызвали беспокойство руководителей великих держав. Правительства нейтральных стран все больше осознавали необходимость прекращения торгового бойкота РСФСР» возобновления экономических отношений, заключения сделок и договоров с нею. Летом 1919 г. значительные группы шведских промышленников дважды ставили перед своим правительством вопрос о необходимости добиться от союзников разрешения на торговлю с Советским государством через Петроградский порт.^{255} Под давлением буржуазии оно обратилось с соответствующим запросом к правительствам союзных держав.^{256}

Все это не могло не тревожить лидеров главных империалистических государств Запада, осуществлявших политику военно-экономической блокады Советской России. Их озабоченность усугублялась также тем обстоятельством, что с заключением в июне 1919 г. Версальского мирного договора с 12 июля 1919 г. официально прекращалась блокада Германии. Это лишало всякого основания любые чрезвычайные меры военного или полувоенного характера, применявшиеся союзниками в области международной торговли. К тому же ни одна из великих держав, как уже говорилось, не делала официального заявления об объявлении войны Советской России. В таких условиях экономическая блокада РСФСР не могла обосновываться даже ссылкой на военно-политическую обстановку в Европе и задачу обеспечения приемлемого мира с Германией. В новой ситуации нейтральные государства, вынужденные подчиняться политике Антанты, но не связанные с ней какими-либо формальными обязательствами в отношении участия в блокаде, получили возможность отказаться от навязанного им курса. Поэтому руководители великих держав предприняли шаги, направленные на преодоление скрытого сопротивления политике экономической блокады со стороны нейтральных государств, и попытались подыскать «законную» форму, которая позволила бы связать обязательством активного участия в блокаде их правительства. Одновременно принимались меры и для ужесточения военно-морской блокады Советской России.